Дэвид Балдаччи - Верблюжий клуб
Алекс рванул следом за ним – так быстро, как только мог, лавируя между деревьев и продираясь сквозь кусты. Парень ранен в ногу, а он не может его догнать? Услыхав впереди себя крик, Алекс побежал быстрее. Однако почти тут же ему пришлось резко затормозить. Он оказался на самом краю обрыва. Точнее, пропасти. Что находится на ее дне, он видеть не мог, но ему показалось, что до него долетел всплеск. Когда к нему подбежал один из телохранителей, Алекс указал вниз и покачал головой.
Тома Хемингуэя не стало. Он опять ушел.
Глава шестьдесят девятая
Действующий президент Бен Гамильтон сидел в Овальном кабинете и следил за тем, как на большом экране перед ним мечутся обезумевшие от ужаса люди. Изображение было зернистым и подергивающимся, поскольку все профессиональные новостные сети уже сбежали из Дамаска. Дороги были забиты машинами, а улицы – смертельно напуганными сирийцами. В ряде донесений говорилось, что некоторые отчаявшиеся и, видимо, утратившие разум люди бежали по взлетной полосе вслед за самолетами в надежде покинуть страну. О каком-либо законе и порядке не могло быть и речи. Люди просто хотели бежать, а по мере того, как шло время и надежда исчезала, события стали приобретать все более и более отвратительный оборот.
Гамильтон и его команда следили за тем, как родители с детьми на руках бегут по улицам, а полиция, раздвигая бронемашинами паникующую толпу, через громкоговорители призывает всех к немедленной эвакуации. До истечения срока ультиматума оставалось менее часа, и все эти люди должны были умереть. Те, кто собрался в Овальном кабинете, увидели леденящие душу кадры, на которых разъяренная толпа забивает насмерть каких-то мародеров. Гамильтон смотрел до тех пор, пока не увидел, как людская толпа затоптала группу потерявших родителей ребятишек.
– Выключите этот проклятый ящик! – приказал Гамильтон, и экран тут же погас.
Стол президента Соединенных Штатов был завален обращениями, в которых руководители всех стран мира молили его не нажимать на спуск. На улицы американских городов от Атлантического до Тихого океана вышли миллионы людей. Некоторые поддерживали Гамильтона, но подавляющее большинство выступало против бомбежки. Коммутатор Белого дома не успевал принимать звонки.
Министр обороны Деккер сидел рядом с главнокомандующим. Гамильтон бросал на него умоляющие взгляды, и Деккер, почувствовав, что босс начинает колебаться, сказал:
– Сэр, я понимаю, что вы испытываете напряжение, которое простому человеку выдержать не дано. И мне известно, чего от вас требует мир. Но если мы сейчас отступим, мы полностью утратим доверие к себе. Уступить – значит проиграть.
– Я все понимаю, Джо, – протянул Гамильтон.
– У меня есть для вас новость, сэр.
– Какая?
– Над Атлантикой в настоящее время возникают весьма необычные атмосферные аномалии, и уже через несколько минут связь с «Теннесси» посредством телекоммуникационных спутников будет очень затруднена.
– И это означает, что мы не сможем произвести запуск?
– На запуск атмосферные условия никак не влияют, – ответил Деккер. – Ракеты «D-5» имеют независимую систему наведения. После отделения последней ступени достаточно двух звезд в поле зрения, чтобы ракета совершила нужный маневр и самостоятельно направила на цель пару боеголовок. Проблема состоит в том, что мы не сможем выходить на связь с субмариной.
– И что же вы предлагаете, Джо? – спросил Гамильтон.
– Я предлагаю, чтобы мы покончили с этим делом еще до того, как утратим контакт с подлодкой.
– Что? Произвести запуск немедленно? – Гамильтон взглянул на часы и добавил: – До истечения срока ультиматума пятьдесят две минуты.
– А какая разница, господин президент? Если они действительно собирались его освободить, то к этому времени Бреннан уже был бы свободен. Выдерживая срок, мы просто предоставляем врагу дополнительное время для планирования ответного удара. Если мы не произведем запуск немедленно, «Теннесси» может оказаться для нас недоступной.
– Не могли бы мы использовать другую ядерную лодку?
– «Теннесси» находится в оптимальном районе для удара по Дамаску и несет на себе все нужное вооружение. Кроме того, экипаж лодки уже готов к операции. Следует учесть, что связь будет затруднена со всеми патрулирующими в Атлантике субмаринами.
– В таком случае прикажите «Теннесси» произвести запуск только после истечения срока ультиматума. На тот случай, если связь будет утрачена.
