Аллан Фолсом - День исповеди
Марчиано остановился рядом с ним.
— О чем же вы хотите молиться?
Палестрина медленно поднялся и повернулся. Посмотрел на Марчиано с кроткой улыбкой.
— Об избавлении.
Марчиано молча смотрел на него.
— Господь вмешался. Отравитель был пойман и убит. Третьего озера не будет.
— Я знаю.
Палестрина еще раз улыбнулся и так же медленно повернулся, чтобы вновь опуститься на колени перед алтарем и осенить себя крестным знамением.
— Раз вы знаете, то помолитесь со мной.
Палестрина ощутил приближающиеся шаги Марчиано. И внезапно громко охнул. А потом увидел вспышку — ярче, чем любой свет, какой он видел дотоле. Он почувствовал, как ему в спину вонзилось острие. Почти точно посередине между лопаток. Почувствовал силу и ярость, с какой рука Марчиано вгоняла оружие все глубже и глубже.
— Третьего озера нет! — выкрикнул Палестрина.
Его грудь часто вздымалась, огромные руки с растопыренными пальцами хватали воздух, пытаясь поймать Марчиано. Но не могли.
— Сегодня нет, а завтра будет. Завтра вы нашли бы способ учинить другой кошмар. А потом третий. А потом еще и еще.
Мысленным взором Марчиано видел лишь одно искаженное скорбью и ужасом лицо, которое показали крупным планом за считанные минуты до того, как в его тюрьму вошел Гарри Аддисон. Это было лицо его друга Янь Е, снятого телеоператором в тот момент, когда главного банкира Китая вели под руки к машине, после того как он получил известие о смерти своих жены и сына, отравившихся водой в Уси.
Глядя остановившимися глазами поверх белоснежной шевелюры Палестрины на крест алтаря, Марчиано ощущал в ладонях узорную рукоять ножа для разрезания конвертов и книг. Напрягая все силы, он вдавливал лезвие глубже и глубже, понемногу поворачивая, всаживая сталь в спину, в огромное тело, которое дергалось и извивалось, будто чудовищная змея, чающая бегства и спасения. И боялся, что эта змея и впрямь вырвется из его рук, сделавшихся скользкими от крови главы церковного правительства.
А потом он услышал, как Палестрина громко вскрикнул, почувствовал, как под ножом по его телу еще раз прошла судорога, и наконец госсекретарь Ватикана упал ничком и застыл в неподвижности. Тяжелый вздох вырвался из груди Марчиано, и он, выпустив нож, отступил назад на несколько шагов. Окровавленные руки он держал перед собой. Его сердце отчаянно билось. Он испытывал отчаянный ужас от содеянного.
— Владычица Мария, Матерь Божия, — произнес он чуть слышным шепотом, — молись за нас, грешных, ныне и в смертный час…
Внезапно он ощутил чье-то присутствие и оглянулся. За его спиной в дверях стоял Фарел.
— Вы правы, ваше преосвященство, — негромко сказал тот, закрывая дверь. — Завтра он нашел бы другое озеро… — Фарел долго неотрывно глядел на Палестрину, а потом вновь повернулся к Марчиано. — Вы поступили как должно. А у меня так не хватило смелости… А ведь он был всего лишь уличным мальчишкой, birba,[44] как он сам себя называл, и больше никем.
— Нет, доктор Фарел, — возразил Марчиано. — Он был человеком и кардиналом Святой церкви.
159
Запыхавшийся, потный Итон стоял за углом здания, носившего громкое имя Ватиканского железнодорожного вокзала, и пытался справиться с приступом кашля, одолевшим его после продолжительного вдыхания дыма. Порыв ветерка немного облегчил его состояние, однако недостаточно, разве что слегка подразогнал дым, и Итон смог увидеть то, на что глядел сейчас: Гарри Аддисон спускался по заросшему аккуратно подстриженной травой склону холма, держа на руках того самого карлика, вместе с которым рано утром вышел из дома на виа Николо V. Он шагал быстро, то и дело переходя на бег, но старался держаться под прикрытием деревьев, окаймлявших путь к вокзалу.
В пятидесяти футах от себя Итон видел зеленый маневровый тепловоз, медленно подползавший к старому, изрядно проржавевшему грузовому вагону — несомненно, тому самому, в котором должны были укрыться беглецы. Взглянув в другую сторону, он заметил две колеи ржавых рельсов, уходивших к открытым настежь воротам в стене Ватикана. И вновь оглянулся, рассчитывая увидеть отца Дэниела. Если он его отыщет, то через эти ворота выволочет наружу, пусть даже придется тащить священника на горбу.
