Ли Чайлд - Гость
— Наверное.
— Вы ведете игру по своим правилам, так?
— Обычно.
— Вы не возьмете ни цента у пожилой дамы, но нет ничего плохого в том, чтобы отобрать деньги у пары плохих ребят.
— Наверное.
— Личный кодекс.
Ричер снова пожал плечами. Ничего не сказал. Молчание затягивалось.
— Вы что-нибудь знаете о построении психологического портрета преступника? — вдруг спросил Дирфильд.
Ричер ответил не сразу.
— Только то, что читал в газетах.
— Это наука, — заговорил Блейк. — Мы много лет работали над этим в Квантико. В настоящий момент специальный агент Ламарр является нашим ведущим специалистом в этом вопросе. Специальный агент Пултон ей помогает.
— Мы изучаем места преступлений, — сказала Ламарр. — Изучаем скрытые психологические индикаторы, определяем, какие черты характера может иметь преступник.
— Изучаем жертвы, — подхватил Пултон. — Пытаемся предположить, перед кем они были особенно беззащитны.
— Какие преступники? — спросил Ричер. — Какие места преступлений?
— Сукин сын! — выругалась Ламарр.
— Эми Каллан и Каролина Кук, — сказал Блейк. — Обе стали жертвами убийств.
Ричер молча уставился на него.
— Каллан была первой, — продолжал Блейк. — Очень характерные обстоятельства, но одно убийство — это всего лишь одно убийство, так? Затем была убита Кук. Те же самые обстоятельства. То есть, преступления приобрели характер серийных.
— Мы стали искать связь, — сказал Пултон. — Между жертвами. И найти ее оказалось несложно. Обе служили в армии, обе судились из-за сексуальных домогательств, обеим пришлось уволиться.
— В обоих случаях преступления были спланированы безукоризненно, — сказала Ламарр. — Возможно, это указывает на армейскую организованность. Никаких следов. Никаких улик. Преступник определенно был человек очень доскональный, и определенно он был знаком со следовательской практикой. Возможно, он сам опытный следователь.
— В обоих случаях никаких следов насильственного проникновения в жилище, — сказал Пултон. — Жертвы впускали убийцу в дом, не задавая вопросов.
— То есть, они обе его знали, — подытожил Блейк.
— Обе ему доверяли, — сказал Пултон.
— К ним в гости заглянул друг, — сказала Ламарр.
В комнате наступила тишина.
— Вот кем он был, — снова заговорил Блейк. — Гость. Человек, которого жертвы воспринимали как друга. С которым их что-то связывало.
— Друг приходит в гости, — сказал Пултон. — Звонит в дверь, ему открывают и говорят: «Привет, как я рада снова видеть тебя».
— Он заходит в дом, — сказала Ламарр. — Все так просто.
В комнате опять наступила тишина.
— Мы исследовали преступления с точки зрения психологии, — снова заговорила Ламарр. — Чем эти женщины так провинились, что у кого-то возникло желание с ними расправиться? Поэтому мы стали искать военного, который хотел уладить старые счеты. Возможно, человека, приходящего в бешенство от одной мысли, что какие-то склочные девки разбивают карьеры отличным солдатам, после чего все равно бросают армию. Похотливые стервы доводят отличных мужчин до самоубийства?
— Человека с четкими представлениями о добре и зле, — подхватил Пултон. — Человека, имеющего личный моральный кодекс и считающего допустимым самостоятельно исправлять несправедливость. Человека, который рад действовать сам, не привлекая компетентные органы, понимаете?
— Человека, которого знали обе жертвы, — добавил Блейк. — Которого они знали настолько хорошо, что впустили к себе в дом, не задавая вопросов.
— Человека, умеющего быстро принимать решения, — сказала Ламарр. — Который, задумавшись всего на секунду, отправляется покупать машинку для распечатки ценников и тюбик клея, просто чтобы решить неожиданно возникшую маленькую проблему.
Опять наступила тишина.
— Армия пропустила Каллан и Кук через свои компьютеры, — продолжала Ламарр. — Вы были совершенно правы, они не знали друг друга. У них было очень немного общих знакомых. Практически не было вообще. Но одним из этих общих знакомых были вы.
— Хотите узнать один любопытный факт? — сказал Блейк. — В свое время серийные убийцы предпочитали ездить на «Фольксвагенах-Жуках». Практически все. Это не поддавалось объяснению. Затем они перешли на мини-вэны. А теперь на джипы, большие, полноприводные, совсем как у вас. Это чертовски надежный показатель.
Нагнувшись к Дирфильду, Ламарр забрала лежавшие перед ним листы и постучала по ним пальцем.