– С ядерными запусками так не получится, сэр. В силу целого ряда причин они производят запуск только после того, как получают прямой приказ. На часы там не смотрят. Мы, конечно, могли бы попытаться использовать иные средства, но на подготовку уйдет много времени. Мы не уложимся в срок, и это подорвет доверие к нам.
– Ну и чего же теперь нам ждать? Мы наносим удар по ним, они наносят удар по нам? И так будет продолжаться до тех пор, пока мы все не погибнем.
– При всем моем уважении к вашим словам, сэр, должен сказать, что мы ударим их гораздо сильнее, чем они смогут ударить нас. И я полностью уверен в том, что в конечном итоге победа будет за нами.
Гамильтон поднял глаза и увидел, что взоры всех присутствующих в Овальном кабинете обращены на него. «Великий Боже, спаси меня и помилуй», – подумал он, а вслух произнес:
– Вначале свяжитесь с сирийцами. Предоставьте им еще один, последний, шанс. – Он склонил голову на ладони, и все уставились в пол.
В этот момент неожиданно подала голос Андреа Мейс:
– Подождите! Скажите, сэр, если он действительно у них, то почему они его до сих пор не освободили? Почему они обрекают на смерть миллионы своих граждан?
– Да потому что они террористы! – вскипел Деккер. – Потому что таков их образ мышления. Согласно их верованиям все эти люди попадут в рай. И не надо забывать, что они первыми на нас напали. Они захватили нашего президента. Сейчас он почти наверняка мертв. У нас нет выбора. Мы должны ударить так сильно, чтобы никто не сомневался в решимости нашей страны постоять за себя. Все другое лишь вдохновит их на усиление атак против нас. И против этого нет лучшего средства, чем ядерное оружие. Япония капитулировала лишь после того, как на них сбросили две бомбы. В конечном итоге это спасло миллионы жизней.
Деккер забыл упомянуть, что бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки, убили и искалечили сотни тысяч гражданских лиц, на десятки лет превратив эти города в радиоактивные руины.
Гамильтон отвел глаза, и государственный секретарь США опустилась на стул.
Деккер поднял трубку телефона и приказал обратиться к Сирии и «Группе шариата» с последним требованием. Ответ последовал через несколько минут.
– Итак? – спросил Гамильтон.
– В хорошо отредактированном виде ответ звучит так: «Бог поразит вас за то зло, которое вы несете людям», – ответил Деккер. – Итак, сэр, теперь вы позволите мне войти в контакт с нашими военными?
Гамильтон снова заколебался. Этим в очередной раз попыталась воспользоваться Мейс.
– Мистер президент, прошу вас еще раз подумать о последствиях того, что мы готовимся совершить. Если мы уничтожим Дамаск, на земле после этого никогда не будет мира. Никогда.
– Мистер президент, – сказал Деккер, становясь между Гамильтоном и государственным секретарем. – Никакого мира уже не существует. И если мы не отреагируем должным образом, мы утратим все свое могущество и превратимся в посмешище. Я знаю, что вы не тот лидер, который может допустить подобное. – Деккер выдержал паузу и закончил: – Мы обязаны сделать это.
Гамильтон потер глаза, взглянул на Мейс и кивнул Деккеру:
– Звоните.
Гамильтон отошел к окну. Деккер взял другую трубку и отдал приказ Верховному командованию США. Приказ был немедленно передан на «Теннесси». Вскоре после этого могучие «трайденты» в окружении защитной стены из газа должны были вырваться из морских глубин. Газовая оболочка будет такой плотной, что ни одна капля воды не коснется металлической поверхности. Помчавшись со скоростью четырнадцать тысяч миль в час, ракета поразит Дамаск менее чем через тридцать минут после запуска. Удар будет равен сконцентрированной в одной точке суммарной силе удара пяти ураганов в пять баллов. После этой катастрофы не останется ничего.
Вначале на телефонный звонок никто не обратил внимания. Затем Гамильтон медленно повернул голову. Сигнал подал тот самый телефон. Действующий президент подбежал к аппарату и взял трубку.
– Да? – произнес он и, тут же побледнев, схватился за сердце. – Он у них! – воскликнул Гамильтон. – Бреннан свободен! – Временный хозяин Овального кабинета развернулся и взвизгнул, обращаясь к Деккеру: – Отмените запуск! Отмените немедленно!!
Деккер снял трубку с другого аппарата и отдал приказ «Теннесси» отменить пуск. Но через миг его лицо залила смертельная бледность.
