Саймон Бекетт - Увековечено костями
Воцарилась тишина. Секунду ничего не шевелилось. Затем от площадки, где только что стояла машина, отделилась тень и направилась в темноту.
7
Дневной свет несмело заполнял небо, пока я следующим утром принимал душ и брился. Всю ночь дождь не прекращался, оставалось только надеяться, что с останками ничего не случилось. Я волновался, несмотря на то что они уже пролежали там несколько недель, и не было причин думать, будто крыша разваливающегося коттеджа не выдержит еще несколько дней, даже в такую погоду. И все-таки я вздохну с облегчением, когда их переместят в более надежное место.
После странного сна я так и не заснул. Усталый, вышел в Интернет проверить почту, дошли ли обещанные Уоллесом файлы с пропавшими людьми. Дошли, всего пять. Не было времени просматривать, и я просто скачал их и спустился завтракать.
Бар служил заодно столовой, и я почти закончил есть, когда вошел Фрейзер с красными от похмелья глазами. Запах неусвоенного алкоголя чувствовался даже на расстоянии. Вернувшись накануне вечером из коттеджа, Фрейзер устроился в баре. Там я его и оставил. Судя по виду, сержант проторчал в баре всю ночь.
Я едва сдержал улыбку, когда он начал осторожно попивать чай.
— У меня в сумке есть аспирин, — предложил я.
— Не надо! — прорычал Фрейзер.
С явным отвращением он посмотрел на тарелку с яичницей, беконом и сосисками, которую поставила перед ним Эллен. Затем взял нож и вилку и принялся поглощать пищу с решимостью марафонца.
— Вы еще долго? — спросил я, готовый отправиться в путь, ведь дни так коротки в это время года.
— Нет, — пробурчал он и трясущейся рукой поднял вилкой капающее яйцо.
Эллен забрала мою тарелку со стола.
— Если хотите, можете взять мою машину. Она мне сегодня не нужна.
— Прекрасная мысль, — быстро согласился Фрейзер с набитым ртом. — У меня есть дела на месте. Надо поспрашивать людей, знал ли кто погибшую женщину.
Тот факт, что тело принадлежало женщине, пока еще не стал достоянием общественности. Я взглянул на Эллен и понял, что она не пропустила фразу мимо ушей. Однако посмотрела на меня понимающе.
— Если вы готовы, принесу вам ключи.
Я пошел за ней следом.
— Послушайте, насчет того, что сказал сержант Фрейзер… — начал я.
— Не беспокойтесь, я буду молчать, — улыбнулась она, заходя на кухню. — Когда управляешь отелем, невольно учишься хранить секреты.
Кухня была в пристройке на первом этаже, новее, чем остальная часть отеля. На газовой плите стояли тяжелые кастрюли, почерневшие за долгие годы, а в высоком сосновом комоде громоздилась разная посуда. На деревянном столе лежали детская раскраска и набор карандашей. Эллен порылась в ящике и достала ключи, затем повела меня через дверцу в маленький двор. У стены стояли баллоны с пропаном, как вертикальные оранжевые бомбы. На дорожке был припаркован старый «фольксваген-жук».
— Не ахти какая машина, но надежная, — сказала Эллен, отдавая мне ключи. — И я сделала для вас всех сандвичи и термос с чаем. Вряд ли соберетесь возвращаться на обед.
Я поблагодарил хозяйку. «Фольксваген» запыхтел при запуске, но достаточно бодро загрохотал по дороге. Погода не улучшилась: серое небо, ветер и дождь. По крайней мере поселение оживилось с утра. На улицах появились люди, дети семенили через ворота в маленькую, но новую школу. Я всмотрелся, нет ли среди них Анны, но не смог опознать: все в куртках с капюшонами. Их вводил внутрь мужчина в остроконечной шерстяной шапке, тощий даже в толстом пальто. Остановился и уставился на меня. Когда я кивнул, он отвел взгляд.
На выезде из деревни по-прежнему стоял Водах Руна, древний камень, о котором говорил Броуди. Остров не отличался красотой пейзажа, но величия у него не отнять: холмы, темные торфяники, усыпанные овцами. Единственным человеческим обиталищем был дом, принадлежавший Страчану. На этот раз в окнах не горел свет, однако впечатление он производил не меньшее. Ветра с Атлантического океана потрепали гранитные стены и многостворчатые окна, и все же дом построен на века.
Когда я приехал, «вольво» Броуди уже был припаркован у коттеджа. Бывший детектив и Дункан находились в фургоне, на крошечной плите шипел чайник. Воздух в тесной кабине был затхлым от парафиновых паров.
