Рут Ренделл - Наследие греха
– Моя жена. А это мистер Арчери, Рини, – представил их друг другу хозяин дома.
– Здравствуйте, – сказал Генри.
Ирен Кершо ничего не ответила: она только протянула ему руку и натужно улыбнулась. У нее было лицо Тесс – такое, каким оно станет, когда время придаст его чертам законченность и четкость. В молодости эта женщина была блондинкой, но теперь ее волосы, явно уложенные – возможно даже, в честь гостя, – имели цвет пожухшей осенней листвы. Над ушами и надо лбом неестественно торчали выбившиеся из прически прядки.
– Присаживайтесь, мистер Арчери, – сказал Кершо. – Чай будет через минуту – чайник уже на плите, да, Рини?
Священник опустился в кресло у окна. Сад Кершо был весь уставлен какими-то экзотическими беседками, увитыми плетистыми розами, и причудливыми горками из диких камней, на которых полыхали герани. Быстрым взглядом охватив комнату, он отметил, что в ней нет ни пылинки, несмотря на обилие предметов, которые обладают свойством накапливать пыль. В основном это были книги: подборки «Ридерз дайджест», тома словарей и энциклопедий, работы по астрономии, глубоководной рыбалке, европейской истории… На столике в углу помещался аквариум с тропическими рыбками, на каминной полке – модели самолетов, на фортепьяно лежали альбомы с нотами, а на мольберте стоял неоконченный и, кстати, довольно неплохой масляный портрет юной девушки. Комната была просторной и, несмотря на неизбежный набор уилтонских ковров и ситцевых чехлов на мебели, все же отражала индивидуальность хозяина дома.
– Мы уже имели удовольствие познакомиться с вашим Чарли, – сказал Кершо. – Славный скромный мальчик. Мне он понравился.
Чарли! Арчери так и застыл в кресле, не зная, как реагировать на оскорбление. Хорошо, что хотя бы пригодность Чарльза как жениха не вызывает здесь сомнений!
И тут вдруг заговорила Рини Кершо.
– Он нам всем понравился, – сказала она, и акцент у нее оказался точно как у Вексфорда. – Вот только на что они собираются жить, ума не приложу: сейчас ведь все так дорого, а у Чарльза даже нет работы… – Генри изумился. Неужели ее и в самом деле волнуют такие пустяки? И он стал думать, как перевести разговор на то, что привело его в Пурли. – Я хочу сказать, где они планируют жить? – чопорно закончила миссис Кершо. – Они ведь еще совсем дети! И разве сейчас не принято сразу покупать собственный дом? Оплачивать ипотеку и…
– Кажется, чайник закипел, Рини, – сказал ее муж.
Женщина встала, добродетельно придерживая на коленях юбку. Эта юбка в точности отвечала и положению семьи в обществе, и ее образу жизни – плиссированная, в тускло-синюю с лиловато-розовым полоску, она поражала мертвящей, бесполой респектабельностью. Кроме юбки на ней был розовый джемпер с короткими рукавами, а на шее – нитка искусственного жемчуга. Арчери подумал, что если бы слово «искусственный» в данном контексте подразумевало «ухоженный» и «крупный», то он должен был бы признать, что еще никогда в жизни не видел столь искусственных жемчужин. Надо полагать, хозяйка дома каждый вечер собственноручно заворачивала их в особую бумагу и убирала в темное место до утра. Миссис Кершо источала запах пудры, некоторое количество которой задержалось в складках на ее шее.
– По-моему, нам еще далеко до ипотеки, – сказал ее муж, когда она вышла, и Генри криво улыбнулся. – Поверьте, мистер Арчери, я знаю, вы пришли сюда не для того, чтобы просто посидеть за чашкой чая с будущими родственниками.
– Я даже и не подозревал, до чего мне будет неловко, – признался гость.
Его новый знакомый усмехнулся.
– Да уж, наверное. Я ничего не могу сообщить вам об отце Тесс, кроме того, что и так уже давно все знают, потому что об этом в свое время писали в газетах. Вы это понимаете?
– А ее мать?
– Можете попробовать. В такие моменты, как сейчас, матери все видят через облако флердоранжа. Она никогда особенно не хотела, чтобы Тесс стала образованной женщиной. Больше всего на свете она хочет выдать ее замуж и сделает все возможное, чтобы на пути ее дочери к венцу не возникло никаких препятствий.
– А вы, каково ваше желание?
– Мое? Я хочу видеть ее счастливой. А счастье не всегда начинается у алтаря. – Внезапно манеры Кершо изменились, и он заговорил отрывисто и прямо: – Честно говоря, мистер Арчери, я сомневаюсь, чтобы Тесс была счастлива с мужчиной, который заподозрил в ней склонность к убийству еще до того, как она дала ему слово стать его женой.
