Роберт Ладлэм - Ультиматум Борна
— У тебя нет причин волноваться. У него мир в сердце.
— А как насчет ножа?
— У него нет ни ножа, ни другого оружия.
— Приятно слышать. Пошли.
— Ему нет нужды пользоваться оружием, — ухмыляясь, добавил посыльный.
В сопровождении эскорта Борн спустился по переулку, прошел мимо освещенного неоновым светом входа и приблизился к узкой, едва заметной щели между домами. Один за другим — Джейсон между ними — они подошли к кафе с тыльной стороны, и Борн увидел то, что в последнюю очередь можно было ожидать в этой запущенной части города. Перед ним был... английский сад. Клочок земли тридцать на двадцать футов, и решетки, поддерживающие цветущие побеги, — великолепное зрелище, освещенное французской луной.
— Восхитительно... — не мог сдержаться Джейсон. — За таким садом надо ухаживать...
— Ага! Это причуды Сантоса! Никто не понимает... Но никто не осмелится и листочка здесь тронуть...
Восхитительно!
Борна подвели к наружному лифту — другого входа в дом не было видно. Они едва поместились в тесной кабине; как только за ними закрылась чугунная решетка, «молчаливый» нажал кнопку и сказал:
— Сантос, мы здесь. Камелия. Поднимай нас.
— Камелия? — переспросил Джейсон.
— Мы дали знать, что у нас все в порядке. В ином случае мой друг сказал бы «лилия» или «роза».
— И что тогда?
— Даже страшно подумать...
— Понятно.
Дважды дернувшись, лифт остановился; «молчаливый» с натугой открыл решетку. Борна провели в знакомую, со вкусом обставленную комнату с книжными полками. Торшер освещал сидевшего в кресле Сантоса.
— Можете идти, друзья мои, — сказал гигант посыльным. — Деньги получите у «растрепы» и скажите ему, что я приказал дать Рене и американцу, который называет себя Ральфом, по пятьдесят франков и выставить отсюда. А то они все углы заблюют... Пусть скажет, что это деньги их вчерашнего дружка, который почему-то забыл о них.
— Фу ты, черт! — выдохнул Джейсон.
— Забыли о них, верно? — ухмыльнулся Сантос.
— У меня голова другим была занята...
— Да, сэр! Хорошо, Сантос! — Оба посыльных вместо того, чтобы направиться в заднюю часть комнаты к лифту, открыли дверь в левой стене и исчезли. Борн посмотрел в ту сторону.
— Там есть лестница, которая ведет на кухню, — вот так-то, — сказал Сантос, отвечая на не заданный Джейсоном вопрос. — Дверь можно открыть только с этой стороны; только я могу это сделать... Присаживайтесь, мсье Симон. Вы мой гость. Как ваша голова?
— Шишка стала меньше, спасибо. — Борн присел на огромный диван, утонув в подушках: позиция совсем не подходила для того, чтобы отдавать указания, но это и не предусматривалось. — Итак, как я понимаю, у вас мир в сердце?
— Да! Это так, но только в той части сердца, где обитает жадность, и где возникло желание получить три миллиона франков.
— Значит, вы удовлетворены звонком в Лондон?
— Пожалуй, да. Кто мог предвидеть, что этот человек отреагирует таким образом. «Женщина-Змея» существует, возбуждает страх и преданность в высоких сферах. Эта гадина действительно обладает непостижимой властью.
— Именно это я и пытался растолковать вам.
— Понятно. А теперь позвольте мне восстановить по памяти вашу просьбу или требование, так сказать...
— Мои условия, — поправил его Джейсон.
— Очень хорошо, ваши условия, — согласился Сантос. — Вы лично должны связаться с «дроздом»?
— Именно так.
— Могу я узнать: почему?
— Честно говоря, вы и так уже знаете намного больше, чем рассчитывают мои клиенты, но, в конце концов, не они рискуют жизнью на втором этаже кафе в Аржантей. Они не хотят, чтобы остались хоть какие-то следы... А вы в этом отношении уязвимы.
— Каким образом?! — Сантос стукнул кулаком по подлокотнику кресла.
— Помните того старика из Парижа, который пытался предупредить парламентария о том, что его должны убить... Именно он упомянул о «дрозде» и «Сердце солдата». Его слышал человек, который передал эту информацию моим клиентам... Это настораживает. Сколько еще в Париже стариков, которые по слабоумию могут упомянуть о «Сердце солдата» и о вас?.. Поэтому-то вы не можете иметь дела с моими клиентами.
— Даже через вас?!
— Я исчезну, а вот вы — нет. Хотя, честно говоря, вам пора подумать об этом... Я вам кое-что принес. — Борн, не вставая с дивана, подался вперед, вынул из заднего кармана пачку купюр, перетянутую толстой эластичной лентой, и бросил ее Сантосу. — Двести тысяч франков — это задаток. Вы даете информацию, я доставляю ее в Лондон, и после этого — независимо от того, примет «дрозд» предложение моих клиентов или нет, — вы получаете свои три миллиона.
