Пол Сассман - Лабиринт Осириса
«Нам мат, ты можешь попытаться спасти хоть что-нибудь».
Бен-Рой подул на кофе, сделал еще глоток и рассеянно посмотрел на висевшую на противоположной стене карту.
Предложение было заманчивым. Подкуп, отступное, как ни назови. Чертовски заманчивым, если смириться с его моральной подоплекой. Изменение образа жизни, вдвое большая зарплата, низкая плата за жилье, ранняя пенсия. И поскольку школьный проект, в котором участвует Сара, не жилец, ее больше ничто не привязывает к Иерусалиму и они могли бы переехать на север, в Кирьят-Ата, где находится академия, поселиться у моря и начать все сначала. Пусть у их ребенка – или их детей – жизнь будет лучше, чем в калечащей скороварке Святого города. Они бы оказались ближе к родственникам: его родные жили в Хадере на равнине Шарон, родные Сары – неподалеку, в Галилее. Чем больше Бен-Рой думал об этом, тем привлекательнее ему казалась такая перспектива.
Вот только бы избавиться от уколов совести. Смириться с тем, что он позволит убийце сорваться с крючка.
Но еще вопрос, сорвется ли убийца? Положить дело на полку не означает закрыть навсегда. Как сказала Лея Шалев, обстоятельства меняются, и влияние корпорации «Баррен» может ослабеть. Так что речь идет скорее об отсрочке свершения правосудия, а не о его отмене. Если продолжить аналогию с рыбалкой, можно вытащить рыбу, как только она клюнет, а можно дать поплавать на леске, прежде чем выдернуть на берег. В итоге результат один – форель на ужин. Вопрос лишь во времени.
Или он заговаривает себе зубы и пытается подсластить пилюлю, а сам подумывает, не сыграть ли ему роль Фауста: не продать ли душу дьяволу?
Бен-Рой не знал, понятия не имел. Он прокрутил все с самого начала, учел каждый аспект и все взвесил. А в его голове тем временем не умолкая звучал голос Сары. Когда они разъезжались, она сказала: «Чем-то приходится жертвовать, Арие». Никогда ее слова не казались такими верными, как сейчас. Ему предстояло пожертвовать чем-то очень важным – расстаться с частицей себя. Дилемма последних четырех лет свелась к простому бинарному уравнению: он выбирает либо тех, кого любит, либо то, что требует совесть. Черное или белое. Орел или решка. И никаких нюансов. Монета падает либо так, либо эдак.
Однако он никак не мог решиться – его тянуло в разные стороны, разрывало на части. До тех пор, пока, как будто устав от его метаний, не взяла инициативу его рука. Словно по собственной воле, рука достала и включила мобильник. Ему пришли сообщения, но он не стал активировать голосовую почту, а набрал номер. Трубка прижата к уху. Автоответчик. Голос Сары. Удивление на лице Бен-Роя, словно он не сам взял телефон, а кто-то вложил ему трубку в руку.
– Сара… – начал он после того, как, пикнув, включилась запись. – Привет… это я. Хотел извиниться за вчерашний вечер… мм…
Он что-то бормотал, просил прощения, говорил, как ему понравился ужин и какая она красивая. И вдруг в его голове что-то соскочило, и его прорвало:
– Слушай, Сара, мне надо с тобой поговорить. Не по телефону – лично. Кое-что обсудить. Мне предлагают работу. Очень хорошую. В Хайфе. Я больше не буду на передовой, и мы могли бы начать все сначала. Втроем. Думаю, что приму предложение. Я хочу быть с тобой, Сара. Больше всего на свете. С тобой и с Бубу. Настоящая семья. Все остальное не имеет значения. Можно, я к тебе загляну? – Бен-Рой помедлил и, добавив: – Я тебя очень люблю, – разъединился.
Он поступил правильно. Теперь он это понял. Какая-то его часть будет вечно страдать, но такова расплата. Гори все огнем! Сара и его ребенок – единственное, что имеет значение. С чувством вины придется смириться. А «Баррен», надо надеяться, когда-нибудь поплатится. Просто не сегодня. Как сказала Лея Шалев, они люди подневольные и подчиняются приказам. В конечном счете он повинуется тому, что ему велят.
Бен-Рой откинулся на спинку стула и почувствовал себя удивительно спокойно, словно с его плеч свалился тяжкий груз. Но, услышав сигнал мобильного телефона, подался вперед. Он решил, что звонит Сара, и ответил, даже не посмотрев на экранчик трубки. Но звонила не Сара.
– Бен-Рой, это я. Я пытался с тобой связаться. Нам надо поговорить.
Израильтянин почувствовал, как груз снова опустился на плечи. В этот момент он вполне бы мог обойтись без разговора с Халифой.
Луксор
Халифа, весь на нервах, устроился на краешке своего рабочего стола.
