Дэн Браун - Инферно
Лэнгдон помолчал.
— Что если она сможет воспроизвести достаточную часть письма Зобриста, чтобы это помогло вам?
Сински сузила глаза, слегка кивая.
- Ну, профессор, в таком случае, что вы предлагаете делать?
Лэнгдон жестом показал на пустую кофейную чашку.
— Я предлагаю, чтобы вы заказали больше кофе… и выслушали одно условие, которое выдвинула Сиенна.
Пульс Сински ускорился, и она поглядела на телефон.
— Вы знаете, как дозвониться до нее?
— Знаю.
— Скажите мне, что она потребовала.
Лэнгдон ответил ей, и Сински затихла, обдумывая предложение.
— Я думаю, что это надо сделать, — добавил Лэнгдон. — И что вы теряете?
— Если все, что вы говорите, правда, тогда даю вам слово. — Сински пододвинула к нему телефон. — Пожалуйста, звоните.
К удивлению Сински, Лэнгдон телефоном не воспользовался. Вместо этого он встал и направился к двери, заверив что вернется через минуту. Озадаченная Сински вышла в холл и наблюдала как он прошел через консульство в зону ожидания, распахнул стеклянные двери и вышел в лифтовое фойе за ее пределами. На мгновение она подумала, что он уходит, но затем, вместо вызова лифта, он незаметно проскользнул в женский туалет.
Несколькими мгновениями позже он появился с женщиной, выглядевшей чуть моложе тридцати. Сински потребовалось много времени, чтобы смириться с тем, что это была Сиенна Брукс. Симпатичная женщина с прической «конский хвостик», которую она видела раньше, за один день радикально преобразилась. Она была абсолютно лысой, так, будто ее голова была тщательно выбрита.
Когда двое вошли в ее офис, они молча уселись перед столом.
— Простите меня, — сказала Сиенна быстро. — Я знаю, что нам многое надо обсудить, но я надеюсь, сначала вы разрешите мне высказать то, о чем мне действительно необходимо сказать.
Сински заметила печаль в голосе Сиенны.
— Конечно.
— Мэм, — начала она, ее голос дрожал, — Вы директор Всемирной Организации Здравоохранения. Вы знаете лучше, чем кто-либо, что мы являемся видом на грани краха… численность не поддается контролю. Годами Бертран Зобрист пытался встретиться с такими влиятельными людьми как и вы, чтобы обсудить надвигающийся кризис. Он посетил бессчетное количество организаций, которые по его мнению могли хоть как-то повлиять: Институт глобального мониторинга, Римский клуб, Проблемы населения, Совет по международным отношениям, но так и не нашел никого, в ком хватило бы смелости начать конструктивный разговор о реальном решении. Вы все ответили планами обучения выбора лучшей контрацепции, налоговыми льготами для маленьких семей, и даже завели речь о колонизации Луны! Не удивительно что Бертран обезумел.
Сински уставилась на нее без всякой реакции.
Сиенна глубоко вздохнула.
— Доктор Сински, Бертран пришел к вам лично. Он просил признать, что мир находимся на грани… умалял вам участвовать в своего роде диалоге. Но вместо того, чтобы выслушать его идеи, вы внесли его в контрольный список и загнали в подполье. — Голос Сиенны погрубел от волнения. — Бертран умер в одиночестве, потому что люди, как и вы, отказались открыть свой разум даже для того, чтобы признать, что наши катастрофические обстоятельства могут фактически потребовать неудобного решения. Все что делал Бертран — говорил правду… И из за этого был подвергнут остракизму. — Сиенна вытерла глаза и посмотрела на Сински через стол. — Поверьте мне, я знаю что значит чувствовать себя в полном одиночестве… худший вид одиночества в мире — изоляция, происходящая от непонимания. Это может заставить людей терять чувство реальность.
Сиенна перестала говорить, и установилась напряженная тишина.
— Вот и все, что я хотела сказать, — прошептала она.
Сински долгое время изучала ее, а затем села.
- Г-жа Брукс, — сказала она максимально спокойно, — вы правы. Прежде я могла не слушать… — Она сложила руки на столе и смотрела непосредственно на Сиенну. — Но я слушаю теперь.
Глава 102
Часы в приемной швейцарского Консульства давно пробили час ночи.
Блокнот на столе Сински сейчас был мешаниной рукописного текста, вопросов и диаграмм. Директор Всемирной Организации Здравоохранения молчала и не двигалась более пяти минут. Она стояла у окна, глядя в ночную тьму.