— Но вы можете исчезнуть, не так ли?
— Установите за мной слежку, как раньше, пусть ваши люди сопровождают меня в Лондон и обратно. Я сообщу вам название авиакомпании и номера рейсов. Уж куда честнее...
— Есть другой вариант, мсье Симон, — сказал Сантос, вставая и хозяйской походкой направляясь к карточному столику у стены. — Если вам не трудно, будьте добры, подойдите сюда.
Джейсон поднялся с дивана и подошел к карточному столику, внутренне готовый к подвоху.
— Стараетесь ничего не упустить? — спросил он.
— Стараюсь... Не вините консьержей — они преданы вам душой и телом. Но я работаю на другом уровне: горничные и коридорные — вот мои люди. Они не так испорчены, и никто не обратит внимания, если они денек-другой не выйдут на работу...
На столике веером были разложены три паспорта Борна, сделанные для него в Вашингтоне Кактусом, а также пистолет и нож, которые у него отобрали прошлой ночью.
— Весьма убедительно, Сантос. Но это ничего не решает, не так ли?
— Посмотрим, — ответил Сантос. — Я принимаю деньги как компенсацию за мои усилия... Вам не надо лететь в Лондон, пусть «Лондон» прибудет в Париж. Завтра утром. Когда он будет в «Пон-Рояле», вы мне позвоните — я дам вам номер своего личного телефона, — а потом мы сыграем в игру, которая столь нравится Советам. Сыграем в обмен, пройдемся по мосту, таща за собой своих пленников. В нашем случае: информация за деньги.
— Вы сошли с ума, Сантос. Мои клиенты не выставляют себя напоказ. Вы перечеркиваете возможность получить три миллиона...
— К черту ваших клиентов! Они могут нанять какого-нибудь слепого или глухонемого... Обыкновенный, ничем не примечательный турист, у которого будет чемодан с двойным дном... Никакого риска... Детекторы в аэропортах не реагируют на бумагу. Решайтесь! Только так вы получите то, что вам нужно, мсье.
— Вынужден согласиться, — сказал Борн.
— Вот мой телефон. — Сантос поднял со столика заранее подготовленную карточку, на которой был нацарапан номер. — Позвоните мне, когда прибудет человек из Лондона. А пока за вами будут следить.
— Вы чертовски ловкий парень.
— Я провожу вас к лифту.
* * *Мари сидела в постели, прихлебывая горячий чай и прислушиваясь к звукам парижской жизни за окнами. Она не хотела спать и считала сон пустой тратой времени, когда на счету каждый час. Первым рейсом она прилетела из Марселя в Париж и сразу же направилась в «Мёрис» на улице Риволи. В этом отеле тринадцать лет назад она ждала человека, который должен был либо послушаться голоса разума, либо погибнуть; в последнем случае была бы погублена и значительная часть ее собственной жизни. В тот раз она заказала горячий чай, и он вернулся к ней; теперь она тоже попросила коридорного принести ей чай, вероятно по рассеянности, словно повторение этого ритуала могло заставить его появиться, как это произошло много лет назад.
О Боже, ведь она видела его! Нет, это был не обман зрения, она не могла ошибиться, — там был действительно Дэвид! Она вышла из отеля поздним утром и начала бродить по улицам, строго придерживаясь списка, который составила в самолете: переходила из одного места в другое без какой-либо логической последовательности, просто следуя тому, что пришло ей в голову. Этот урок преподал ей тринадцать лет назад Джейсон Борн: «Когда скрываешься или охотишься, анализируй варианты, но всегда помни о том, какой из них первым пришел тебе на ум. Чаще всего этот вариант самый удачный — и следует именно ему отдать предпочтение».
Поэтому она следовала своему списку: сначала на пирс, в начале проспекте Георга V, потом к банку на улице Мадлен... потом к «Трокадеро». Она долго бродила по его террасам, словно сомнамбула, и искала какую-то статую, не в силах вспомнить, какую именно... Ее толкали туристы, возглавляемые громкоголосыми экскурсоводами. Огромные статуи казались похожими друг на друга — все плыло перед глазами. Августовское солнце слепило. Припомнив еще один урок Джейсона Борна: «Отдых это оружие», Мари собиралась присесть на скамью. Внезапно она увидела мужчину в кепке и темном пуловере.
Он быстро спускался по каменным ступеням лестницы, ведущим на авеню Густава V. Ей была знакома и эта походка, и этот бег — она знала их лучше, чем кто бы то ни было! Как часто она, спрятавшись на стадионе, наблюдала за Дэвидом, который наматывал круги по университетской беговой дорожке, пытаясь избавиться от охвативших его душу страхов. Это был Дэвид! Мари побежала за ним.
