Крис Картер - Экзекутор
Капитан Блейк бросила на Хантера взгляд, который дал понять ему, что у нее нет времени на пустую болтовню.
— Мы просматриваем их так быстро, как только можем, — объяснил Хантер. — Но в них много всякого-разного. Это не дневники в строгом смысле слова. Это просто книги, в которых священник записывал свои мысли, то, что он чувствовал, что делал… Никакой последовательности. Много кусков читаются как трактаты, и они довольно длинные.
Он подошел к своему столу.
— Проблема в том, что мы не уверены в предмете поисков. Это может быть все, что угодно, — слово, фраза… или что-то скрытое между строк. Если отец Фабиан опасался за свою жизнь, то мы надеемся что-то найти в самом последнем дневнике, но они не датированы. Те идиоты, что принесли их сюда после криминалистов, смахнули с них пыль, но не подумали пронумеровать книги в том порядке, в каком они стояли на полках в комнате отца Фабиана.
— Они их перетасовали, как колоду карт, — заметил Гарсия.
— Так что если вам интересны истории замученного священника, то да, они очень интересны, — продолжил Хантер. — Но если вы считаете, что мы найдем нечто, что даст нам ключ к загадке, почему он был убит, то ответ будет — пока еще нет, не нашли.
Капитан Блейк закрыла дневник и положила его в стопку. Только сейчас она обратила внимание, какой аккуратный и чистый стол Гарсии. Все на месте. Никакого беспорядка. Все предметы расположены симметрично.
— Что вы имеете в виду под замученным священником?
— Похоже, что он не раз вопрошал свою веру, — предположил Гарсия.
— Все мы то и дело занимаемся этим, — пожала она плечами.
— Это правда. — Хантер что-то искал внутри верхнего ящика стола. — Но похоже — все, что отец Фабиан годами видел и слышал, заставило его усомниться, что служение — его подлинное призвание.
— Почему?
— Вы должны верить в Бога, если вы собрались стать священником. А временами он вопрошал, существует ли Бог.
— И еще есть несколько абзацев, из которых ясно, что он боролся с концепцией безбрачия, — заметил Гарсия.
— Сколько из всех вы уже просмотрели?
— По три каждый, и читали всю ночь.
Капитан Блейк сложила руки на груди и с силой выдохнула.
— Епископ Кларк беспокоится по поводу этих записей.
— Что значит — беспокоится? — Хантер хрустнул костяшками пальцев, и капитан Блейк поморщилась.
— Он опасается, что отец Фабиан писал вещи, которых ему не следовало бы писать.
— Не могли бы вы хоть немного уточнить, капитан? — спросил Хантер. — У нас не так много времени, чтобы играть в угадайку.
— Хотя бы проблема безбрачия.
Гарсия кашлянул.
— То есть епископ Кларк больше беспокоился, что отец Фабиан может перепрыгнуть изгородь, чем о том факте, что он был жестоко обезглавлен в своей собственной церкви? Какая-то ерунда.
— Кроме того, он беспокоился, что отец Фабиан мог записывать сведения, которые слышал во время исповеди. Для католической церкви это сравнимо с уголовным преступлением.
— Только если отец Фабиан устно обсуждал с кем-то чьи-либо откровения, — не согласился Хантер. — Записывать их в своем личном дневнике не является для католиков грехом или преступлением.
— Вы католик? — нахмурившись, спросила она.
Он помотал головой.
— Так откуда вы это знаете?
— Читал кое-что.
Гарсия улыбнулся.
— Я предлагаю, чтобы сейчас вы читали быстрее.
— Зачем?
— Епископ Кларк требует вернуть дневники.
— И пусть себе требует. — Хантер был совершенно спокоен. — Содержимое этих записей может стать свидетельством в идущем расследовании. Еще давно я слышал, что полиция имеет право изымать любое вещественное доказательство с места преступления.
— Он не был под судом, — повернулась к Хантеру капитан Блейк.
— Дайте-ка мне прикинуть… Опять мой старый друг, мэр Эдвардс?
— Который, без сомнения, поговорит со своим старым другом шефом полиции. После чего и начнутся сложности.
— Сложности в том, чем мы занимаемся, капитан. Мы должны просмотреть все эти записи.
— В таком случае просматривайте как можно быстрее и тщательнее, хорошо?
25
Капитан Блейк подошла к доске из прессованной пробки и стала рассматривать приколотые к ней фотографии.
