Роберт Липаруло - И приидет всадник…
Брейди и Алиша к этому времени встали спинами друг к другу, чтобы следить за движениями зверей. Те, оскалившись, начали дико рычать, будто собираясь броситься — судя по всему, на Алишу.
— Ты что, пошевелилась? — тихо спросил Брейди.
— Пистолет хотела поднять.
— Значит, не надо этого делать.
— Но что-то же надо…
— Ты не успеешь их убить, они быстрее.
— Хоть его грохну. — Алиша посмотрела на Викинга. Брейди тоже повернулся к нему лицом, собираясь заговорить. Но собаки громко залаяли.
— Goð stelpa! — крикнул Олаф, и звери замолчали.
— Олаф… — обратился к нему Брейди.
Тот молча смотрел на него, и, пока Брейди раздумывал, что сказать, Алиша выпалила:
— Люко Скарамуцци мертв.
— Ты знаешь, что это правда, — подхватил Брейди. — Ты сам видел.
— Ты говорил, что веришь ему, потому что верят Смотрители, — продолжала Алиша. — Но они больше не верят в него, Олаф. Они нас отпустили.
— Ты знаешь это пророчество, — сказал Брейди. — Он не должен был умереть, но он умер.
Один из волков коротко поскулил: очевидно, ему наскучило бездействие. Псина, которую Викинг, войдя в зал, оставил за спиной, подалась вперед и встала рядом с ним.
В туннеле за спинами Алиши и Брейди послышались быстрые шаги. Внимание Олафа переключилось туда. Обернувшись, они увидели свет фонарика. Через несколько секунд оттуда показался человек, сбивший Брейди с ног в аэропорту своими железными пальцами, — Арджан Вос. В руке он держал пистолет.
Оглядев пронзительными глазками диспозицию, он довольно улыбнулся. Брейди заметил у него на ладони кровь — очевидно, Арджан держал на руках голову покойного Скарамуцци или осматривал его.
— Олаф! — сказал Арджан. — Прикончи их! Они убили Люко… убили нашего хозяина!
Олаф не двинулся с места.
Арджан навел пистолет на Алишу.
Олаф что-то сказал собакам, и те быстро окружили Арджана. Арджан удивленно посмотрел на них.
— В чем дело? — спросил он, обращаясь к животным. Потом перевел взгляд на Олафа и все понял. Тогда он прицелился в Викинга.
Ближайшая собака тут же прыгнула на него.
Грянул выстрел, пуля отколола кусок камня от стены рядом с Олафом. Тяжелая зверюга повисла у Арджана на запястье. Вскоре пистолет выпал из его руки. Другой собако-волк сбил албанца с ног, пытаясь вцепиться в горло. Третий вгрызся в свободную руку. Все они скрылись в темном туннеле. Вопли Арджана скоро перешли в хриплое бульканье, потом и оно стихло. Слышно было только бешеное рычание трех разъяренных волков, которому вторило многоголосое эхо.
Алиша и Брейди отвернулись.
— Хватит! — не выдержал Брейди.
Олаф окликнул своих зверей. Те замолчали и вернулись в зал, облизывая окровавленные морды. Они крадучись заняли прежние места, окружив Брейди и Алишу.
Брейди посмотрел на Олафа и был удивлен произошедшей с Викингом переменой. Лицо его словно сморщилось, складки на обветренной коже стали глубже. В душе Олафа, судя по всему, бушевала буря эмоций. Брейди прочел в его глазах растерянность, удивление, гнев. Но в итоге возобладало чувство, удивившее Брейди. Это было — горе. Брейди вспомнил статьи о жителях Западного поселения, которые Алиша раскопала в Интернете: для этих людей честь и душевная чистота не были пустыми словами. Похоже, Викинг горевал не столько о потерянном вожде и спасителе своего мира, сколько о том, что сам натворил, поверив мошеннику.
— Мне очень жаль, — сочувственно произнес Брейди.
Викинг долго смотрел на них, наконец поднял топор и сунул его в заплечный чехол. Потом что-то сказал собакам — те рысцой побежали к нему и уселись в ряд за его спиной.
— Вам что-нибудь нужно? — спросил у них Олаф.
— Мы не можем выбраться отсюда, — ответила Алиша.
Викинг развернулся и пошел в туннель, начинавшийся за его спиной. По пути он издал какой-то звук, похожий на тихий кашель, и собаки побежали за ним. Кивком Олаф позвал за собой и людей.
Когда он скрылся в туннеле, Алиша придвинулась к Брейди.
— Ты помнишь, что это — «убийца Пелетье»? — сказала она.
— По-моему, настоящему «убийце Пелетье» ты только что прострелила голову.
— Но Брейди…
— Викинг — всего лишь исполнитель.
