Ганс Эттинген - Крысы появляются ночью
— Сколько вам нужно? — спросил он.
— Пятьсот марок!
Они зашли в незнакомый подъезд.
— Здесь триста…
— Если я говорю «пятьсот», то я имею в виду именно пятьсот.
— Не хотите ли вы убедить меня, что уже израсходовали на это дело пятьсот марок? — фыркнул Мюллер.
— Вы хотите, чтобы я дальше занимался им или нет?
— Подпишите! — Мюллер протянул ему чистый бланк квитанции. — Я потом это заполню. Возьмите, здесь ровно пятьсот марок.
— Никогда не оставляю автографов на чистых бланках, — сказал Сид и пересчитал деньги. Потом добросовестно заполнил все графы квитанции и расписался.
Мюллер первым вошел в ресторанчик. Сид последовал за ним. Они заняли столик неподалеку от вешалки и заказали пиво.
— Невероятное совпадение, не правда ли? Встретиться в кино! — заметил Сид, иронически улыбаясь.
— Можете не беспокоиться. Я встречусь с вами, как только захочу. Это уж моя забота. Вы лучше позаботьтесь об Эвелин. Если хотите чего-нибудь добиться от нее, будьте порешительнее.
— Об этом не может быть и речи! — Сид погасил окурок сигареты. — Вы, вероятно, не знаете, что я женат?
— Боитесь угрызений совести, господин Паули?
— При чем здесь угрызения совести? Я люблю свою жену.
— А ведь вы не всегда были таким святошей, — нагловато произнес Мюллер, приподняв кружку и внимательно рассматривая пиво.
— Если хотите иметь со мной дело, смените пластинку.
Мюллер пропустил замечание Сида мимо ушей.
— Мне кажется, это было в июне, два года назад, — спокойно начал он. — Ваша супруга находилась в гостях у родственников в Брауншвейге. А вы здесь завязали довольно близкие отношения с некоей Гертрудой Циммерман. Случайное знакомство, я понимаю. Вы встречались с Циммерман всего лишь несколько раз…
— Какое вам до этого дело? — возмутился Сид.
— Одну минуточку, — отозвался Мюллер. — Это еще не все. Итак, вы встречались несколько раз с Циммерман. Затем случилось несчастье, господин Паули… Врача зовут доктор Бинц, живет он в Штеглице, Шлоссштрассе, сто сорок семь…
— Откуда вы все это знаете? — вырвалось у несчастного Сида.
Мюллер пожал плечами.
— Это неважно. А вот жена ваша, конечно, ничего не знает об этой истории?
Сид стал прикуривать новую сигарету. Спички у него ломались и летели на пол.
— Это что, шантаж?
— Вы очень легко раздражаетесь, — с осуждением произнес Мюллер. — Это производит невыгодное впечатление. «Шантаж!» Ваше негодование очень похвально, но оно несерьезно. Мы ждем от вас нужной информации. Как вы сумеете добыть ее — это нас не касается. Я только подсказываю вам путь, который может оказаться наиболее простым и надежным.
— А если я откажусь от вашего задания? — спросил Сид.
— А деньги, которые вы у нас получаете? — в голосе Мюллера послышались металлические нотки.
Сид насторожился. Да, здорово он влип. Но грубостью он только усложнит дело. Надо выиграть время, не торопясь поразмыслить. И оставаться совершенно спокойным.
— Хоть мне и противно все это, — проговорил он, — давайте все же чокнемся по-дружески.
— Давайте, — ответил с готовностью Мюллер.
Они подняли кружки и выпили.
— Скажите, вы всегда так искренни? — поинтересовался Мюллер.
— В большинстве случаев. Это делает жизнь несложной.
— Зато неприятной.
— Я не трусливого десятка.
Мюллер не привык, чтобы с ним так разговаривали. Всех агентов группы, которую он возглавлял, он уже обучил вежливости и уважению к себе, доверенному лицу американцев. Он старался работать под Батлера и внушать своим подчиненным страх. Надо бы и этого Паули свернуть в бараний рог. Но со стороны казалось, что настроен он был благодушно.
— Вы умеете обращаться с «курантами»? — деловито спросил он и увидел непонимающее лицо Сида.
— Ну, с радиопередатчиком. Вы же во время войны обучались этому. Может быть, вы совсем разучились?
Мюллер достал карандаш и стал отстукивать по крышке стола.
Сид внимательно слушал.
— «Стоит у дороги трактир…» — ответил Сид, когда Мюллер положил карандаш.
— Прием у вас — ничего, — похвалил его Мюллер. — Теперь попробуйте передавать вы.
Сид простучал следующую строку фривольной песенки.
— «Собрались там… возницы… на… пир…» — произнес Мюллер.
— Следующие строки лучше произносите про себя, — пошутил Сид, — а то нас выставят отсюда за непристойное поведение.
— Ну ладно, — кисло улыбнулся Мюллер. — Достаточно. В интересах дела нужно, чтобы вы были связаны со мной через одного человека. Это поможет вам найти меня в случае надобности.