— Я понимаю, что вы имели в виду, говоря о ритуальном обряде. Обезглавливание, собачья голова, круг вокруг алтаря, теория о выпитой крови, нумерация жертвы… Это все, не так ли?
Детективы промолчали.
— Это меня и беспокоит, — продолжила капитан. — Ритуалы никогда не нарушаются, и не похоже, чтобы этот был нарушен. И это подсказывает мне, что киллеру было нужно от двадцати до тридцати минут, когда бы ему никто не мешал, чтобы добиться своей цели.
Хантер согласился, неторопливо кивнув.
— Рискованно, не так ли? Особенно если учесть, что убийство было совершено в публичном месте. Любой мог зайти и наткнуться на киллера.
— Он все держал под контролем, — твердо сказал Хантер.
— Каким образом?
— Похоже, что перед закрытием убийца вошел в церковь в облачении священника.
— Что?
— Примерное время смерти совпадает с часом закрытия церкви — около десяти часов. — Хантер порылся в бумагах на своем столе. — Исповедь подошла к концу в десять минут десятого. В двадцать минут десятого церковь была почти пуста, если не считать двух человек — миссис Моралес и миссис Уиллис. По их показаниям, в это время их попросил покинуть церковь священник, которого они не знали.
Капитан Блейк прищурилась.
Священник сказал им, что он здесь в помощь отцу Фабиану и что сегодня они закрываются пораньше потому, что им надо подготовить церковь к специальной мессе завтрашним утром. Хермано, алтарник, ничего не знает о священнике, присланном в помощь. И он сказал, что никакой особенной мессы не будет.
— Вы поговорили с этими двумя женщинами? У нас есть изображение этого таинственного священника?
— Я говорил с ними, да, но изображения не имеется.
— Почему?
Хантер взял со стола два листа бумаги и протянул их капитану Блейк.
— Вот описания свидетелей того священника, который попросил их удалиться.
Капитан внимательно прочитала документы. Она свела брови, пока глаза перебегали с одного листа на другой.
— Это серьезно?
— Боюсь, что да, — ответил Хантер.
— Итак, миссис Моралес говорит, что священником был белый молодой человек. Высокий, с короткими светлыми волосами и длинным носом. — Капитан Блейк помахала листом, который держала в левой руке. — А вот миссис Уиллис считает, что священник был «не очень высокий», обладал испанской внешностью, с коротко подстриженными темными волосами, круглым носом и тонкими усиками. Они что, обе подслеповаты?
— Нет, — небрежно ответил Хантер. — Просто они старухи. Миссис Моралес семьдесят два, а миссис Уиллис семьдесят семь. И память у них далеко не та, что была прежде. А вы же знаете, что наша визуальная память — самое слабое место. Нет двух свидетелей, которые видят одно и то же.
— Великолепно. — Капитан Блейк вернула показания Хантеру. — Но тем не менее киллер все равно подвергался большому риску, разговаривая с двумя разными людьми и прося их покинуть церковь. Он же не мог знать, как они его опишут.
— Это был рассчитанный риск, — сказал Хантер, массируя затылок. — Если он взял на себя труд замаскироваться под священника, то резонно предположить, что он изменил и внешность. Контактные линзы, парик, накладной нос, усы… да все, что угодно. Я не верю, чтобы он что-то упустил из виду.
— Весьма методичен.
— Ритуальные убийцы обычно такие и есть.
— А что, если киллер и не маскировался под священника? — спросила капитан, прислонившись к столу Гарсии. — Что, если он и был священником? Священники обычно очень методичные люди.
— Мы займемся и этим аспектом. — Хантер налил себе стакан воды.
— Вы говорите не очень уверенно.
— В данный момент я ни в чем не уверен, капитан. Слишком много невыясненных вопросов.
— Например?
— Для начала — важность ритуала.
— Уточните.
Хантер поставил стакан на стол и подошел к доске.
— Самое важное в ритуале — это церемония сама по себе. Жертва идет вторым номером.
— Но вы не верите, что здесь было именно так? — спросила капитан, присоединяясь к Хантеру у доски.
Он слегка покачал головой.
— В данном убийстве самой важной его частью была жертва. Киллер особо хотел умертвить отца Фабиана. И он дал нам ключ к этому замыслу.
— Какой ключ? — посмотрела она на Хантера.
— Номер три, нарисованный на груди священника.
Капитан закусила губу, несколько секунд размышляя над словами Хантера.
— Тот факт, что киллер пошел на риск расстегнуть сутану отца Фабиана, написать у него на груди номер, а затем снова застегнуть сутану.
