Виктор Пронин - Ошибка в объекте
— Не понимаю…
— Возможно, у вас есть другие кольца, и когда вы собрались к нам, то случайно перепутали… Такое могло быть?
— Нет. Я купила это кольцо. Но неужели Дергачев… Всегда такой вежливый… И поздоровается, и расспросит… До чего обманчиво внешнее впечатление… Как же ему удалось?
— Что удалось?
— Как я понимаю, он совершил кражу?
— Нина Тихоновна, пока мне об этом ничего не известно. Мы сейчас работаем, надеемся на успех. Скажите, у него еще были какие-то золотые вещи?
— Как вам сказать… Право же, затрудняюсь…
— Нина Тихоновна, давайте говорить откровенно. Мы давно занимаемся этим делом, многое удалось выяснить, и если я спрашиваю, значит, это нужно для дела, поймите.
— Ну что ж, скажу… Были у него кулоны, несколько кулонов.
— Знаки зодиака?
— Вот видите, вы все знаете и без меня! — обрадовалась Скворцова.— Были перстни с янтарем, с розовыми камнями, с опалом…
— Вы их узнаете?
Скворцова задумалась. И эта маленькая заминка многое сказала Демину. Значит, торг с Дергачевым был достаточно продолжительным. И Демин услышал, как где-то совсем рядом, прерываясь и замолкая, выводила свою мелодию свирель — золото заговорило, неуверенно, неразборчиво, но оно уже не молчало.
— Право же, затрудняюсь сказать твердо и…
— Прекрасно вас понимаю! — воскликнул Демин.— Речь идет не о том, чтобы среди десятка колец с янтарем узнать именно то, которое предлагал вам Дергачев. Достаточно будет, если среди разных колец, украшенных зелеными, синими, красными камнями, большими и малыми, вы укажете примерно такое же, какое предлагал Дергачев. Если вы скажете, что у того колечка тоже была ажурная решетка, на ней был укреплен вот такой же глупый камень…
— Какой? — вскинула брови Скворцова.
— Простите,— смутился Демин,— это чисто личное Мне розовый цвет почему-то кажется глуповатым.
— Знаете, это так и есть. Он всеядный,— доверчиво улыбнулась Скворцова.— Синий цвет пойдет не каждому, нужно определенное мужество, чтобы решиться надеть кольцо с синим камнем. Белый многим кажется простоватым. А розовый годится всем, его охотно носят и пожилые, и девушки, его можно подарить, ничем не рискуя.
— Значит, кольца и кулоны, которые показывал Дергачев, вы узнаете?
— Разумеется,— Скворцова уверенно повела плечами
— Они все новые? Современные?
— Да. Это был основной их недостаток.
— Почему недостаток?
— В них нет культуры изготовления. И основная ценность этих вещей заключалась в сырье. А как ювелирные произведения они ничего собой не являли. Загляните в любую витрину, и вы увидите точно такие. Штамповка для массового потребителя.
— И тем не менее одну вещицу вы купили,— напомнил Демин.
— Цена подошла,— простодушно улыбнулась Скворцова.— И потом, не себе покупала, внучке. А ей требуется именно это. Она не знает других вещей и по наивности… а может, еще по какой причине именно ширпотреб считает достоинством. Странное стадное чувство охватывает людей, и я никак не могу понять, откуда это… Ее мечта — не отличаться. Конечно, толпа не терпит каких-то особенностей, но ведь ценность каждого человека именно в отличии от прочих, верно? А молодые люди носят похожие кольца, читают одни книги, слушают одних певцов. И в конце концов и сами становятся какими-то… штампованными Более того, вы не поверите — гордятся этим!
16
На следующее утро Демин выехал в соседнюю область. Он собирался в поездку, как в небольшое путешествие,— ему было приятно собирать бритвенные принадлежности, укладывать чемоданчик, с особенным удовольствием он положил во внутренний карман пиджака объемистый блокнот, который сам переплел и обрезал в городской типографии.
Водитель был хмур и неразговорчив, он, видимо, к этой поездке относился иначе, во всяком случае, радости в его глазах Демин не увидел. Ну и ладно, подумал, на второй сотне километров разговоримся. Но все-таки не удержался, спросил:
— Что хмур-невесел? Что буйну голову повесил?
— А! — крякнул водитель.— Скажи, Валя, почему так получается… Встречаешься с десятками людей, с кем-то ругаешься, с кем-то ссоришься, а самые обидные и злые слова всегда слышишь от близких людей, почему?
— Ошибаешься, Борис Григорьевич… Слова близких мы не можем пропускать мимо ушей, они цепляют нас не потому, что самые злые, а потому, что их произносят близкие люди.
— Нет, Валя, нет! Близкие знают твои болевые точки, и когда подворачивается случай, бьют не беспорядочно, как в очереди, бьют, хорошо зная, где тебе будет больнее, чем они смогут тебя унизить, знают, что тебе напомнить, во что тебя, дурака, мордой ткнуть. Ладно. Поехали.
