Кэтрин Коултер - Необоснованные претензии
— Или в Париже?
— Совершенно верно. Мой отец был трудоголиком Я делаю все возможное, чтобы не подражать ему.
Он взял еще немного икры, и Элизабет увидела эту черную рыбью икру у него на языке, когда он клал ее в рот.
— Я полечу в Нью-Йорк с тобой. У меня собственная квартира на Парк-авеню возле Шестьдесят седьмой улицы. Думаю, она тебе понравится.
— Да, — ответила Элизабет, — скорее всего.
— В Нью-Йорке тебя ждет много хорошего — твоя музыка, подготовка к концертной деятельности…
Она заметила его внимательный взгляд и почувствовала себя растроганной его вниманием.
— Нет, пока еще я к этому не готова. Мой адвокат прав. Если бы я снова начала заниматься концертной деятельностью, моя ужасная известность не пошла бы мне на пользу. С этим придется подождать.
— А как насчет того, чтобы с год попрактиковаться? Может быть, с Клодом. Она покачала головой:
— К сожалению, я уже взяла на себя обязательства. Я должна из кожи вылезть, но управиться с многочисленными предприятиями Тимоти.
— Да не можешь же ты думать об этом всерьез! Она склонила голову набок, на губах ее появилась легкая усмешка.
— Приходится, хотя не могу сказать, что я бы этого хотела, Роуи. Я уже говорила Роду, что музыкант не может заниматься бизнесом.
— Тогда зачем же ты взвалила все на себя? Почему не предоставить заниматься “Аберкромби-Карлтон” сыновьям Тимоти.
— Я уже была готова это сделать, — сказала она спокойно.
— Что же случилось?
Она почувствовала напряжение и неловкость при воспоминании об этой ужасной встрече в комнате директората Тимоти.
— Ты знаешь Лоретту Карлтон?
— Никогда не встречал матриарха, но, конечно, слышал. Должно быть, теперь она стара, как земная кора.
— Возможно, но соображает так же отлично, как и всегда. Откровенно говоря, я собиралась отказаться от всего.., и так бы и случилось, если б не Кэтрин.
— А что Кэтрин? Это ведь дочь Тимоти? Он заметил, что она в замешательстве, и быстро добавил:
— Еще шампанского, Элизабет? Давай оставим этот разговор.
— Нет, — возразила она, одаривая его улыбкой. — Ты очень добр, Роуи. Ты знаешь Кэтрин?
— Да встречал ее однажды. Образец испорченной маленькой богатой сучки.
Элизабет подумала, потом кивнула, соглашаясь. — Возможно, все так и есть, но у нее есть серьезные причины ненавидеть меня, и на этой встрече она высказалась без обиняков. Она так меня разозлила, что я бы взялась за любое дело, даже за космические исследования, лишь бы осадить их.
— Настолько скверно?
— Просто ужасно, — ответила она спокойно.
— Забудь о Кэтрин и предоставь заниматься делами Тренту и Брэду.
— Похоже, ты знаешь Карлтонов так же хорошо, как я.
— Карлтоны и Чалмерсы — старинные фамилии. Как обычно говорят, “старые деньги”. В прежние времена они все лето проводили в Ньюпорте, а теперь на Эгейском море и в Сен-Морисе. Брэд и я вместе учились в Гарварде.
Пару лет мы бывали в одной компании, но, поскольку он один из Карлтонов…
Роуи пожал плечами Элизабет играла хлебным шариком, потом наконец сказала:
— Я не вполне понимаю тебя, Роуи. Ты мил со той, а ведь многие из твоей среды считают меня выскочкой, алчным ничтожеством.
— Я мог бы добавить, что считаю большинство Сарлтонов совершеннейшими ублюдками.
Она уловила в его голосе правдивые нотки и расслабилась.
— Да мне плевать, если ты их как следует уделаешь. По-королевски.
— В этом нет ничего королевского.
— Я тебе помогу, Элизабет, если ты встала на этот путь.
Это было потрясающее предложение, и она понимала, что если Роуи говорит серьезно, то ему пришлось бы здорово пожертвовать своим временем.
— Благодарю, — сказала она. — Я подумаю.
Если только не завалю все дело, мне понадобится любая помощь.
— И люди, которым можно доверять.
— Да, — ответила она, улыбаясь. — Знаешь, я даже не представляю, что носят современные деловые женщины на работу.
— Несомненно, костюмы от Кристиана Диора.
Или от де ля Рента.
— Ты говоришь прямо как Тимоти. Однажды я примеряла какое-то простое платье, не от знаменитых кутюрье. Я думала, что Тимоти на месте хватит удар.
— Ты еще не научилась быть снобом, Элизабет.
Например, твои драгоценности, они ведь не от Картье или Тиффани.
С минуту она смотрела на свой ничем не украшенный третий палец. Кольцо с огромным алмазом хранилось в банке Карлтонов.
— Пойдем в постель, Элизабет.