— Зачем все осложнять? Дайте мне свой телефон. Если что будет, я позвоню вам.
— Кончайте! — грубо оборвал его Мюллер. — Кончайте свои попытки подсказывать мне, что и как надо делать. Научитесь сами исполнять мои указания.
— Слушаюсь, шеф!
Мюллер недоверчиво посмотрел на него.
— В следующую субботу точно в восемь вечера будьте на остановке электрички «Савиньиплац». Встаньте у главного входа и в правой руке держите томик «Фауста» Гете, первую часть. Название книги должно быть видно. К вам обратится человек. В левой руке у него будет зеленая авоська с красным детским мячом. Он вас спросит: «Когда в последний раз шел дождь?» Вы должны ему ответить: «Двадцать девятого июня». Все запомнили?
Сид ухмыльнулся.
— Вы не находите, что это какая-то идиотская игра?
— Чем бессмысленней, тем лучше. Надежнее, — пояснил Мюллер, не обратив внимания на иронический тон Сида.
— Значит, «Фауст» Гете…
— Первая часть, — подсказал Мюллер.
— …И, зеленая авоська с красным мячом. Что за винегрет?
— Сразу видно, что вы новичок, — с сознанием своего превосходства заметил Мюллер. — Знаете, сколько сорвалось встреч из-за того, что применялись простые опознавательные знаки? Ведь в таком большом городе, как Берлин, в один вечер сразу нескольким людям может прийти в голову идея купить ребенку красный мяч и нести его в зеленой авоське. Кому-то из них непременно понадобится сесть на электричку у «Савиньиплац». Возможно, также, что это произойдет около восьми вечера. Что вы тогда сделаете?
— Ладно… — вздохнул Сид. — Скажите откровенно, много для меня заготовлено таких веселеньких заданий?
— Нет, — ответил Мюллер, — есть только одно настоятельное желание: как можно скорее услышать от вас сведения, добытые у секретарши. Если вы вскоре не добьетесь от нее ничего стоящего, то больше не получите от нас ни пфеннига.
Мюллер встал и, не прощаясь, исчез так же внезапно, как и появился.
Сид почувствовал острое отвращение к самому себе, Мюллеру и всему окружающему.
«Черт! Я же стал гнусным рядовым агентом, которым помыкает такой тип, как Мюллер. Ловко меня обманули. «Сбор и обработка экономических сведений, серьезная работа!» — Он усмехнулся. — Я шпион и ничего больше. Я сам докатился до этого. Из-за денег. Надо выбираться из этого дерьма. И как можно скорее. Но как?..»
Он неподвижно уставился на грязную скатерть.
Когда Сид вернулся домой, Дорис еще не было. А одному ему быть сейчас не хотелось. Все в квартире было аккуратно прибрано, и было так тихо, как будто здесь никто и не жил. После прокуренной шумной пивной эта тишина обрушилась на Сида ужасным грузом. Он почувствовал озноб. Достал из буфета бутылку коньяку и налил себе рюмку.
Вся эта история угнетала его. Он казался себе актером третьеразрядного детективного спектакля. Спектакль был явно комического жанра, и в то же время было не до смеха. Сид чувствовал, что нельзя недооценивать Мюллера и тех, кто стоит за ним. «Может быть, все-таки в ближайшие дни мне удастся устроиться в какую-нибудь газету? Если бы я мог расплатиться с янки! Возможно, Винкельман… Надо было позвонить ему. До сих пор я еще ничего для них не сделал… О ребенке они тоже ничего не знают… В конце концов, мы ведь живем в свободном мире. Против моей воли меня никто не заставит шпионить. Скорее порвать с этим, вылезти, пока еще не поздно…»
Сид бросился к телефону. Но звонить не стал. Бессмысленно. Устало опустился в кресло.
«Они крепко держат меня. С крючка так просто не сорвешься. Нажива оказалась жирной, и я проглотил ее. Если я буду бунтовать, они прибегнут к шантажу. Дорис узнает про ту старую историю. Только этого ей сейчас не хватает!..»
Сид нервно провел рукой по волосам.
«Как могло случиться, что этот подонок Мюллер отыскал меня в кинотеатре, полном людей? Неужели за мной следят?»
Он подошел к окну.
Улица была почти пустынна. Только в палисаднике играли двое детей. У подъезда стоял его «шпортваген». Других автомашин поблизости не было.
«Телефон!.. — вспомнил Сид. — Ведь билет я заказывал по телефону!»
Он поднял трубку и набрал произвольный номер. Но никакого щелчка не услышал. Когда в трубке раздался незнакомый голос, Сид молча положил ее на место. «Может быть, у них какие-то самые новые приспособления для подслушивания, без всяких щелчков? А может, они в моей квартире поставили микрофон? Чтобы попасть в нее, не требуется большого искусства, особенно если знаешь, что в ней никого нет».
