Ян Флеминг - Казино «Руаяль». Живи, пусть умирают другие. Мунрэкер
Спускаясь по шедшему плавным изгибом трапу — их фигуры карикатурно отражались в отполированной до зеркального блеска оболочке ракеты — Бонд испытывал самоуничижительный восторг перед человеком, которого лишь за несколько часов до того перемывал по косточкам с жалостью, если не сказать, с отвращением.
Достигнув выложенного стальными плитами дна шахты, Дракс остановился и посмотрел вверх. Бонд тоже задрал голову. С этого ракурса ракета представлялась тонким и прямым столбом света, устремленным в переливавшийся всеми цветами радуги свод, и свод этот был не просто белым, а сиял перламутровыми отливами. Мерцали тут и там красные искорки, это отражались алые емкости огромного огнетушителя, который стоял рядом и раструб которого рабочий в асбестовом костюме направлял на основание ракеты. Был тут и фиолетовый мазок, от лампочки на вмонтированном в стену щите управления стальной крышкой шахты выхлопа. Изумрудными разводами отражался абажур лампы, стоявшей на столе из некрашенных досок, за которым сидел человек и заносил в журнал цифры в порядке, в котором ему диктовали их собравшиеся под самым хвостом «Мунрейкера» сотрудники.
Глядя на бело-голубую колонну, до невероятности легкую и изящную, Бонд с трудом верил, что эта хрупкая конструкция способна будет выдержать ожидавшие ее в пятницу перегрузки: ревущий поток самого мощного в мире управляемого взрыва, звуковой барьер, неизведанное доселе давление воздуха при скорости в 15 тысяч миль в час, страшный удар, который испытает ракета, обрушиваясь с высоты тысячи миль и входя в плотные слои земной атмосферы.
Словно прочитав мысли Бонда, Дракс обернулся к нему.
— Все это очень напоминает убийство, — произнес он и, к изумлению Бонда, разразился приступом лающего смеха. — Уолтер, — крикнул он куда-то в группу сотрудников. — Подите-ка сюда. — Вальтер отделился от группы и приблизился к ним. — Уолтер, я говорю нашему другу коммандеру, что запуск «Мунрейкера» будет очень напоминать убийство.
Заметив на лице доктора выражение озадаченности и недоверия, Бонд нисколько не удивился.
— Убийство ребенка. Нашего детища, — в раздражении растолковал Дракс, указывая на ракету. — Проснитесь. Проснитесь же. Что с вами?
Лицо Вальтера прояснилось. Ледяная усмешка говорила о том, что от него не ускользнул смысл метафоры.
— Убийство. Да, это здорово. Ха! Ха! А теперь, сэр Хьюго, вот что. Графитовые пластины вытяжного канала. Значит, в министерстве довольны температурой их плавления? А им не приходит в голову, что… — по-прежнему что-то объясняя, Вальтер подвел Дракса к хвосту ракеты. Бонд последовал за ними.
Как только они подошли, лица десяти человек обернулись к ним. Дракс жестом руки представил Бонда собравшимся.
— Коммандер Бонд, наш новый офицер безопасности, — коротко отрекомендовал он.
Люди молча посмотрели на Бонда. Никто из них даже не шелохнулся, ни в одной из десяти пар глаз не мелькнуло и тени заинтересованности.
— Ну так что, что тут за сложности с графитом?.. — люди обступили Дракса и Вальтера. Бонд остался один.
Холодность приема нисколько не удивила Бонда. Он и сам встретил бы с таким же безразличным презрением вторжение дилетанта в секреты собственной профессии. Это талантливые специалисты, на протяжении нескольких недель жившие лишь интересами своей науки и теперь находившиеся на пороге окончательного успеха, вызывали у него сочувствие. И все же, вспомнил Бонд, даже простаку ясно, что он так же, как и они, выполняет свою — не менее важную, чем их — функцию в проекте, свой долг. А что если среди этих людей, чьи глаза были столь неприветливы, прятался враг, в этот самый момент, быть может, торжествовавший, знающий наверняка, что одна из тех графитовых пластин, вызвавшая сомнения Вальтера, действительно может подвести? Да, внешне они, сгрудившиеся вокруг Дракса и Вальтера и, внимавшие их словам, на самом деле производили впечатление сплоченного коллектива, почти братства. Однако нет ли среди них того, кто, словно часовой механизм адской машины, производил скрытый расчет?
Предоставленный самому себе. Бонд между делом бродил в образованном оконечностями трех стабилизаторов, что покоились на вделанных в углубления в стальном полу резиновых подушках, треугольнике. Все, на что ни натыкался его взгляд, вызывало в нем интерес, однако он не забывал время от времени окидывать взором группу сотрудников, каждый раз с новой точки.
