Дж. Фридман - Против ветра
Но вот Ричарду она явно нравилась, может, ей удалось каким-то образом зажечь его, люди начинают вести себя так странно, когда кому-то удается возбудить в них страсть. Сам живи и давай жить другим — таким девизом руководствовался в жизни Скотт, независимо от того, что тебя возбуждает. Веселись, пока не надоест, а на все остальное плевать — таким был еще один его девиз.
Однако вечер пошел прахом. Женщины не отзывались на его ухаживания. В баре их было предостаточно, некоторые просто красавицы, но либо они пришли со своими парнями, либо сразу давали ему отставку. Других же он сам в упор не видел. Было ясно, что проводить время в компании с Ричардом и его дешевой потаскушкой ни к чему, его шлюха была начисто лишена шика, это бросало тень на него самого. Если сегодня вечером он все-таки хочет найти себе цыпочку, то надо как можно скорее избавляться от Ричарда с Ритой и искать какой-нибудь другой бар.
Впрочем, хорошо бы еще покурить травки. Они с Ричардом вышли на улицу, чтобы выкурить сигарету с марихуаной на двоих. У Ричарда было с собой много хорошей травки, что с лихвой компенсировало многие его недостатки. Рита плелась рядом. Она накурилась более чем достаточно и понятия не имела о существовании Скотта, что его вполне устраивало.
На улице было жарко, майка плотно облегала ее сиськи, просвечивая насквозь, как во время конкурсов, когда девицы выходят на всеобщее обозрение в промокших майках, под которыми ничего больше не надето. Он был вынужден признать, что сиськи у нее классные, ничего не скажешь. Но в остальном она ниже всякой критики, в ней нет и намека на загадочность.
Они с Ричардом выкурили на пару сигарету с травкой, травка оказалась что надо, перед глазами все поплыло. Время было не позднее, спать ему еще не хотелось, но других развлечений, кроме щепотки марихуаны, не было, поэтому он решил сматываться, когда услышал рев приближающихся мотоциклов. Это были «харлеи».
Взвивая фонтанчики гравия из-под колес, рокеры заехали на стоянку и заглушили моторы своих гигантов, поставив их в геометрически правильный ряд. Какие машины! Как, наверное, здорово ездить на такой вот малышке! Но не здесь и не сейчас.
Скотту и в голову не пришло подойти поближе и рассмотреть их, он знал, что туда лучше не соваться, с такими ребятами, как эти, шутки плохи. Торгуя наркотиками, он сталкивался с рокерами из преступных банд. Если у тебя есть котелок на плечах, обходи их стороной.
Он уже сказал Ричарду, что уезжает, и направился к своей машине, но, еще не открыв дверцу, услышал, что Ричард о чем-то заговорил с рокерами. Он стоит в тени, видит Ричарда и рокеров, слышит, как Ричард беседует с этими парнями. Он так и не разобрал, о чем именно они говорили. Но потом Ричард, видимо, говорит что-то не так, и один из них повышает голос, а другой вдруг ни с того ни с чего наотмашь бьет Ричарда в зубы — удар сильный, шлепок от него прозвучал не хуже выстрела. Еще один исподтишка бьет Ричарда по почкам, тот падает ничком, они начинают хохотать и издеваться над ним. Тогда Ричард отползает в сторону, встает на ноги и пускается наутек — первое умное решение, которое он принял за весь вечер.
Потом все они заходят в бар (Рита уже там, она убежала, как только снаружи послышались крики). Скотт быстренько заводит машину и пускается наутек по шоссе, но, отъехав ярдов пятьдесят от бара, видит Ричарда, который бредет так, будто у него сломаны ребра. Скотт притормаживает и предлагает сесть в машину, он высадит его около мотеля.
Они несутся на полной скорости по шоссе, и тогда Скотт спрашивает, из-за чего вышла ссора.
— Из-за наркотиков, — отвечает Ричард.
— Ты что, — шутит Скотт, — хотел, чтобы они тебя угостили?
— Да нет, черт побери, сам хотел продать! У меня в горах спрятано пять кило мексиканской травки, только что с поля. Ты думаешь, откуда эта шикарная травка, которой я тебя угощал? Надо поскорее раздобыть денег, чтобы забрать машину из ремонта и оплатить кучу счетов, на торговле этим делом можно заработать кучу бабок!
Мозг Скотта сразу начал работать с лихорадочной быстротой. Пять килограммов первоклассной мексиканской травки, в Денвере можно толкнуть ее тысяч за пятнадцать-восемнадцать.
— Сколько ты за нее просишь?
— За все про все — две с половиной штуки. Скотт не раздумывал ни секунды.
— По рукам.
Ричард посмотрел на него.
— А у тебя такие деньги-то есть?
— Есть и не такие.
— Дай посмотреть.