Пройдя за зданием, Итон вышел на пути и остановился спиной к воротам. Прямо перед собой он увидел седовласого, одетого в белую рубашку дежурного по станции, который следил за тем, как тепловоз приближался к вагону. Этот человек представлял собой небольшую проблему, равно как и находившиеся в кабине машинист с помощником. Но все втроем они не составляли и половины другой проблемы, которая образовалось только что. Неожиданно, словно из ниоткуда, вынырнула Адрианна и сбежала наискось по склону холма к Гарри Аддисону и карлику.
Он наблюдал, как Гарри остановился, увидев ее. Потом что-то выкрикнул, похоже требуя, чтобы она ушла. Но на Адрианну эти слова, естественно, не подействовали. Приблизившись к ним, она пошла рядом, поглядывая то на карлика, которого Гарри нес на руках, то на самого Гарри. Неизвестно, что она говорила, что ей отвечал Аддисон, но он сразу же пошел дальше по направлению к вагону.
— Проклятье! — прошипел сквозь зубы Итон и вновь оглянулся, рассчитывая отыскать отца Дэниела.
* * *— Адрианна, убирайся отсюда! Ты даже не представляешь, куда лезешь! — крикнул Гарри и, споткнувшись, чуть не упал вместе с Геркулесом.
— Полезу вместе с тобой, — огрызнулась Адрианна.
Они спустились до подножия холма и подошли почти к самым путям. Гарри хорошо видел зеленый тепловоз, уже соприкоснувшийся с вагоном; машинист с помощником, стоя спинами к нему, возились у сцепки.
— Твой брат в вагоне, да? Машинисты об этом не знают, но ведь он должен быть там, верно?
Гарри промолчал. Он быстро шел дальше, моля Бога, чтобы железнодорожники не оглянулись и не увидели его. Геркулес застонал, Гарри покосился на него. Карлик через силу улыбнулся ему.
— Когда поезд остановится, его встретят цыгане… Мистер Гарри, не отдавай меня полиции… Цыгане меня похоронят…
— Никто тебя не похоронит!
В этот момент железнодорожники отошли от сцепки и не спеша направились к кабине.
— Они сейчас уедут!
Гарри покрепче прижал Геркулеса к груди и шаткой рысцой побежал вперед. Адрианна держалась рядом.
Перебежка заняла десять секунд. Они пересекли пути позади вагона и порысили вдоль него, с противоположной от поездной бригады стороны.
Глаза Гарри слезились, легкие разрывались от едкого дыма и усилий, которые ему пришлось затратить, чтобы дотащить сюда Геркулеса. Черт возьми, где же Дэнни и Елена? Что случилось с Роскани? Вот они поравнялись с дверью, и Гарри остановился. Дверь была приоткрыта.
— Дэнни. Елена…
Молчание.
Локомотив громко свистнул. Гул дизельного двигателя сделался громче. Из трубы выплыло облачко темно-бурого дыма.
— Дэнни… — вновь позвал Гарри.
И снова тишина.
Тепловоз свистнул вторично. Гарри, изловчившись, глянул на часы.
Ровно одиннадцать.
Времени не осталось, нужно было немедленно забираться в вагон.
— Лезь, — скомандовал Гарри, искоса глянув на Адрианну. — Я подам его.
— Хорошо…
Ухватившись обеими руками за железную направляющую двери, Адрианна ловко подтянулась и оказалась в вагоне. Она сразу же обернулась, и Гарри поднял Геркулеса.
Когда журналистка подняла карлика, он закашлялся и скривился от боли. Но она уже положила его на пол, Гарри впрыгнул в полутемный вагон, рядом с Адрианной. И остолбенел.
Прямо перед ним стоял Томас Добряк. И прижимал к голове Елены, глядевшей широко раскрытыми от страха глазами, мерзкого вида автомат.
160
Скала, облокотившись на капот синего «альфа-ромео» Роскани, разглядывал ворота в бинокль. Но видел лишь слегка забиравшие в сторону рельсы, уходящие за стену, и небольшой кусок вокзального здания. А дальше все закрывала непроглядная дымовая завеса, которую пока не мог разогнать даже начавшийся легкий ветерок. Кастеллетти стоял на полдороге к воротам, тоже уставившись в открывшийся в стене проход. К отдаленному вою сирен теперь прибавилась трескотня выстрелов, и, хотя они оба знали, что их дело — дожидаться локомотива с вагоном и сопровождать его до места остановки, им требовалось приложить немало усилий, чтобы не побежать следом за Роскани. Но поступить так они не могли и прекрасно это понимали. Так что им оставалось лишь смотреть и ждать.
* * *— Вы вооружены, мистер Аддисон. Будьте любезны, дайте мне пистолет.
Гарри повиновался не сразу. Добряк пошевелил автоматом, приставленным к голове Елены чуть выше уха.
— Мистер Аддисон, вы ведь знаете, кто я такой… И как я поступлю… — Томас Добряк говорил очень спокойно, на его губах играла чуть заметная улыбка.