За исключением Дракса все были одеты в облегающие нейлоновые комбинезоны с застежками-молниями на спине. Ни у кого не было ничего металлического, и никто не носил очки. Точно так же, как Вальтер и Кребс, все были коротко острижены — видимо, для того, решил Бонд, чтобы случайно волосы не попали в какие-нибудь механизмы. И тем не менее, каждый из мужчин — это их общее свойство показалось Бонду наиболее странным — был обладателем роскошных усов, уходу за которыми, судя по их виду, уделялось огромное внимание. Усы были всех форм и оттенков: светлые, темные, прямые, висячие, а-ля кайзер Вильгельм, а-ля Гитлер — каждое лицо имело собственный волосистый знак, среди которых пышная рыжая растительность лица Дракса сияла словно печать, подтверждающая его верховное право.
Почему, задавался вопросом Бонд, каждый сотрудник, работающий на площадке, непременно должен носить усы? Сам он никогда не был любителем усов, но в сочетании с почти наголо обритыми головами эти ухоженные щеточки казались попросту неприличными. Будь они все одинаковы, еще куда ни шло, однако на фоне круглых, остриженных голов это разнообразие индивидуальных вкусов, этот разнобой производил особенно отталкивающее впечатление.
В остальном же ничего не бросалось в глаза; все сотрудники были среднего роста, подтянутые, и одетые, предположил Бонд, более или менее в «рабочем» стиле. При работе на стрелах нужна ловкость, при манипуляции в люках и крошечных внутренних пространствах ракеты необходимо быть компактным. Руки людей были расслаблены и безупречно чисты, ноги в войлочных шлепанцах недвижимы. Ни один из них ни разу не позволил себе любопытствующего взгляда в сторону Бонда.
Да, что касается проникновения в их мысли и оценки их лояльности, то, признался себе Бонд, задача эта — в оставшиеся три дня влезть в головы пятидесяти, похожих на роботов немцев — была абсолютно невыполнима. Но вдруг он вспомнил. Уже не пятьдесят. А только сорок девять. Один из этих роботов уже «слетел с катушек» (точное выражение, успел подумать Бонд). И что же оказалось в голове Бартша? Половая неудовлетворенность, да «Хайль Гитлер». Так ли уж он будет неправ, размышлял Бонд, если предположит, что и в остальных сорока девяти головах, если оставить в стороне «Мунрейкер», мысли были только об этом?
— Доктор Уолтер! Это приказ. — Прервал размышления Бонда, трогавшего рукой острую ведущую кромку одного из колумбитовых стабилизаторов, голос еле сдерживавшего гнев Дракса. — Возвращайтесь к работе. Мы и так потеряли достаточно времени.
Не дожидаясь дальнейших окриков, люди разошлись по своим местам, и Дракс присоединился к Бонду, оставив Вальтера стоять в нерешительности под соплом ракеты.
Дракс был мрачнее тучи.
— Кретин. Вечно нарывается, — пробормотал он и тут же, словно желая выбросить из головы своего помощника, предложил. — Идемте ко мне в кабинет. Я покажу вам график полета. А потом — спать.
Они пересекли площадку. Дракс повернул маленькую ручку, заделанную заподлицо со стальной стеной, и перед ними с шипящим звуком отворилась узкая дверца. В глубине, на расстоянии трех футов от первой дверцы была еще одна стальная дверь; и та и другая, заметил Бонд, имела резиновые уплотнители. Воздушная пробка. Задержавшись на пороге, Дракс указал на ряд таких же неприметных ручек в вогнутой стене.
— Мастерские, — пояснил он. — Электрики, генераторы, контроль заправки, душевые, склад. — Затем он кивнул на смежную дверь. — Кабинет моего секретаря. — Прежде чем открыть внутреннюю дверь, Дракс запер внешнюю, и пропустив Бонда в кабинет, закрыл и ее.
Это была строгая, окрашенная в бледно-серый цвет комната, в которой кроме широкого письменного стола находилось еще несколько стульев, изготовленных из металлических трубок и темно-синей холстины. Пол был застлан серым ковром. Еще были здесь два зеленых стеллажа с папками и большой металлический радиоприемник. Сквозь неплотно прикрытую дверь проглядывала облицованная кафелем ванная. Напротив стола располагалась широкая, ничем не занятая стена, сделанная, как выяснилось, из матового стекла. Дракс подошел к ней и щелкнул двумя расположенными с правой ее стороны выключателями. Стена осветилась, и перед Бондом возникла карта, нанесенная на обратную поверхность стекла и имевшая площадь около шести квадратных футов.
В левой части карты была изображена восточная Англия, от Портсмута до Гулля, и прилегающая к ней акватория между 50-й и 55-й широтой. От красной точки в окрестностях Дувра, где была расположена пусковая площадка, на все расстояния полета ракеты через равные десятимильные интервалы шли параллельные дуги, обозначавшие сектор обстрела. На удалении 80 миль от площадки, между Фризскими островами и Гуллем, прямо в море стоял красный ромб.
