Урсула Познански - Эреб
Лелант, темный эльф с черными волосами, стоит на краю поляны, полузакрытый деревьями, за которыми он и прятался во время битвы. Сарий чувствует странное удовлетворение. Он был не так уж хорош и знает об этом, но кто-то оказался еще хуже.
— Я предупреждаю тебя, Лелант. За страх не дают награды. Я рассчитываю, что в следующем сражении ты проявишь волю, покажешь силу, откроешь свое сердце.
Наконец Вестник обращается к вампирше.
— Жаквина, ты почти мертва. Если я оставлю тебя, ты умрешь через несколько секунд. Если ты хочешь этого, то лежи и умирай. Если нет, следуй за мной.
Измученная вампирша медленно поднимается на колени. Кровь, текущая из ее ран, черна. Она ползет к Вестнику, и тот, как только она приближается, поднимает ее на седло.
— Вам позволено разжечь костер, — говорит он, рывком поворачивает коня и галопом уносится прочь.
Сапуджапу опережает всех. Три палки и красная искра, сверкнувшая из-под его пальцев, — этого достаточно, чтобы посреди поляны запылал костер. Тотчас все собираются вокруг огня.
— Как вы думаете, чего он добивается от Жаквины? — спрашивает Нуракс.
— Обычное дело, — говорит Кескориан. — Кого это волнует? Если она вернется, то будет на четвертом уровне.
— Если вернется, — уточняет Сапуджапу.
Один за другим они садятся. Сарий в нерешительности. Здесь он чувствует себя чужим, ему неловко. Хотя он наверняка знает кого-то из тех, кто скрывается за этими героями, может, даже всех, почему бы нет…
— У нас новичок. Сарий, — замечает Самира.
— Ага, очередной темный эльф, — усмехается до сих пор молчавший КровоПуск. — Плодятся как мухи.
— Но выглядят симпатичнее, чем варвары, — подает голос Лелант.
— Умолкни, слабак.
Лелант больше не говорит ни слова, и КровоПуск вновь обращается к Сарию:
— Почему темный эльф? Тебе разве не сказали, что тут их и так хватает?
— А какая тебе разница?
— Наверняка ты еще и шпион, — пренебрежительно продолжает варвар, — как все ваше отродье.
— Я — рыцарь. А что скажешь ты, если я назову тебя Мясником?
Вампир ЛаКор от души веселится:
— Рыцарь! Да тебя зароют в землю быстрее, чем ты можешь себе представить. Особенно если начнешь придумывать прозвища для КровоПуска.
Что же такого в том, чтобы быть рыцарем? Сарий рад бы спросить, но не хочет еще больше опозориться. Может быть, гном в башне объяснил бы, если бы Сарий все-таки спросил у него.
Вместо этого он любопытствует:
— А куда Вестник увел Жаквину?
— Сам потом увидишь, — осаживает его Сапуджапу.
— Почему бы тебе просто не рассказать мне?
— Я не имею права. Ты на первом уровне.
Первый уровень, конечно. Он же только начал, и остальные, конечно, просто жаждут заткнуть его. Или зарыть в землю, как витиевато выразился ЛаКор. Он пристальнее всматривается в Сапуджапу и Самиру, но нигде не находит знаков, указывающих их уровень. Откуда все знают, что он новичок?
А тем временем все уже переключились на другую тему:
— Кто-нибудь знает, где сегодня Дриззел?
— Не имею ни малейшего понятия. Может, бродит с другой группой.
— Или ушел в одиночное плавание.
— Ну, думаю, ему есть чем заняться снаружи.
Интерес к Сарию улетучивается. Он рад этому, вот только спрашивается, кто такой Дриззел и что значит «снаружи». Впрочем, хоть Сарий и не понимает всего, о чем говорят, он понемногу успокаивается, охваченный обворожительной музыкой, которая медленно растекается по нему, как мед. Его наполняет странная тяжесть, чувство удовлетворения, словно он отдыхает после еще одной выигранной битвы.
Все это время Самира стоит поблизости. Сарий не может отделаться от ощущения, что ей хочется с ним заговорить, но она не знает, с чего начать.
— Старый шлем КровоПуска — фуфло, — дуется Кескориан. — Лучше бы мне достался стоящий меч.
— Если б ты больше сил вкладывал в дело, достался бы, — отзывается Нуракс.
— Да ладно, ладно, целуйся теперь со своими доспехами. Но я тебе скажу: они тоже фуфло. Сколько у них точек защиты? Четырнадцать? Точно такие же вполне можно просто склеить из бумаги.
— Ничего подобного, — возмущается Нуракс. — В любом случае четырнадцать точек защиты отразят стрелы орков, а ведь из-за них вчера я чуть не лишился всей жизненной энергии!
Сарий благоразумно не присоединяется к спору. Только что он понял, что его куртка может доставить немало хлопот. Всего пять точек защиты! Хоть бы поблизости не было никаких орков.
