Тара Янцзен - Безумно холодный
— Перед отъездом я поговорю с лейтенантом Брэдли. Дай мне полчаса. Я заеду в галерею к Чэнгу по дороге на Стил-Стрит и дам тебе знать, что она накопала. Хочешь, я подключу Скитер?
— Нет. — Что за глупость? Хокинс мог порасспросить денверского арт-дилера и ее голубого секретаря и без поддержки Скитер. Он сомневался только в одном: сможет ли он проделать это без сигареты? Видимо, нет: не сегодня и не с этим арт-дилером. Кроме того, моральная поддержка не относилась к сильным сторонам натуры Скитер.
Возня с электронными прибомбасами Кида, граффити и двигатели внутреннего сгорания были ее сильными сторонами.
На самом деле Дилан хотел знать, справится ли он с Катей Деккер в одиночку. Однажды она сломала его — никому другому на всей земле этого не удавалось.
— Я свяжусь с тобой, когда подхвачу Кида, — сказал Дилан. — Мы должны вернуться в Денвер завтра вечером.
Хокинсу план не нравился, но его одобрение и не было частью сделки — и, несмотря на все, это могло быть тем шансом, который они не надеялись получить, шансом выяснить, кто на самом деле убил Джонатана Трейнора III.
— Если, в конце концов, окажется, что ты вылетаешь из Панамы на этом дерьме от Цессны, которое Мигель Ромеро называет самолетом, проверь герметизирующую ленту на двери у переднего сиденья перед взлетом.
— Хорошо. — Дилан издал короткий мрачный смешок и отключился.
С секунду Хокинс смотрел на телефон, потом закрыл его и засунул в карман пиджака. Проклятье. Несмотря на представившуюся возможность навсегда обелить свое имя, все катилось в сторону, противоположную той, которую он предпочитал — точно в обратном направлении.
Отлично.
— Дарт Вейдер? — повторила его Немезида с соседнего сиденья. — В Шанель?
Он не собирался на это отвечать. Ни за что.
Вместо этого он вздохнул, осторожно, чтобы это не прозвучало страдальчески или раздраженно. Постарался удержать взгляд на дороге. Он застрял с Неудачей, оказавшись в непосредственной близи, по меньшей мере, на два дня. Вероятно, даже на срок более долгий — если быть совершенно честным с самим собой, а меньшее он просто не мог себе позволить в ситуации с убийствами тринадцатилетней и шестидесятиминутной давности; и Катей Деккер, поданной ему на блюдечке и почти сидящей у него на коленях; и смертью Джей Ти, которая тяжким грузом легла на душу.
«Мама Гваделупе» — вот куда ему нужно было поехать, чтобы найти Мики Монтана, ведь Мики был парнем, которого ему нужно было найти. Полицейский под прикрытием, чья преданность вертелась из стороны в сторону со скоростью ужа на сковородке, Мики работал в ЛоДо долгое время — достаточно долгое, чтобы застать «Убийство короля выпускного вечера». К удаче Хокинса, любимое место Мики было единственным, где продавали марку сигарет, которые он курил.
Потянувшись к рычагу переключения передач, он снова перевел машину на задний ход. Короткая остановка, немного болтовни, одна пачка «Фарос» (всего одна, он клянется), а потом они с Катей и Алексом могут усесться в галерее и разобраться во всем, что само собой должно быть весьма любопытно.
Ему так и не представилась возможность поговорить с ней после ареста. Он ни разу не видел ее после вынесения приговора. В те часы, что они с Диланом и Мики провели в попытках разгадать это дело и понять, кто свалил на него убийство Трейнора и почему, она была недостающим звеном. Она была тем единственным, что было у него, и что мог захотеть кто-то еще, единственным, ради чего стоило совершать убийство — ведь кто-то сделал именно это. Не Мэнни Попрошайка и не наркодилер, которого никто не смог найти, но кто-то, кто хотел Катю для себя. Так он всегда думал.
И вот, через тринадцать лет, у него наконец-то появится шанс прижать ублюдка. Появление в эфире и убийство Теда Геррети станут последней судьбоносной ошибкой преступника.
Повернувшись, чтобы посмотреть назад, он положил руку на пассажирское сидение и опустил сцепление Роксанны. Заревев, Челленджер покатился по переулку. Достигнув Семнадцатой, он резко затормозил, снова посмотрел назад и, дождавшись перерыва в дорожном движении, ударил по газам и метнулся на другую сторону улицы к переулку, ведущему на юг.
Он заметил, как она застыла на своем сиденье, заметил страх, отразившийся на лице, но все равно постарался над этим особо не раздумывать, потому что угрозой ему в данный момент был не ее испуг.
