Дейл Браун - Зло с небес
– Ни с места! ФБР! – раздался голос у них за спиной. – Бросьте оружие! – Казье выпустил из рук автомат, и тот с грохотом упал на землю. – Теперь поднимите...
Недолго думая, Казье прыгнул за машину и рывком поднял Хардкасла на ноги, приставив пистолет к его виску. Оказалось, что Казье держит на мушке судья Лэйни Уилкс, которая стояла футах в двадцати от них.
– Бросьте пистолет, живо! – крикнула она.
– Мне нынче везет, – Казье ухмыльнулся. – Это же не кто иной, как прекрасная директор ФБР Лэйни Уилкс! А я думаю, госпожа директор, что это вам следует бросить свой пистолет, иначе я тут же вышибу адмиралу мозги. И вы тоже не шевелитесь там, в машине, агент казначейства! – крикнул он, заметив движение в салоне машины.
– Плохой ход, – проговорил Хардкасл. Голос его звучал слабо, казалось, в глотку ему вцепилась стальная рука. – Эта дама, вероятно, объявила бы вам благодарность, спусти вы курок. Судья, познакомьтесь с Анри Казье. Анри – директор ФБР Уилкс. – Даже в полутьме, окружавшей памятник Вашингтону, Хардкасл увидел, что Уилкс ошеломлена.
– Жуть как рад, мадам, – галантно сказал Казье. – Адмирал, очень хорошо, что вы сегодня вечером в пуленепробиваемом жилете. Госпожа директор, я сделаю вам спортивное предложение. Если вы не опустите оружие, я убью адмирала, а сам все равно убегу. Отшвырните свой пистолет, дайте мне фору, и погоня начнется заново, на равных условиях. Договорились?
– Этому не бывать, Казье, – сказала Уилкс, голос которой дрожал от напряжения, растерянности и откровенного замешательства. – Оружие никто сдавать не собирается.
– Ну, а ваш голос говорит совсем о другом, госпожа директор, – заявил Казье. – Я полагаю, вы верите в своих агентов. Они, безусловно, способны схватить меня в столице страны. А теперь – бросьте оружие! Это мое последнее предупреждение.
К удивлению Хардкасла, табельный револьвер Уилкс закачался на ее указательном пальце, повиснув дулом вниз.
– Уилкс, не делайте этого, – простонал Хардкасл. – Он все равно меня убьет!
– Ни с места! Полиция округа!
Полицейский офицер в штатском пробрался к памятнику и приблизился к Казье. Тот молниеносно направил на него пистолет... а Хардкасл потянулся и, схватив Казье за правое запястье, заломил его руку кверху. Офицер, стоявший довольно далеко, выстрелил и промахнулся. Казье с легкостью стряхнул руку Хардкасла и трижды выстрелил в офицера, две пули угодили ему в грудь. Уилкс встала на одно колено, снова вскинув свой револьвер.
Казье прицелился...
...и они выстрелили одновременно. Три пули сорок пятого калибра попали в Уилкс, одна в плечо и две в грудь, а две пули тридцать восьмого колибра ранили Казье в живот и левое плечо. Уилкс упала на спину и затихла. Казье зажал рану на животе рукой, но устоял на ногах. Он направил пистолет на Хардкасла, но вдруг ноги его подкосились, и он опустился на одно колено. Поняв, что он действительно ранен, Казье встал, шатаясь и позабыв о Хардкасле, и побежал на юг, к театру “Силвэн” и Тайдл Бейсинг. Почему-то ему удалось развить поразительную скорость. Не успел Хардкасл опомниться и схватить один из автоматов “стейр”, а Казье уже добежал до проспекта Независимости и растворился в темноте.
Первой мыслью Хардкасла было пуститься в погоню за Казье, но ведь рядом были три раненых офицера. Окружной полицейский оказался мертв. Лэйни Уилкс была жива, но очень тяжело ранена.
– Я направлялась к Белому дому... и вдруг услышала по радио... Где... а где Казье? – задыхаясь, спросила она.
– Он убежал, – ответил Хардкасл, пытаясь закупорить одну рану носовым платком, а другую ладонью. Уж больно сильное было кровотечение.
– Нет... не позволяйте ему уйти, Хардкасл, черт бы вас побрал...
– Лежите спокойно, судья. Сейчас прибудет помощь, – солгал он.
– Насилие... насилие омерзительно, – хрипло выдавила Уилкс. – Когда оно кончится? Когда оно... Ему когда-нибудь придет конец? – Ее голос перешел в шепот и замер.
– Срань! – вслух выругался Хардкасл. – Чертов ублюдок! – Он повернулся, чтобы взять свой автомат, и увидел, что к нему направляется Харли. – Дебора, лягте.
– Она мертва?
– Тяжело ранена. Легавый мертв, – сказал Хардкасл. – Я иду искать Казье. Оставайтесь здесь и посмотрите, не сможете ли помочь Уилкс.
– Как бы не так! Куда он побежал? Я сообщу об этом.