— Доброе утро, — поприветствовал меня Броуди. Он сидел на обветшалой обитой скамейке, возвышавшейся по самый складной стол, у ног спала собака. Я почему-то не удивился, что он там. Пусть и на пенсии, он не из тех людей, которые спокойно займутся своим делом, обнаружив такое. — Сержант Фрейзер не с вами?
— У него дела в деревне.
На лице Броуди отразилось неодобрение, тем не менее он промолчал.
— Не возражаете, если я снова пойду с вами? — спросил он, словно читая мои мысли. — Я разговаривал сегодня утром с Уоллесом. Он сказал, вам решать.
— Я не против.
Убедившись, что Броуди не преувеличивал, сообщая о трупе, Уоллес, видимо, обрадовался присутствию бывшего детектива на месте трагедии. Я тоже. Может, Фрейзер не будет в восторге, но кому помешает человек с опытом Броуди?
Дункан зевнул. У него был такой вид, будто он не спал всю ночь, а бекон с яичницей, что сделала Эллен, он разворачивал с энтузиазмом ребенка на Рождество.
— Ночью у нас были гости, — сказал мне Броуди с многозначительным взглядом.
Жуя сандвич, Дункан описал, как Мэгги Кэссиди пыталась сфотографировать останки.
— У нее так ничего и не получилось, — уверил он. — И я взял с нее обещание больше и не пытаться.
Броуди скептически поднял бровь, но промолчал. На столе лежал толстый учебник по криминологии с закладкой в самом начале.
— Изучал? — спросил я.
Констебль покраснел:
— Не особо. Просто надо было что-то почитать.
— Дункан только что поделился со мной, что собирается податься в отдел уголовного розыска, — сказал Броуди.
— Пока я не посвящал учебе достаточно времени, — быстро добавил Дункан, по-прежнему смущенный.
— Не помешает знать, чего хочешь достигнуть, — прокомментировал Броуди. — Я тут рассказал о паре преступлений, над которыми мы работали с его отцом.
Дункан широко улыбнулся. Я достал кейс с вещами, которые всегда ношу с собой на работу: диктофон для записи наблюдений, одноразовая спецовка, ботинки, латексные перчатки, полотенца, щетки и два сита разных размеров. И полиэтиленовые пакеты для улик. Море пакетов.
Перчаток осталось не так много после работы в Грампианских горах. Спецовка была большого размера и налезала поверх куртки. Надел все, что нужно, включая защитные галоши. Обычно у меня есть химический раствор для нагрева рук, но он закончился. Пока придется потерпеть и потрудится холодными пальцами.
Отложив в сторону сандвич, Дункан наблюдал, как я готовлюсь.
— Вас это не напрягает? Работать с трупами?
— Не наглей, парень, — укоризненно произнес Броуди.
Констебль смутился:
— Извините, я не хотел…
— Ничего страшного, — заверил я. — Кому-то надо выполнять эту работу. Ко всему… привыкаешь.
Однако его слова остались у меня в памяти: «Вас не напрягает?..» Простого ответа не найти. Да, многие люди полагают, что моя профессия отвратительна, но я этим занимаюсь. Я привык.
И кем же я стал?
Обеспокоенный этим вопросом, я вышел из фургона и увидел приближающийся серебристо-серый блестящий «сааб». Броуди с Дунканом тоже услышали гул мотора и вывалили посмотреть. Машина встала около «фольксвагена» Эллен.
— Какого черта он здесь делает? — раздраженно произнес Броуди, когда из «сааба» появился Страчан.
— Доброе утро, — сказал он, и следом выпрыгнул золотистый ретривер.
— Посади собаку обратно в машину! — крикнул Броуди.
Ретривер увлеченно принюхивался. Страчан протянул руку, но тут пес почуял запах и рванул в сторону коттеджа.
— Черт подери! — выругался Броуди и побежал ему наперерез.
Он передвигался на удивление быстро для человека такого возраста и телосложения. Броуди схватил собаку за ошейник, несмотря на ее старания увильнуть, и потащил обратно.
Страчан с перепуганным видом подбежал к нам.
— Боже, мне очень жаль!
Броуди продолжал держать ретривера за ошейник, передние лапы висели в воздухе, собака тщетно пыталась вырваться.
— Ты соображаешь, что делаешь?
— Извините, я посажу Оскара в машину.
Страчан протянул руку, но Броуди не отпускал ошейника. Собака была большой, а он держал ее с легкостью и так крепко, что животное начинало задыхаться.
— Я посажу Оскара в машину, — повторил Страчан уже тверже.
На секунду мне показалось, что Броуди и вовсе не собирается отдавать пса, но тут он всучил его хозяину.
— Вас тут не должно быть. И вашей чертовой собаки!
Страчан погладил беднягу, держа за поводок.