И водитель действительно замолчал километров на сто. Глядя на заснеженные поля, на такие вымерзшие и несчастные деревья, что, казалось, никогда им уже не оттаять, никогда не зазеленеть, глядя на дорогу, Демин попытался было еще раз продумать сложившееся положение, но вскоре оставил это занятие — не было новых данных.
— Что, Валя, вздыхаешь? — спросил водитель.— Завяз?
— Не то чтобы завяз… Но и выхода не видать.
— Может, слишком торопишься?
— А как же иначе, Борис Григорьевич… Надо торопиться. Пока преступник в панике, пока он не очень соображает, пока везде видит опасность, вздрагивает…
— Думаешь, дрожит?
— Уверен. Видимо, многое нарушилось в его планах, если он вынужден был уходить, оставляя за собой гору трупов… А упустишь время, он успокоится, следы растворятся, сотрутся временем.
— А ему чего проще — садись на самолет и дуй в теплые края… В Ялте весна, в Сочи уже загорают… Деньги, как я понимаю, у него есть… Надоест в одном месте, переезжай в другое, третье, а там, глядишь, и лето не за горами… О, море в Гаграх, о, пальмы в Гаграх,— пропел водитель с улыбкой.— Кто побывал, тот не забудет никогда-а…
— Если он поступит так, это будет большая ошибка. Бегство его выдаст. Внезапно покинув свое место, он обратит на себя внимание. Нет, его задача в другом — остаться и отвести от себя подозрение. Ему нельзя даже к родственникам в гости съездить… Что значит взять да и поехать? А работа? А прописка? А соседи? А семейные отношения? А обоснования, объяснения, отпуск? Ведь у него, кроме всего прочего, должно быть законное основание тратить деньги. Вы даже не представляете, как привязан человек к месту, к людям, к обстоятельствам а если уж говорить по-ученому — ко времени и пространству.
— А если он вообще беглый? — спросил водитель.— Приехал, сделал свое черное дело и отбыл восвояси, не обрывая никаких связей. И сидит себе где-то, приходит в себя, попивает коньячок, телевизор смотрит и придумывает всякие ответы на твои вопросы, если ты, конечно, на него выйдешь.
— Вот этого я боюсь больше всего,— признался Демин.— Ну, ничего, будем работать.
В городском управлении Демина уже поджидали Тощий, с прямыми жесткими волосами начальник даже не улыбнулся при встрече. Вышел из-за стола, крепко пожал руку и снова вернулся на свое место.
— Что привело вас, Валентин Сергеевич, в наши края?
— Слышал, у вас интересные события происходят,— сказал Демин.— Универмаги грабят, золото уносят…
— Случается,— улыбнулся начальник.— Но вы тоже не скучаете?
— Все недосуг, Александр Николаевич.— Рассказав о следствии, Демин положил на стол две золотые вещицы в целлофановых пакетиках.— Вот этот кулон найден при вскрытии, думаю, проглочен он при весьма драматичных обстоятельствах.
— Ого! Весело живете!
— А вот это колечко попало к нам в более спокойной обстановке. Принесла женщина, которая купила его у одного человека.
— А как оно попало к этому человеку? Он что-нибудь говорит, как-то объясняет?
— Нет, он ничего уже не объяснит. Убит. Вечером того же дня, когда продал это кольцо. Есть основания полагать, что он продал еще с полдюжины таких же колечек… Их найти не удалось. Хотелось бы знать — не из вашего ли универмага эти колечки? Кто их там взял? И куда дел? И кто ему помог?
— Скромное желание,— рассмеялся начальник.— Значит, так… Вот Георгий Петрович Шестаков,— он показал на своего сотрудника, который все это время скромно сидел в сторонке,— занимается универмагом У него уже есть кое-какие успехи Если не шутит, конечно. Верно, Жора?
— Сегодня берем, Александр Николаевич! — энергично воскликнул Шестаков. — Мгновенно!
— Желаю успеха,— с сомнением проговорил начальник.— Введите Демина в курс дела, познакомьте с обстоятельствами. Сверьте по вашему списку, не эти ли вещицы мы ищем. Пока все
Универмаг представлял собой довольно унылое двух этажное кирпичное здание со стеклянными дверями. Двор был огорожен деревянным забором
— Все очень просто! — Шестаков шагал широко, не смотря на малый рост, жесты его были размашистыми и уверенными. Он старался идти чуть впереди, оглядываясь и давая пояснения.— Все очень просто! Универмаг они взяли с тыла. Смотри — над дверью небольшая узкая решетка, созданная неизвестно для чего. Если бы спросили у меня, то мой ответ таков: строители специально предусмотрели будущую кражу. Другого смысла в этой решетке нет. Что делают наши воры? Сковыривают решетку — она держалась на двух гвоздях, даже не на шурупах, а на гвоздях, представляешь? И проникают в подсобные помещения. Внутри висячие замочки величиной со спичечный коробок. Их назначение неизвестно.