Угрозой было ее платье с двумя маленькими булавками, совершенно неэффективно выполнявшими свои обязанности, и изгиб ее груди, который он изо всех сил старался не замечать, и ее запах: женщины, духов и чистой Кэт.
Роксана уже никогда не будет прежней — не после ночи, проведенной с Неудачей. Проклятье. Он сам никогда не будет прежним.
— Геррети мертв?
— Я никогда не промахиваюсь, Бёрди. Тебе это известно, — сказал громила, закрывая за собой французскую дверь. Дом был настоящим особняком: старый кирпич, старые деньги и пара слуг, не задававших вопросов по поводу прихода и ухода гостей.
— Что с винтовкой?
— С Ремингтоном?
Была еще какая-то пушка, помимо Ремингтона? Еще одна пушка, кроме винтовки, за которую он заплатил пять тысяч долларов бедному пехотинцу с военно-морской базы в Квонтико, штат Вирджиния, ускользнувшему во время увольнения. Винтовка, из-за которой он отказался от поездки по стране с армейскими рейнджерами, чтобы убить еще одного идиота в Денвере?
— Я оставил его на крыше, как ты и сказал.
Отлично. Полиция найдет ее вместе с отпечатками Кристиана Хокинса. На этот раз, упав на дно, эта уличная мразь там и останется. Начальник Бёрди годами ждал восстановления справедливости, и Бёрди дарует ее — снова.
— А фейерверки?
— Они всех отвлекли.
Гениальный ход. Драматичный, несомненно, но все, что касалось «Убийства короля выпускного бала» было таким — пресса устроила целый спектакль. Бёрди желал воссоздать ту атмосферу, вкусить ее, кроме того, драмы ему нравились, особенно те, что он творил сам.
— А твоя часть? Как продвигается? — спросил бывший Рейнджер.
Идеально, конечно же. Бёрди всегда превращал свои планы в жизнь идеально.
— Кате Деккер понадобятся замки получше, — весело ответил Бёрди.
ГЛАВА 6
Розалия, Колумбия
СТОЯЛА ДИКАЯ ЖАРА, долбаная сотня градусов даже в полночь.
Кид Хаос наблюдал за последней каплей конденсата, скатившейся вниз по пивной бутылке в его ладонь. Восемь пустых стопок, расставленных аккуратным изгибом, красовались напротив пива, обрамляя бутыль местного пойла — дрянного тростникового виски. Бармен называл его «aguardiente». Кид же звал его «новокаином», правда оно заглушало только чувство голода. Он не ел уже два дня, с самого отъезда Хокинса, а пить не переставал с утра — с того момента, как отозвали морпехов.
Не есть было глупо, но каждый раз, как он пытался, его рвало. Желудок терпел только пиво и мерзкое пойло.
Морпехи вызвались уйти в самоволку ради него, чтобы ему не пришлось переживать это ужасное ожидание в одиночку, но он отказался. Из-за него и Джей Ти они подставляли свои задницы под обстрел в течение трех недель — довольно долго для провалившейся операции. На самом деле ему было проще одному. Проще напиваться, проще не разговаривать.
А ожидание закончилось. Закончилось сегодня в семь часов утра.
Подняв бутылку виски, он наклонил ее и провел по верхушкам рюмок, наполняя их. Восемь было его счастливым числом. Он не знал, почему. Ему было восемь, когда мать, наконец, оставила их навсегда. В восьмом классе, разбив мотоцикл брата, он сломал ключицу. В восемнадцать он стал морпехом.
Отставив бутылку в сторону, он поднял одну из стопок и опрокинул в рот. Господи Иисусе. Он втянул воздух через сжатые зубы и встряхнул головой, ожидая, когда огонь перестанет гореть так сильно или найдет путь в пустую яму его желудка.
Как, черт возьми, ему все это пережить? А может, ему и не придется. Может, это убивает его, поэтому ему так паршиво.
Уловив какое-то движение в углу комнаты, он замер, только палец на курке M249 SAW, долбаного пулемета, лежавшего на колене, напрягся.
Пьяница за дальним столом окинул его остекленевшим взглядом и, снова уронив голову в лужу пролитого спиртного, отрубился.
Кид снял палец с курка. Они с тем алкашом остались вдвоем в лачуге, считавшейся баром Розалии, Колумбия, — коллекции хибар и хижин в паре километров от печально известного нефтепровода Caсo Limуn. Все остальные убрались отсюда в два часа ночи, как раз в то время, когда старый побитый пикап промчался через город, осуществив быструю доставку, и выбросив лежавшую в кузове длинную коробку, даже не потрудившись остановиться.
Ну и хорошо, что они этого не сделали. Пулемета, выпускавшего семисотенную очередь, было бы достаточно, чтобы остановить их, и чертов пикап навсегда.