– Сообщите, но вы... – Он повернулся и посмотрел в сторону мемориала Линкольна, в ту сторону, откуда доносился нарастающий рев самолета. – О, боже мой, вон он! – крикнул Хардкасл, указывая на мемориал Иводзимы. – Он направляется... Господи Иисусе, Дебора, падайте на землю, падайте на землю!
Харли подбежала к Уилкс, схватила ее под мышки и потащила за памятник Вашингтону, где было безопасно...
И тут разверзлась преисподняя.
У МЕМОРИАЛА ИВОДЗИМЫ,
ТОГДА ЖЕ
Когда “боинг” был севернее мемориала Иводзимы, точно между штатами, Винсенти закрыл глаза и направил свой F-16 прямо в правую заднюю часть фюзеляжа, между задней кромкой крыла и передней кромкой горизонтального стабилизатора.
Ударом снесло почти все хвостовое оперение “боинга”, он перевернулся через нос, и к ужасному взрыву над мостом Теодора Рузвельта добавился взрыв бензиновых паров из разбитого бака F-16. Авиалайнер упал к востоку от Рок-Крик-Парвей, на транспортной развязке к западу от медицинского центра ВМС и хирургического комплекса, и покатился огромным огненным шаром в двести футов высотой. Основная масса горящих обломков прошла на расстоянии менее четырехсот ярдов от мемориала Линкольна. Пылающий металл, огонь и осколки пронеслись через Зеркальный пруд, мост Кутца и монетный двор на восточной стороне.
Тайдл Бейсин, сметая все на своем пути. Когда эта огненная лавина накатила на мост Фрэнсиса Кейса, он взорвался, и к небу взметнулось грибовидное облако, зато после этого кренящийся остов самолета уже перестал кувыркаться. Страшный огненный ураган из разлетающихся обломков и горящего топлива распространился подобно вееру в полмили шириной и в две мили длиной, от Смитсоновского института и министерства энергетики до Южно-Капитолийской улицы. За каких-то две минуты почти две квадратные мили округа Колумбия охватил огонь.
У ПАМЯТНИКА ВАШИНГТОНУ,
ТОГДА ЖЕ
Скрывшись за квадратным каменным фасадом памятника Вашингтону, Хардкасл и Харли дышали по-собачьи мелко и часто. Руки и ноги у них тряслись. Они в ужасе вытаращили глаза, попытались зажмуриться, но не смогли. Они просто не могли не смотреть и все ждали, что пламя вот-вот поглотит их.
Взрыв произвел опустошительные разрушения. Хардкасл успел мельком увидеть громадный белый корпус “боинга” справа от мемориала Иводзимы. Казалось, он идет на посадку, только вот летел он с невероятной скоростью, двигатели ревели громче, чем при взлете, и шасси было убрано. И, разумеется, перед ним не было посадочной полосы, а всего лишь Конститьюшн-Гарденз, протянувшийся на три мили, и Молл.
Но тут Хардкасл увидел какое-то пятно, полоску света слева от “боинга”, затем короткую вспышку огня, и вдруг этот огромный авиалайнер просто упал перед ним прямо с неба – ни дать ни взять огромный пеликан, увидевший рыбку в Потомаке и нырнувший за ней. Все вокруг тотчас исчезло за стеной огня и обломков, и лишь теперь Хардкасл бросился в укрытие, крепко прижимая к себе Харли, точно желая уберечь ее от ужасной взрывной волны, которую, как он прекрасно понимал, сдержать было невозможно. Послышался страшный скрежет покореженной стали, а огненный смерч высотой с Капитолий с пугающей стремительностью двинулся в сторону, казалось, прямо на них. Он шипел во влажном ночном воздухе. Хардкасл не раз видел замедленные съемки авиакатастроф, когда аварии либо просто смаковали, либо пытались проанализировать. Но этот самолет во время соударения с землей наверняка имел скорость триста-четыреста миль в час. Земля загудела, будто разразилась целая тысяча землетрясений сразу; фонари вокруг памятника Вашингтону лопнули, словно разбитые пулеметной очередью. Воздух был горяч и заряжен электричеством, как перед сталеплавильной печью, а когда к небу взметнулось огромное грибовидное облако, пронесшийся мимо ураган высосал из легких последние остатки воздуха.
Но они не умерли.
Хардкасл долго стоял без движения, но наконец поднял взор и увидел, что рядом с ним валяется огромный обломок. Как ни странно, ни он, ни Харли не пострадали. Он отполз к северной стороне памятника и опасливо выглянул из-за угла, посмотрев на запад.
Там шел дождь из обломков и вязкой маслянистой жижи, которая, как знал Хардкасл, была топливом из баков самолета, а вовсе не дождем. Подбитый “боинг” проскочил на юг, между памятниками Линкольну и Вашингтону, пронесся над серединой Зеркального пруда и огромной огнедышащей грудой рухнул за Тайдл Бейсин. Далеко к юго-востоку в небо рвались языки пламени от разрозненных пожарищ, но моря огня, такого, как, скажем, после бомбежки Дрездена, Хардкасл, вопреки ожиданиям, не увидел. “Боинг” чудом миновал самые важные правительственные здания и памятники, пройдя всего в нескольких сотнях футов от них.