— Посмотри на доспехи КровоПуска! Сколько там точек защиты?
КровоПуск медлит с ответом.
— Пятьдесят две.
— Я не хочу даже знать, что ему потребовалось для этого сделать, — замечает Сапуджапу.
— Рано или поздно тебя эта дрянь тоже коснется, — поясняет громадный варвар.
— Эй, поосторожнее! Вестник уже кое-кого предупреждал насчет сквернословия. Одного карлика, причем прямо у меня на глазах.
Пока Нуракс говорит, у костра появляется новая фигура. Девушка, темный эльф. Через плечо перекинут длинный лук. Темная, туго заплетенная коса напоминает Сарию Эмили. Ее зовут Дитя Арвен.[9]
— Салют, Д. А.! — приветствует ее Нуракс. — О, ты уже на третьем уровне! Поздравляю!
— Да так, был один пустячок. Спасибо. Сегодня что, вообще не сражались?
— Мы тут дали жару, — сообщает ей Кескориан. — Четыре тролля, не до шуток, сама понимаешь. Ты здесь всех знаешь? Ну, хотя бы КровоПуска?
— Да, мы вместе искали одного камнеформера. Привет, КровоПуск!
Варвар не отвечает, даже не шевелится, а оцепенело сидит и смотрит в огонь.
— Но я совсем не знаю ЛаКора, да и Сапуджапу, Самиру и Сария. Сейчас что, вошли в моду имена на «Са»?
— Лучше так, чем воровать из «Властелина колец», — возражает Сарий и получает аплодисменты от Самиры.
Дитя Арвен делает пару шагов в сторону Сария.
— Ты на первом уровне, — отмечает она.
— Да.
— Есть еще кто с первого уровня?
— Я сегодня четверых видел, — говорит Лелант. Сарий уже почти позабыл об этом молчаливом темном эльфе. Возможно, потому, что Лелант в буквальном смысле слова темный: его одежда сплошь черная, волосы тоже, да и лицо — цвета кофе с капелькой молока. Сарий невольно спрашивает себя, не скрывается ли за этой фигурой Колин.
— Ага, первоуровневых все больше. Вместе с Сарием сегодня два темных эльфа, женщина-вервольф и человек.
— Люди — такая редкость, — замечает Сапуджапу.
— Да и зачем они нужны, — добавляет КровоПуск.
Возникла пауза. Сарий уже собрался подкинуть пару вопросов в заглохший было разговор, вот только о чем спрашивать в первую очередь? Действительно ли тот овальный камень, круживший над ними, был волшебным кристаллом? Или что ему сделать, чтобы со своими хлипкими доспехами выстоять в ближайшей битве? Или как быстро он продвинется на следующий уровень? Ведь быть «первышом», похоже, все равно что быть полным нулем.
— Вы можете мне что-то посоветовать? — спрашивает он наконец.
— Попытайся остаться в живых, — говорит Нуракс. — В битве, например, лучше всего держаться рядом с кем-нибудь могущественным, по крайней мере пока ты недостаточно силен.
— Только ко мне не подваливай, — говорит КровоПуск. — Чертовы эльфы.
— Зачем ты даешь новичку советы? — брюзжит Кескориан. — Мы противники, ты забыл? Хочешь получить награду в конце игры, или пусть достается этому? Я бы вообще всех новичков вышвырнул, нас и так уже слишком много.
— Правильно, — говорит КровоПуск.
— Слишком много для чего? — интересуется Сарий.
Нуракс, после того как его столь грубо одернули, молчит, но Сапуджапу не обращает на упреки варваров никакого внимания:
— Для последней битвы. Для великого сражения против Ортолана. В нем могут участвовать лишь пять, максимум шесть человек, и они могут выиграть… ну, что-то типа джек-пота. Ты не поверишь, как КровоПуск об этом мечтает.
Варвар взмахивает кулаком и одним ударом опрокидывает Сапуджапу наземь. Часть пояса карлика сереет.
— Заткнитесь, идиоты. Вы же не имеете об этом ни малейшего понятия.
КровоПуск отходит от костра и останавливается на опушке леса. Кескориан следует за ним как собачка.
— Разве он имеет право так поступать? Ему позволено? — взволнованно спрашивает Нуракс, пока Сапуджапу поднимается на ноги.
— Похоже на то. Иначе бы давно какой-нибудь из гномов Вестника объявился. Они же тут как тут при малейшем нарушении правил, — поясняет Дитя Арвен.
В следующую секунду из кустов кто-то выпрыгивает. Это гном, такой же, как тот, в башне, только с оранжевой кожей.
Ага, думает Сарий, ну что, гора мышц, вот тебе и попадет.
Однако гном ни единым словом не упоминает о грубости КровоПуска:
— Весточка от господина: расхитители грабят святые места. Убейте разбойников, и их добыча достанется вам. Приступайте! Разделитесь, распределитесь, торопитесь!
