Дэвид Моррелл - Повелитель игры
Обзор книги Дэвид Моррелл - Повелитель игры
Дэвид Моррелл
Повелитель игры
Выражение признательности
Писатели работают не в вакууме. «Повелитель игры» не был бы написан, если бы множество людей не оказывали мне всестороннюю помощь. Я благодарен Джейн Дистел, Мириам Годрик, Майклу Боуррету и отличному народу из «Dystel/Goderick Literary Management».
Роджеру Куперу, Крису Накамуре, Питеру Костанзо и всем прочим, входившим в команду «Vanguard Press» и «Perseus Books».
Нанси Каланта из horrorworld.org.
Эрику Грею и Майку Волпе из аэропорта «Джет авиэйшен», Тетерборо.
Сэри Моррелл. У нее такая же фамилия, как у меня, и это неспроста. Она не только моя дочь, но и друг и едва ли не самая изобретательная из всех пресс-агентов в области литературы, кого я знаю.
Прославляли меня монументы из бронзы, лазурита, алебастра и белого известняка и надписи, увековеченные в обожженной глине… и я уложил их в основание и оставил их для будущих времен.
Асархаддон, царь Ассирии, VII в. до н. э.На днях мне дали поручение. Некто попросил меня написать письмо, которое будет вложено в капсулу, предназначенную для того, чтобы открыть ее в Лос-Анджелесе через сто лет… На первый взгляд вроде бы совсем нетрудная задача. Предполагалось, что я напишу о проблемах и заботах наших дней. Я взялся за это, катаясь по берегу в автомобиле, глядя на синь Тихого океана по одну сторону и гору Санта-Инес по другую, и не мог отделаться от одной мысли. Будет ли все это таким же прекрасным через сто лет, как нынешним летним днем? А потом я сел писать… Попробуйте задуматься над этой задачей. Нужно оставить сообщение людям, которые будут жить через сто лет и знать о нас все. Нам же о них ничего не известно. Мы не знаем, в каком мире им предстоит жить.
Рональд Рейган. Из речи на Национальном конвенте Республиканской партии 1976 г., после того как съезд отказался выдвинуть его кандидатом на президентские выборы.Первый уровень
Крипта цивилизации
1
Он больше не называл ее именем своей умершей жены, хотя сходство оставалось настолько сильным, что от него щемило сердце. Иной раз, когда он приходил в себя и видел ее, сидящую подле его больничной кровати, ему казалось, что это галлюцинация.
— Как меня зовут? — спросила она.
— Аманда, — на мгновение задумавшись, ответил он.
— Отлично, — сказал врач.
Этот мужчина, наблюдавший за ним, так и не назвал своей специальности, но Бэленджер был уверен, что он психиатр.
— Думаю, вас можно выписывать.
2
Такси въехало в Парк-Слоуп, район в Бруклине. Стараясь не глядеть на длинные белокурые волосы и светло-голубые глаза Аманды, так сильно напоминавшие ему о Диане, Бэленджер заставил себя смотреть в окно. Он увидел огромную каменную арку, увенчанную статуей — изваянием крылатой женщины в развевающихся одеждах.
— Грэнд-Арми-плаза, — сообщила Аманда. — Вы увлекаетесь историей, так что вам должно быть интересно узнать, что эта арка воздвигнута по случаю завершения Гражданской войны.
Даже ее голос напоминал о Диане.
— А те деревья — Проспект-парк, — продолжала она.
Проехав немного по узкой улице, такси остановилось перед одним из четырехэтажных старомодных домов, облицованных бурым песчаником. Пока Аманда расплачивалась, Бэленджер умудрился выбраться наружу. Его сразу ужалил резкий холодный ветер конца октября. Ноги дрожали, ребра ныли, то и дело напоминали о себе болезненные ссадины на руках.
— Моя квартира на третьем этаже, — указала пальцем Аманда. — Та, где балкон с каменным ограждением.
— По-моему, вы говорили, что работаете в книжном магазине на Манхэттене. А ведь это ужасно дорогой район. Как вы?.. — Он не договорил, ответ сам уже пришел ему в голову. — Вам помогает отец.
— Он не терял надежды и платил за квартиру все месяцы, пока меня не было.
Когда Бэленджер преодолел восемь ступенек — ему показалось, что их никак не меньше восьмидесяти, — у него совсем уже подгибались колени. Дверь была недавно выкрашена коричневой краской, но производила впечатление старинной. Аманда вставила ключ в замок.
— Погодите, — сказал Бэленджер.
— Хотите перевести дыхание?
Он действительно запыхался, но остановил ее вовсе не потому.
— Вы уверены, что это хорошая мысль?
— А что, вам есть куда идти? Или кто-то может позаботиться о вас?