— Могу убить и исполнителя. — Она навела пистолет на туннель, потом посмотрела в глаза Брейди и вздохнула: — Только тогда мы никогда отсюда не выберемся.
— Не выберемся.
Алиша, присев, положила пистолет на пол, они взялись за руки и побежали за Викингом.
Олаф все время держался на некотором удалении. Когда они его догоняли, он прибавлял скорость. При необходимости останавливался, чтобы дать знать, в какой туннель сворачивать. Вокруг, как призраки, вились собако-волки.
— Нет, мы бы отсюда никогда сами не выбрались! — сказала Алиша минут через пятнадцать.
Еще через десяток поворотов они обнаружили, что Викинг исчез. Они продолжали идти прямо и вскоре вышли к железному пандусу, который вел к выходу.
Открыв внешнюю дверь, они с наслаждением вдохнули свежий воздух. Высоко в небе светила луна.
Поднявшись вдоль стены семинарии на тротуар, они свернули к газону и устало опустились на траву под деревьями.
— Вроде ничего радостного не произошло, а меня буквально распирает от счастья, — признался Брейди. — Понять не могу, почему.
— А я могу, — ответила Алиша. — Мы живы!
И поцеловала его.
И тут произошло самое удивительное: Брейди поцеловал ее в ответ.
Эпилог
Зак и Брейди стояли бок о бок у могилы Карен. Дул легкий ветер, он теребил их волосы и раскачивал цветы в вазе, встроенной в памятник. Зак, прижавшись, обнял отца, и тот сразу почувствовал, что ребра зажили еще не до конца. Как и прочие многочисленные ушибы, порезы и повреждения. Брейди казалось, что свою левую руку он уже никогда не увидит без повязки. Но правая была цела, ее можно было запустить в шевелюру сына, что он с удовольствием и сделал.
— Как ты думаешь, ей хорошо? — спросил, поглядев на него, Зак.
— Думаю, она счастлива. На то он и рай. Там нет слез.
Они повернулись и стали спускаться с зеленого холма к машине. Алиша ждала их, опершись на крыло «хайлендера» и скрестив ноги. Ветер играл ее волосами, она улыбалась и выглядела просто замечательно. Зак подбежал к ней.
— Давай кто вперед добежит до вершины! — предложил он.
— Ой, как-нибудь в другой раз! Я старенькая, да к тому же калека…
— Подумаешь, рука, ты же не на руках побежишь!
Рука у Алиши еще висела на перевязи.
— Рука… — начала перечислять она, потом показала на ногу, которую повредила, когда Брейди затаскивал ее в окно отеля «Манхэттен». — Нога… Лицо… — Синяк, оставшийся после драки с Маликом, правда, уже сходил. — Я изранена, как гладиатор.
— Зато у тебя зуб не выбили! — похвастал Зак увечьем отца.
Брейди улыбнулся пошире — чтобы видно было дыру на месте выбитого клыка.
— Как же ты ешь? — полюбопытствовала Алиша.
— Питаюсь одними жидкостями, — ответил он. — Соломинку сюда вставляю, очень удобно.
— Смешно, — оценила она. — А не тебя ли я вчера застала за поеданием бифштекса?
— Ну и ладно, один побегу, — решил Зак, которому надоело их слушать, и помчался вверх по склону.
— У меня для тебя кое-что есть, — сказал Брейди, подойдя ближе.
— Правда? Давай, я люблю подарки.
Он достал из кармана припасенное для нее лебединое перо.
— Перышко?
— Это не просто перышко. Это белое перо.
Алиша рассмеялась и приняла перо так, словно это была роза, потом принялась щекотать им себе лицо.
— Бюро, конечно, не оценит твои достижения, но я считаю, что ты заслужила.
— Ну и ты заслужил.
— Не знаю… — Брейди посмотрел себе под ноги. — Я ведь так и не смог тогда выстрелить.
— Брейди! — Алиша схватила его за плечо. — Я тебе сто раз говорила, каждому свое. Зато я не могу забраться преступнику в голову так, как ты.
В этом была вся Алиша. Брейди улыбнулся и встал рядом, опершись на внедорожник. Зак уже добежал до вершины и летел обратно.
— Если Гилбрета восстановят, мне, наверное, придется искать другую работу, — сказал Брейди.
Джон Гилбрет и они с Алишей находились в административном отпуске до конца внутреннего расследования.
— Его не выгонят, — сказала она. — Доказательств никаких. Но я слышала, его хотят перевести куда-нибудь подальше заместителем начальника управления.
— Это понижение, — отозвался Брейди.
— Они сделают так, что это будет выглядеть иначе. Он будет знать, что наказан, но приличия будут соблюдены.
— Это плохо.
Зак затормозил возле них и упал в траву, тяжело дыша.
— Поздравляю с рекордом, — сказала ему Алиша. — А теперь давайте чего-нибудь съедим. Я умираю от голода.