– Такова ситуация по нашу сторону границы, – объяснял он, бросая в пепельницу окурок и тут же закуривая новую сигарету. – Если мы собираемся выступить против этих компаний, тебе придется организовать официальную просьбу израильской стороны о сотрудничестве. Будет еще лучше, если удастся подключить американские власти.
Бен-Рой не отвечал.
– Звучит дико, – продолжал Халифа, неверно истолковав молчание израильтянина, – но таковы порядки в нашей стране. У «Баррен» и «Зосер» много связей, поэтому надо – как это говорится? – атаковать их с двух флангов. Как ты считаешь, сколько потребуется времени, чтобы направить нам просьбу?
Снова молчание. Халифа повторил вопрос, решив, что Бен-Роя что-то отвлекло. В трубке послышался то ли тяжелый вздох, то ли стон.
– Нам надо все обсудить.
– Ясное дело. Поэтому я и звоню.
Египтянин нервно рассмеялся, и в его голосе послышались почти безумные нотки. Собеседник не отвечал.
– Бен-Рой?
– Послушай, друг мой, возникли определенные осложнения.
Халифа насупился.
– Осложнения? Что ты этим хочешь сказать?
– Вот что… – послышался новый вздох, словно Бен-Рой подбирал слова. – Короче, дело передали в другое подразделение, поскольку «Баррен» – американская компания и все такое. У корпорации и здесь очень много связей, так что надо вести себя очень осторожно.
В голове Халифы прозвучал тревожный звоночек.
– Я тебя не понимаю.
– Это дело больше не мое. Я им больше не занимаюсь.
Халифа соскользнул с края стола, пепельница упала на пол.
Звон в голове зазвучал сильнее, намного сильнее.
– Ты шутишь?
– Как мне сегодня сказала моя начальница: «Разве по моему лицу заметно, что я шучу?» – проворчал Бен-Рой.
– Тебя отстранили от расследования?
– Похоже на то.
– Но почему? Почему с тобой так поступили? Ты мне утром сказал, что практически раскрыл преступление.
Бен-Рой что-то пробормотал.
– Не расслышал.
– Я говорю, такое иногда происходит.
– И тебя это не волнует?
– Конечно, волнует.
– А по голосу не слышно.
– Поверь мне, Халифа, очень даже волнует. Просто я мало что могу поделать. Я буду тебе вечно благодарен…
– Тогда передай этому другому подразделению, чтобы направили нам просьбу…
– Прости?
– Попроси, чтобы другой отдел направил нам просьбу о сотрудничестве.
– К сожалению, все не так просто.
– В каком смысле? Позвони им, объясни ситуацию.
– Все не так просто, – повторил Бен-Рой с оттенком раздражения в голосе. И еще с чем-то. Халифа не мог бы поручиться, но ему показалось, что израильтянин испытывал неловкость. Он с силой затушил сигарету и подозрительно наморщил лоб.
– Что происходит?
– Ничего не происходит.
– Тебя отстранили от расследования, а ты утверждаешь, что ничего не происходит?
Бен-Рой молчал.
– На тебя надавили?
– Не понимаю, что ты хочешь сказать.
– Приказали отойти в сторону?
– Никто мне ничего не приказывал.
– В таком случае почему дело оказалось в другом отделе?
– Я же тебе только что объяснил. – Теперь в голосе Бен-Роя слышалось неприкрытое раздражение. – «Баррен» – американская компания, у нее здесь много связей, требуется особый подход.
– В таком случае скажи мне название и контактный телефон этого другого отдела, чтобы я мог поговорить с ними напрямую.
– Ничего не выйдет. Не можешь же ты ни с того ни с сего, просто по своей инициативе, позвонить людям.
– А ты мне как позвонил? Помнишь? С этого все и началось. Ты позвонил мне ни с того ни с сего и попросил помочь. А теперь я прошу тебя помочь. У меня здесь полный токсичных отходов рудник, отравленные колодцы и снующие вверх и вниз по Нилу баржи черт знает с чем. А я не могу начать действовать до тех пор, пока ваше правительство не обратится к нашему правительству…
– Не повышай на меня голос, Халифа!
– Я не повышаю.
– Нет, повышаешь, и это мне не нравится. Не знаю, что произошло с тобой прошлой ночью…
– Произошло то, что я чуть не погиб в шахте, потому что ты, мой друг, просил меня заняться этим делом…
– Ничего я тебя не просил!
– Просил помочь тебе с расследованием убийства. Я помог. Я тебе помогаю. «Баррен» убила женщину в Иерусалиме…
– Не доказано, что это они ее убили.
– А кто же еще? Ты мне сам так сказал сегодня утром.
– Это только предположение.
– Ее убила «Баррен». Тебе это прекрасно известно. Журналистка узнала, что они натворили в шахте…
