Дарья Донцова - За всеми зайцами
Наши собаки восприняли нового члена стаи с легким удивлением. Банди аккуратно потрогал незнакомое существо лапой.
– Мне кажется, они решили, что перед ними особо крупная мышь, – резюмировал Аркадий, глядя, как Снап пытается забрать мопса целиком в пасть. В конце концов ему это удалось. Ротвейлер аккуратно подцепил Хуча за складчатую шкуру и, как щенка, понес на кухню.
С тех пор Федор Иванович не ходит по нашему дому сам. Он меланхолично ждет, пока Банди или Снап не отнесут его куда-нибудь. Надо заметить, что, выбегая во двор или отправляясь на кухню выпрашивать печенье, и пит, и ротвейлер не забывают про мопса.
Когда я вошла в кабинет, Жорж вздрогнул:
– Даша , что ты здесь делаешь?
– Мне нужна помощь.
– Всякий раз, как ты появляешься в кабинете, нужно ждать неприятностей. Во что ты на этот раз влезла?
Пятнадцать минут понадобилось, чтобы объяснить все. Жорж крякнул:
– Говоришь, кто-то обыскал квартиру, а потом посадил мальчишку? А ты, значит, выкрала его из тюрьмы? Загримировала и поменяла?
Я утвердительно закивала головой. Жорж вздохнул:
– Хорошо, что не проделала ничего подобного в Париже, мне пришлось бы тебя арестовать.
– Хватит зудетъ, – разозлилась я, – мораль читать все умеют, Сама знаю, что противозаконно устраивать побег из тюръмы. Но другого выхода не было. Знаешь, что делают с насильниками в российских тюрьмах?
– В наших делают то же самое, – заверил комиссар. – А ты, как всегда, наваляла глупостей. Будет трудно ввезти их в Париж без визы.
– Достань французские паспорта! Жорж всплеснул руками:
– Ну совсем сумасшедшая, даже если раздобыть паспорта, как превратить твоих друзей во французов? Ведь они даже не говорят по-французски?
– А вдруг они глухонемые? Жорж схватился за голову:
– О боже, на том свете мне простятся все грехи за долготерпение. Хорошо, получишь свою подружку и ее сына в воскресенье. И не спрашивай, как я это сделаю. Их привезут прямо к тебе домой. Только, пожалуйста, больше не впутывай меня в подобные авантюры. Это же ужасно, я добропорядочный полицейский…
– Сегодня пятница, – прервала я его стенания. – Вы с Федором Ивановичем можете рассчитывать на калорийный ужин, а в субботу съездим куда-нибудь погулять? Жорж развел руками:
– Сегодня не могу, занят по горло. Можно, мы приедем в субботу, а в воскресенье заодно познакомлюсь с твоей протеже.
На том ударили по рукам.
…В воскресенье в 11 утра, во двор въехала неприметная серая машина, за ней "Скорая помощь". Все завтракали и с изумлением наблюдали, как крепкие санитары выгружают носилки с почти полностью забинтованными людьми.
– А, вот и гости, – обрадовался комиссар.
Носилки втащили в гостиную. Жорж взял одну из историй болезни, прикрепленную к одеялу.
"Элен Фурье, 40 лет, автомобильная катастрофа. Открытый перелом лодыжки, черепно-мозговая травма, перелом ключицы…"
– Бедная Элен, как только жива осталась. – С этими словами Жорж принялся разматывать бинты.
Из-под марлевых повязок показалось загорелое лицо Оксаны. Машка взвизгнула и, схватив со стола нож, принялась освобождать Дениску. Ничего не понимающие Оля с Аркадием глядели на происходящее во все глаза.
Гостей, наконец, размотали, завалив ковер разодранными бинтами. За кофе с булочками я рассказала все моим домашним, Не находя слов, они только ахали. Аркашка с сочувствием посмотрел на Дениску:
– Ну и досталось тебе, я бы, наверное, сразу умер от ужаса. Денька махнул рукой:
– Да в тюрьме не так и страшно было, и парни отличные попались в камере, все по ерунде сидят, так, мелочь, – мошенники. Даже не увидел настоящих бандитов, может их и не сажают. Ой, а это кто такой? – Он показал пальцем на мопса.
– Это Хуч, – сказала Маша, – сын комиссара.
– А что, здорово похож, – засмеялся Денька.
– Ну как ты? – спросила я Оксану.
– Ничего, отдохнули хорошо, поплавали. Отель шикарный, а вчера за нами приехали. Я никак не могла понять, что это от тебя, хорошо, что была записка. Представляешь, начали забинтовывать, как в кино! А сумку с вещами привезли?
– Вот она, – сказала Оля. Оксанка расстегнула молнию. На пол выпал пузырек "Амбрэ Солэр".
– Маня, – крикнула Оксанка, – забери ты этот флакон. Он меня преследует, сначала везу его из Туниса в Москву, потом из Москвы на Кипр, затем в Париж, а он еще почти полный.
В этот момент зазвонил телефон. Оксана машинально отреагировала:
– Алло, вам кого?