— Они ведут замкнутый образ жизни. Общаются максимум с одним человеком. Живут за счет других, родственников или друзей, как правило, женщин. Они не занимаются тем, чем занимаются нормальные люди. Почти не говорят по телефону. Они очень молчаливые и скрытные.
— Они хорошо разбираются в работе правоохранительных органов, — сказал Пултон. — Прекрасно знают законы, в первую очередь, все малоизвестные судебные решения, которые помогают им защищать свои права.
Снова тишина.
— Составление психологического портрета преступника, — наконец сказал Блейк. — Это точная наука. В большинстве штатов она считается достаточным основанием для выдачи ордера на арест.
— Она никогда не ошибается, — решительно заявила Ламарр.
Не отрывая взгляда от Ричера, она откинулась назад, обнажив кривые зубы в удовлетворенной усмешке. В комнате снова наступило молчание.
— Ну и? — наконец спросил Ричер.
— Итак, кто-то убил двух женщин, — сказал Дирфильд.
— И?
Дирфильд посмотрел направо, на Блейка, Ламарр и Пултона.
— И эти агенты считают, что это сделал человек, в точности похожий на вас.
— Ну и?
— Поэтому мы задали вам все эти вопросы.
— И?
— И я пришел к выводу, что они были абсолютно правы. Это действительно сделал человек, в точности похожий на вас. Быть может, даже вы.
Глава 4
— Нет, это был не я, — сказал Ричер.
Блейк усмехнулся.
— Все вы так говорите.
Ричер бросил на него презрительный взгляд.
— Блейк, ты мешок с дерьмом. У тебя есть две убитые женщины и больше ничего. То, что обе служили в армии, возможно, просто совпадение. Из армии увольняются сотни женщин, подвергшихся насилию, — быть может, даже тысячи. Почему вы ухватились за эту связь?
Блейк промолчал.
— И почему убийца похож на меня? — продолжал Ричер. — Это тоже лишь предположение. И вот к чему в конечном счете сводится весь ваш бред о психологическом портрете, так? Вы говорите, что это сделал человек, похожий на меня, потому что вы так считаете. Никаких доказательств у вас нет.
— Никаких доказательств у нас нет, — подтвердил Блейк.
— Преступник их не оставил, — сказала Ламарр. — И вот из чего мы исходили. Преступник, несомненно, человек умный, поэтому мы стали искать умных. Вы ведь не будете отрицать, что вы умный?
Ричер смерил ее взглядом.
— Таких, как я, тысячи.
— Нет, миллионы, тщеславный ублюдок, — сказала она. — Но мы стали сужать круг дальше. Умный человек, одиночка, бывший военный, знал обеих женщин, уверен в собственной правоте, жестокий. От миллионов остались тысячи, потом сотни, потом десятки, и, наконец, вы один.
Наступила тишина.
— Я? — наконец спросил Ричер. — Да вы сошли с ума. — Он повернулся к Дирфильду, остававшемуся молчаливым и внешне безучастным. — И вы тоже считаете, что это сделал я?
Дирфильд пожал плечами.
— Ну, если это не вы, то человек, абсолютно на вас похожий. И я знаю, что вы уложили двух человек в больницу. Из-за одного этого у вас уже будут большие неприятности. Ну а насчет другого — тут я не знаком с делом. Но Бюро доверяет своим специалистам. В конце концов, именно поэтому мы их и приглашаем.
— Они ошибаются, — сказал Ричер.
— Но можете ли вы это доказать?
Ричер посмотрел ему в глаза.
— А мне нужно это доказывать? А как же насчет презумпции невиновности?
Дирфильд усмехнулся.
— Пожалуйста, давайте останемся в реальном мире, хорошо?
Последовало молчание.
— Даты, — сказал Ричер. — Назовите мне даты и места.
Опять наступила тишина. Дирфильд сидел, уставившись в пустоту.
— Каллан была убита семь недель назад, — наконец сказал Блейк. — Кук убили четыре недели назад.
Ричер мысленно пробежался по времени назад. Четыре недели назад — это было самое начало осени; семь недель назад вернули его в конец лета. В конце лета он вообще ничего не делал. Воевал с лужайкой. Вымахавшие за три месяца сорняки выводили его на улицу каждый день с косой, мотыгой и прочими непривычными инструментами в руках. Он по несколько дней подряд не виделся с Джоди. У нее тогда тоже работы было по горло. Целую неделю она провела за границей, в Лондоне. Ричер не смог вспомнить точно, когда именно это было. Для него этот промежуток одиночества был заполнен борьбой с буйной растительностью, цеплявшейся за каждую пядь лужайки за особняком.