На оба вопроса ответ был один: «Нет». Весь прошлый год, пока Бэленджер искал пропавшую жену, он обитал в дешевых мотелях и питался один раз в день, преимущественно сэндвичами в заведениях фастфуда. Сбережения в банке растаяли. У него не было никого и ничего.
— Но ведь вы меня почти не знаете, — сказал он.
— Вы рисковали жизнью ради меня, — ответила Аманда. — Если бы не вы, я погибла бы. Что еще мне нужно знать?
Ни она, ни он не добавили, что Бэленджер тогда не сомневался в том, что женщина, которую он спасал, была его женой.
— Попробуем вытерпеть друг друга несколько дней. — Аманда отворила дверь.
3
Квартира состояла из спальни, гостиной и кухни. Высокий потолок окаймлен плинтусом. Паркетные полы. Все сверкало и пребывало в хорошем состоянии, но Бэленджер снова ощутил старину.
— Мы валялись в больнице, а отец тем временем битком набил холодильник и шкафы, — сообщила Аманда. — Хотите поесть?
Бэленджер рухнул на кожаный диван. Усталость сломила его, не позволила даже открыть рот.
Когда он проснулся, за окнами уже стемнело. Бэленджер лежал, укрытый одеялом. Аманда помогла ему добраться до ванной и вернуться на диван.
— Я согрею супу, — предложила женщина.
После еды она сняла с него рубаху и сменила ему повязки.
— Пока вы спали, я сходила в магазин и купила вам вот это.
Аманда помогла ему облачиться в пижамную куртку, хмуро разглядывая ушибы и ссадины.
4
Из сна его вырвал ночной кошмар, примерещившиеся выстрелы и вопли. Раскрыв в испуге глаза, он увидел Аманду, поспешно выбежавшую из спальни.
— Я здесь, — ласково сказала она.
В бледном свете ночника Аманда еще сильнее походила на Диану, и Бэленджер подумал о том, что души этих женщин могли каким-то непостижимым образом соединиться. Она держала его за руку, пока у него не прекратилось лихорадочное сердцебиение.
— Я здесь, — повторила Аманда, и он снова провалился в тревожный сон.
Крик, донесшийся из спальни, заставил его подскочить. Морщась от боли, Бэленджер с трудом поднялся с дивана, неуверенной походкой добрел до двери и увидел, как в соседней комнате Аманда мечется под одеялом, отбиваясь от собственных кошмаров. Он погладил ее по голове и попытался объяснить, что она в безопасности, что нет ни «Парагона», ни тьмы, ни насилия, ни ужаса.
Кланг.
В глубине его памяти, все еще одержимой недавними ужасами, оторвавшийся лист металла продолжал греметь о стену заброшенного дома.
Кланг — скорбный ритмичный набат рока.
Он уснул рядом с нею. Они обнялись во сне. В следующие ночи все повторилось. Бэленджер и Аманда никогда не выключали свет. Дверь спальни оставалась открытой. В закрытых комнатах их прошибал пот. Через две недели они стали любовниками.
5
Бэленджер совершал все более продолжительные прогулки. Как-то серым декабрьским днем, когда он возвращался от покрытых толстым слоем снега монументов на Грэнд-Арми-плаза, из автомобиля, стоявшего перед особняком, вылезли двое мужчин. Оба в темных пальто. С кислыми лицами. На морозе изо ртов у них вылетали облачка пара.
— Франк Бэленджер? — осведомился тот, что был повыше.
— А вы кто?
Синхронными движениями они извлекли удостоверения: «Соединенные Штаты Америки. Министерство финансов».
— Подпишите здесь. — Как только все трое вошли в квартиру, второй агент, покоренастее, протянул Бэленджеру авторучку и бумагу с напечатанным текстом.
— Я предпочел бы сначала прочесть.
— Здесь сказано, что вы отказываетесь от любых претензий на то вещественное доказательство, которое передали полиции Эсбёри-Парка.
— От «двойного орла», — пояснил высокий агент.
Теперь до Бэленджера дошло, и он еще сильнее невзлюбил их.
— Согласно «Закону о золотом резерве» от тысяча девятьсот тридцать третьего года использовать золотые монеты в качестве платежного средства запрещено, — сообщил коренастый агент. — Гражданам разрешается иметь их в коллекциях. Но вы, естественно, не можете владеть тем, что украли.
— Я ее не крал. — Бэленджер почувствовал, что у него вспыхнули щеки. — Законный владелец умер в тысяча девятьсот тридцать девятом году. Монеты были спрятаны в отеле «Парагон». Все эти годы, до тех пор, пока я не положил этот раритет в карман, он никому не принадлежал.