– Позовите Дарью Сергеевну. Подруга сунула мне трубку.
– Слушаю вас.
– Это я, Дима, а кто это со мной только что разговаривал?
– Это Оксана.
– Оксана, а она что не в Москве?
– Тебе надо знать, где Оксана?
– Да нет, просто интересно. Я вообще-то хотел опять приехать в Париж, примете? А то денег-то у нас с мамой нет.
Меня перекосило от злости, ну и наглый парень.
– Видишь ли, здесь и так много гостей, может, ближе к зиме приедешь?
– Ну и что, что много гостей, дом-то вон какой большой, вы уж меня приютите, пожалуйста. Мне обещали стажировку в одной фирме, а жилья не дают. Надо снимать. Если откажусь, пригласят другого, ну, пожалуйста.
Тяжелый вздох вырвался из моей груди.
– Ну ладно, когда приедешь?
– Завтра.
ГЛАВА 10
В понедельник я привезла Диму. В этот раз он уже не так боялся собак, даже осторожно погладил Снапа по гладкому заду. Но когда из-под стола вылез мопс, Дима просто онемел:
– А это кто такой?
– Это Хуч, – сказал Аркадий, – собака нашего приятеля. Он весь день на работе, а Федор Иванович тоскует, вот мы его и позвали в гости.
– Кто это Федор Иванович?
– Это он, – показала на мопса Оля.
– А Хуч кто?
– Тоже он.
– А что, ему одной клички мало?
Оля дернула плечом и взглянула в окно:
– А к нам еще кто-то едет? Я посмотрела во двор и узнала мотоцикл Селины. Черт, совсем забыла, что обещала познакомить девушку с комиссаром.
Красивая Селина явно произвела впечатление на Диму. Он попытался назначить ей свидание, но я решительно пресекла все поползновения:
– Оставь девушку в покое. И вообще, тебе надо явиться к месту стажировки и сообщить о своем прибытии.
– Красивая какая, – мечтатсльно протянул Дима, – и богатая, давно хотел с такой познакомиться. Приданое небось миллионное.
– Почему ты решил, что она богатая?
– Прикинь, сколько сережки стоят, я-то в слезах понимаю!
– В чем, в чем ты понимаешь?
– В слезах, в брюликах то есть, ну в брильянтах, – пояснил Дима и потопал к двери.
По дороге он задел ножку стула и чуть было не упал. Аркадий хмыкнул, Селина кокетливо захихикала, Оля раздраженно вздохнула. Но я не замечала маневров домашних. Слезы, брильянты, вот что вымогали у Оксаны.
Селина подошла ко мне:
– Я хотела поговорить.
– Исчезаем, – тут же отреагировала Оля. – Аркашку ждут на работе, а я собиралась кое-что купить.
Дима, наоборот, поудобнее устроился в кресле.
– Устал в самолете, – пояснил он и со смаком откусил хрустящий хлебец.
Услышав этот звук, Хуч робко подошел к парню и поставил передние лапы ему на ноги. Весь умильный вид мопса выражал одно: дай хлебец. Как правило, он получал все, что просил, но в этот раз произошло непредвиденное. Дима резко дернул ногой, и мопс упал на ковер.
– Не пачкай брюки, – разозлился Дима. Ничего не понимающий, обиженный Хуч поплелся к двери.
– Ах ты лакомка, – позвал его Аркадий, – иди сюда.
Он подхватил мопса и сунул ему в пасть печенье. Хуч аппетитно зачавкал. Селина посмотрела на Диму:
– Вы не любите животных?
– Животное должно знать свое место, ведь это всего лишь собака, а кошки, – он покосился на Клеопатру, мирно спящую на телевизоре, – должны спать на полу.
– Вот позиция настоящего мужчины, – съехидничала Оля и, повернувшись на каблуках, вылетела из гостиной. Мы с Селиной отправились на второй этаж в кабинет.
– Как дела, Селина?
Та безнадежно махнула рукой:
– Живу в сумасшедшем доме с неуправляемыми психопатами. Мама наняла бригаду рабочих, и они самозабвенно переделывают дом. Какой-то ужас! Второй этаж уже весь готов!
– А почему ужас? Прямо сказать, особняку требовался капитальный ремонт.
– Ну и пусть бы отремонтировали. Так нет же, все переделали. Из моей спальни сделали библиотеку, туалет превратили в бельевую, ванную в кладовку, вот уж глупость. Туалет теперь там, где раньше была прачечная, а моя комната на первом этаже. Представляете? По привычке иду пописать, а там склад простыней! И регулярно попадаю в кладовую вместо ванны. При этом стены выкрасили в какие-то безумные цвета! Гостиная у нас теперь в маврианском стиле – маленькие столики, диванчики, подушечки, обтянутые парчой, занавески с райскими птицами. Апофеоз – это картина "3акат в пустыне". Этакое эпическое полотно 3 на 4 метра, на переднем плане штук двадцать верблюдов с дикими мордами и бедуины в клетчатых тряпках на головах!