– Дело вовсе не в этом! – Священник не ожидал, что ему придется защищаться. – В глазах моего сына ваша падчерица безупречна. Это я навожу справки, мистер Кершо. Мой сын знает о моем расследовании, и он согласился на него ради самой Тесс, но он даже не подозревает, что я сейчас здесь. Войдите в мое положение…
– Я уже был в вашем положении. Тесс было всего шесть, когда я женился на ее матери. – Бросив взгляд на дверь, хозяин придвинулся к гостю поближе. – Думаете, я не следил за ней, не караулил проявлений наследственности? Когда родилась наша с Ирен дочь, Тесс очень ревновала. Она страшно переживала, и однажды я застал ее у кроватки Джилл: она стояла и била малышку по головке целлулоидной игрушкой.
– О боже, но!.. – Арчери ощутил, как бледность волной заливает его лицо.
– А что я мог поделать? Мне надо было работать, я не мог пасти детей. Пришлось во всем положиться на жену. А потом у нас родился сын – вы его видели, он моет машину на улице, – и Джилл ревновала к нему так же сильно и так же жестоко. Это в природе у всех детей, вот в чем штука.
– И вы никогда больше не замечали за Тесс подобных… наклонностей?
– Наклонностей? Человека делает не только наследственность, мистер Арчери, но и окружение. Я всегда хотел, чтобы Тесс окружало все самое лучшее, и, не хвалясь, скажу, что, кажется, мне это удалось.
Сад плавился на солнце. Генри видел теперь в нем мелочи, которых не замечал раньше: меловые линии на газоне, который, невзирая на цветочные бордюры, был расчерчен для игры в теннис, неразбериху кроличьих садков у гаражной стены, древние качели… На каминной полке у него над головой среди моделей самолетов торчали два приглашения на вечеринки. Над ними была фотография в рамке – трое детей, в рубашках и джинсах, растянулись на стогу сена. Да, лучшего окружения для девочки, чей родной отец был казнен по обвинению в убийстве, не придумаешь…
Дверь распахнулась, и в комнату вошла девушка с портрета, толкая перед собой тележку с чайными принадлежностями. Арчери, который от жары и волнения даже думать не мог о еде, с ужасом воззрился на тарелочки с домашним печеньем, вазочки с клубникой и крошечные кексы в бумажных обертках. Девушке было на вид лет четырнадцать. Она была не так хороша, как Тесс, и одета в неуклюжую школьную блузу, однако ее лицо прямо-таки светилось отцовской жизнерадостностью.
– Это моя дочь Джилл, – представил ее хозяин дома.
Девушка плюхнулась в кресло и вытянула длиннющие ноги.
– А ну-ка, сядь как следует! – раздался строгий окрик миссис Кершо. Она послала дочери сердитый взгляд и начала разливать чай, продев в ручку чайника скрюченные пальцы. – В наши дни тринадцатилетние девочки еще не понимают, что они женщины, мистер Арчери. – Генри смутился, но сама дочь хозяев и ухом не повела. – Попробуйте печенье. Это Джилл пекла, – предложила Ирен, и священник неохотно протянул руку за угощением. – Я всегда говорю моим девочкам – учеба, конечно, дело неплохое, да только одной алгеброй обед не сваришь. И Тесс, и Джилл обе – отличные кухарки…
– Мама! Никакая я не кухарка, а уж Тесс тем более, – запротестовала мисс Кершо.
– Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать. И нечего придираться к словам! Когда они выйдут замуж, их мужья смогут, не стесняясь, приглашать к обеду кого угодно.
– Познакомься, милая, это мой замдиректора, – тут же передразнила ее мелкая нахалка. – Отрежь от него кусочек пожирнее и поджарь на гриле, ладно?
Кершо громко захохотал, но тут же взял жену за руку.
– Маму не обижать, – велел он дочери.
От всех этих шуточек и нежностей Генри стало не по себе. Он заставил себя улыбнуться, понимая, что улыбка его выглядит именно вымученной.
– Вообще-то я хотела сказать, мистер Арчери, – заговорила миссис Кершо снова, – что даже если у вашего Чарли с моей Тесси не все сразу сладится, то не потому, что она белоручка. Вот уж нет, и заметьте, для нее счастливый дом и ухоженная семья всегда будут превыше любого богатства!
– Нисколько не сомневаюсь. – Пастор беспомощно смотрел на бойкую девицу, которая, развалившись перед ним в кресле, лакомилась клубникой со сливками. «Теперь или никогда», – подумал он. – Миссис Кершо, я уверен, что Тесс будет во всех отношениях подходящей женой… – Нет, не то. В этом-то он как раз и не уверен. Он заколебался. – Я хотел побеседовать с вами о… – Ну почему Кершо ему не поможет? Джилл свела брови и прямо смотрела на гостя своими серыми глазами. В отчаянии он выпалил: – Я хотел бы поговорить с вами наедине.