Позади нее, Лэнгдон и Сиенна сидели тихо и ждали, держа в руках остатки турецкого кофе, тяжелый арома его порошка и фисташковых зерен заполняли комнату.
Единственным звуком был гул люминесцентных ламп наверху.
Сиенна чувствовала, как ее сердце разбивается, и ей было интересно, что думала Сински, услышав жестокую правду в подробностях. Вирус Бертрана — это болезнь стерильности. Треть человеческого населения будет бесплодна.
На протяжении всего разговора, Сиенна наблюдала за тем, как у Сински менялись эмоции, от молчаливого спокойствия до весьма ощутимого напряжения. Во-первых, ей пришлось принять тот факт, что Зорбист фактически создал векторный вирус, который передается воздушно-капельным путем. Затем промелькнула мимолетная надежда от осознания того, что вирус не был разработан, чтобы убить людей. В этот момент … постепенно, на неё накатила волна ужаса, она поняла, что правда состоит в том, что значительная часть населения земли будет бесплодной. Было ясно, что созданный вирус, воздействовал на Сински на личном уровне.
В случае Сиенны переполняющей эмоцией было облегчение. Она поделилась полным содержимым письма Бертрана с директором ВОЗ.
«У меня больше нет секретов».
— Элизабет? — осмелился Лэнгдон.
Сински медленно отходила от своих размышлений. Когда она снова посмотрела на них, ее лицо было искажено.
— Сиенна, — начала она, говоря ровным тоном, — Представленная тобой информация будет полезной при подготовке стратегии разрешения кризиса. Я ценю твою откровенность. Как ты знаешь, пандемические направленные вирусы обсуждались теоретически как возможный способ иммунизации широких масс населения, но все считали, что до создания технологии еще много лет.
Сински возвратилась к столу и села.
— Извините меня, — сказала она, тряся головой. — Сейчас мне это все кажется похожим на научную фантастику.
Неудивительно, подумала Сински. Каждый прорыв в медицине всегда именно так и воспринимался — пенициллин, анестезия, рентгеновские лучи, первый раз, когда люди посмотрели в микроскоп и увидели деление клетки.
Доктор Сински посмотрела на свой блокнот.
— Через несколько часов я буду в Женеве и меня забросают вопросами. Я не сомневаюсь, что первым дело меня спросят, есть ли способ противодействия этому вирусу.
Сиенна подозревала, что она права.
— И, — продолжила Сински, — я представляю, что первое предложенное решение будет заключаться в анализе вируса Бертрана, чтобы понять его как можно лучше, а затем попытаться спроектировать второй штамм — штамм, который мы перепрограммируем для того, чтобы вернуть нашу ДНК в первоначальную форму. Сински не выглядела оптимистично, когда бросила взгляд на Сиенну:- Возможно контравирус возможно создать, но, гипотетически говоря, я хотела бы услышать ваши мысли по этому поводу.
Мои мысли? Сиенна почувствовала, как непроизвольно взглянула на Лэнгдона. Профессор кивнул ей, посылая очень четкий сигнал: Ты зашла слишком далеко. Говори, что думаешь. Скажи правду, какой бы она ни была.
Сиенна прочистила горло и обратилась к Сински ясным, сильным голосом. — Мэм, я провела много лет в мире генной инженерии с Бертраном. Как вам известно, геном человека является чрезвычайно хрупкой структурой … карточный домик. Чем больше мы вмешиваемся, тем больше шанс, что по ошибке заменим не ту карту и все разрушим. Я убеждена, что в попытке отменить то что сделано заключается еще большая опасность. Бертран был генетическим инженером исключительного мастерства и проницательности. Он на годы опережал своих сверстников. На данный момент я не уверена что можно доверить кому-то еще ковыряться в геноме человека в надежде получить результат. Даже если вы и разработаете то, что по вашему мнению работает, попытка проверить будет связана с необходимостью повторного заражения всего населения чем-то новым.
— Совершенно верно, — ответила Сински, как бы удивляясь тому, что только что услышала. — Но конечно, есть большая проблема. Мы не могли бы даже хотеть нейтрализовать его.
Ее слова застали Сиенну врасплох. — Извините?
Госпожа Брукс, я может и не согласна с методом Бертрана, но его оценка состояния мира является точной. Планета сталкивается с серьезной проблемой перенаселения. Если нам и удастся нейтрализовать вирус, не имея другого жизнеспособного плана… мы просто вернем все на круги своя.
Должно быть, потрясение Сиенны было налицо, потому, что Сински устало усмехнулась ей и добавила, — вы не ожидали этого услышать от меня?