Она легла и натянула поверх простыню. Лежала и наблюдала, как Роуи натягивает кондом. Он соблюдал эти предосторожности, не спрашивая ее, и она ценила его заботу, ведь в те мгновения, когда он просил ее быть с ним, и до того, как они легли в постель, Элизабет отчаянно размышляла, как же ей быть:
— Я уже около года не принимаю пилюль, — сказала тогда она.
— Мой дантист, а это женщина, во время работы надевает теперь перчатки и говорит своим пациенткам, чтобы они привыкали ко вкусу кондома во рту.
— Какой адрес у этой дамы?
Элизабет смотрела через столик на Рода Сэмюэлса — они сидели в ресторане “Игрушечный жираф”. Их столик стоял в тихом уголке, но хорошо просматривался из других концов зала. Род отмахнулся от официанта — глаза его обежали помещение, замечая всех, — он думал, есть ли здесь кто-нибудь, имеющий влияние и значение.
Он снова переключил внимание на Элизабет. Потом сказал нежно:
— Вы прекрасно выглядите, дорогая. И этот костюм прямо настоящий ГА, Главный Администратор.
— Это костюм от Донны Каран, Род, достаточно дорогой, чтобы Тимоти его одобрил, будь он жив, и он в самом деле очень удобный.
Она потрогала рукав из белой ткани.
— Это, как я вам сказала, кавалерийский твилл [14].
— В таком случае мой тост за армию. Он поднял свой бокал перье [15].
— Ну, так что у нас происходит?
— Все прекрасно, Элизабет. После ленча вы и я встретимся с управляющими. Брэд еще ничего не знает. Я хочу, чтобы все колесики завертелись, прежде чем он поймет, что вожжи выскользнули из его рук. Таким образом…
Род снова отсалютовал своим стаканом с перье.
— Итак, за нового ГА и за АКИ.
Элизабет усмехнулась:
— Никогда не привыкну к этим дурацким сокращениям.
— Ну уж к сокращению ГА, моя дорогая, придется привыкнуть, потому что именно так вы теперь называетесь.
Он поднес свой бокал к ее бокалу — послышался мелодичный звон.
— Еще кое-что, Элизабет. Хотя Лоретта и Майкл включены в совет директоров, у вас нет причин для беспокойства. Все остальные, фигурально выражаясь, у вас в кармане. Никакого подвоха.
С минуту она играла крошечной креветкой на своей тарелке.
— Так Карлтоны успокоились? Угомонились?
— Есть такое впечатление, но, как вы знаете, я ведь теперь с ними не в лучших отношениях. Хотя, надеюсь, мне еще доведется увидеть лицо Брэда Карлтона, когда на него двинется батальон неутомимых, которых я собрал. Их оклады, доходы и прибыль, получаемая от части акций, которыми они владеют, колоссальны, Элизабет, но они того стоят. А теперь, моя дорогая, у нас есть еще несколько минут до того, как вам придется принять свою новую роль. Расскажите-ка о Париже.
Элизабет почувствовала, что ей не хочется ничего рассказывать о Роуи Чалмерсе, пока еще не хотелось. Все это слишком ново и хрупко, ненадежно. Сегодня вечером она увидится с Роуи. Она ограничилась тем, что сказала Роду, что нашла Клода таким же, как всегда, а Париж столь же интересным, что и прежде.
— По правде говоря, он пленителен, — признала она наконец, и Роду не пришлось долго гадать, что означает ее слабая улыбка, коснувшаяся глаз и придавшая им сияние. Мужчина, решил он. Она встретила мужчину и позволила себе увлечься, устроила праздник. Ему хотелось сказать ей: “Молодец, Элизабет!” — но он промолчал и только передал официанту свою кредитную карточку, потом спросил, понизив голос:
— Есть что-нибудь от Кристиана Хантера?
— Ничего. Но ведь меня не было в стране.
— Вы дадите мне знать, Элизабет, если он попытается вступить с вами в контакт?
— Вероятно.
— Вы готовы?
Она кивнула и поднялась. Закидывая на плечо ремешок своей сумочки, Элизабет заметила за одним из столиков Кэтрин Карлтон. Напротив нее сидел мужчина, которого Элизабет никогда не видела. Женщины уставились друг на друга, и, к своему ужасу, Элизабет заметила, что Кэтрин улыбнулась и слегка махнула ей рукой.
Элизабет ощутила в своем теле дрожь страха. “Не будь дурой, — сказала она себе. — Девчонка не сможет нанести тебе удара ни сейчас, ни в будущем”.
А Род с удивлением отметил, какой она вдруг стала скованной, выходя из ресторана.
— Так это и есть женщина-дракон? — лениво спросил Чэд Уолтере. Глаза его не отрывались от фигуры Элизабет, грациозно скользившей между столиками.
— Да, — ответила Кэтрин. — Та самая маленькая потаскушка-золотоискательница, заманившая в ловушку моего отца и убившая его.