Не медля ни секунды, Скотт сунул руку в карман и достал пачку банкнотов. Посмотрев на них, Ричард улыбнулся.
— Ну, тогда к делу!
Скотт уже так давно говорит, что в горле у него пересохло. Он просит стакан воды. Подойдя к столу, за которым расположились представители защиты, я наклоняюсь к подсудимым.
— Вы помните что-нибудь из того, о чем он говорит?
Одинокий Волк пожимает плечами.
— Смутно помню, как один кретин нес какую-то чушь на стоянке. Может, все и было так, как он говорит. Но, что бы он ни говорил, когда мы зашли в бар, никого еще не убили.
— А как насчет него самого? — Я киваю в сторону Скотта.
— В жизни его не видел.
Остальные тоже кивают, они тоже с ним не встречались.
Пройдя через весь зал, я снова подхожу к Скотту Рэю.
— Продолжайте, пожалуйста.
Сначала они остановились у мотеля — Ричарду потребовалось что-то взять из номера. Скотт дожидался его в машине. Не прошло и минуты, как Ричард вернулся, неся с собой нож, чтобы, мол, Скотт мог надрезать верх брикета и попробовать наркотик, и бумажный пакет для денег. И они рванули в горы, туда, где у Ричарда была припрятана травка. Он развлекался вовсю, подпевая музыке, доносившейся из радиоприемника, Скотт — тоже. Еще немного, и он оберет этого олуха подчистую! Две с половиной штуки за пять килограммов. На деньги, которые он выручит, можно жить в свое удовольствие многие месяцы. У Ричарда травка что надо, спору нет, но в делах он лопух!
Это плохо, черт побери! Плохо для Ричарда.
Они поехали в горы, на северо-восток от города. Места тут довольно красивые. Дорога причудливо изгибалась, время от времени возвращалась как бы назад, виден был весь город, раскинувшийся в долине, его огни мерцали, словно рождественские украшения на елке, а в вышине, как елочные украшения, тоже мерцали, но уже звезды, перемигиваясь между собой. Вокруг все было таким умиротворенным и красивым, что Скотт почувствовал прилив счастья. Три дня назад он кое-как приковылял в город, не имея ничего, кроме пыли на подошвах ботинок, машины, которая дышит на ладан (он, пожалуй, доедет на ней до Денвера, а там бросит). Кучу денег предстояло еще достать. И фортуна дрогнула. Давно пора!
— Останови! — неожиданно произнес Ричард.
Они были уже довольно высоко в горах. Выехали на ровную площадку, окруженную деревьями. Место оказалось уединенным — едва свернув с шоссе, они пропали из глаз.
Ричард первым вышел из машины. Скотт заглушил двигатель и следом за Ричардом двинулся дальше, в глубь леса.
— Ты что, закопал ее? — спросил Скотт.
— Не совсем, — ответил Ричард и повернулся к нему лицом. — Не волнуйся. Ты получишь то, что тебе нужно. Или, по крайней мере, то, что ты заслуживаешь.
Я держу в руке карту. Это составленная методом аэрофотосъемки карта местности, на которой нашли труп Ричарда Бартлесса. Ставлю ее на стенд прямо перед Скоттом под таким углом, чтобы было видно и ему самому и Мартинесу.
— Вот тут вы остановились? — спрашиваю я.
— Ну да. В этом самом месте.
Скотта Рэя начинает бить дрожь. Его нога исполняет пляску святого Витта.
— С вами все в порядке? — Мартинес обращает внимание на то, что свидетель нервничает. — Может, нужно время, чтобы собраться с мыслями?
Подняв голову, Скотт Рэй глядит на него.
— У меня было два года на то, чтобы собраться с мыслями. Давайте продолжим.
— Ну что ж, продолжайте, — отвечает Мартинес.
Скотт взглянул на Ричарда. Черт побери, о чем это он?
— Что значит «чего ты заслуживаешь»? Мы же сюда за делом приехали, так пусть тебя не волнует, чего я, черт побери, заслуживаю!
Тут Ричард посмотрел на него каким-то странным взглядом, от которого у Скотта мурашки побежали по спине.
— А где тайник, Ричард?
— Он у меня. Прямо у меня между ног, старина! Ты столько уже натерпелся, пора и награду получить.
Внезапно в руке у Ричарда появился пистолет. Он достал его из бумажного пакета вместе с мотком веревок.
— Хватит дурака валять, Ричард! — сказал Скотт. — Я в рот не беру. Так что опусти свою чертову пушку и давай заниматься делом.
Он испугался: если человек не пугается, когда его берут на мушку, то у него либо с головой не все в порядке, либо он вообще утратил свои мыслительные способности. Впрочем, он не столько даже испугался, сколько рассвирепел. Выходит, этот ублюдок, заставляя его сделать ему минет, считает его частью сделки? Черта с два!
