Валерий Ванико - Золото по ленд-лизу
За свою долгую жизнь кречет не раз встречал то, что увидел. Это двое бескрылых существ, которые способны метать молнии в птиц. Одна такая, давным - давно, сразила его подругу. И хозяин небес помнит это.
- Санек, смотри какой обед летает, - с тоской смотрит вслед удаляющейся птице, бредущий впереди Дим, волочащий за собой по мху давно бесполезный «Суоми». Плетущийся сзади продолжает слепо двигаться, утыкается ему в спину и падает.
- Все, Дим, я больше не могу,- шепчет он и закрывает глаза. Передний устало садится рядом, утирает изодранным рукавом ватника вспотевшее, лицо и роняет голову на грудь. Несколько минут в тишине раздается только их хриплое дыхание и мучительный кашель лежащего.
За прошедшую неделю ребята еще больше осунулись и почернели - рыба в мелких озерцах больше не попадалась, да и ловить ее было не на что, кончилась наживка. Питались молодым ягелем, изредка встречающейся прошлогодней вымороженной морошкой и вызывающими тошноту сырыми грибами. Сырыми потому, что варить их было не на чем.
Выбираясь из зыбкого болота, куда они ненароком забрели, друзья едва не утонули и лишились котомки с огнивом, кресалом и котелком. К тому же Сашка вывихнул ногу, которая посинела и опухла, а Дим, постоянно жующий всякого рода зелень и даже кору деревьев, мучительно страдал животом.
Все эти дни, неторопливо и упорно, за ними следуют волки. Теперь их двое. Близко звери не приближаются, но то и дело возникают на дальних марях и сопках.
Через некоторое время Сашка со стоном приподнялся, морщась от боли в ноге сел, бросил мутный взгляд на поникшего головой Дима и прислушался.
Откуда-то издалека, с простирающегося справа плато, едва различимо доносился волчий вой. Низкий, протяжный и тоскливый.
Сашка вздрогнул и повернул на него голову. В самом начале уходящего к горизонту плато, белело какое-то пятно. И не такое, как остатки снега, тающего в его складках. Яркое и серебристое.
- Дим, - хрипло прошептал он.
- Чего? - ответил тот, не поднимая головы.
- Посмотри, что там, справа, за белое пятно.
- Напарник поднимает голову, и бессмысленно озирается.
- Да справа, я тебе говорю. Вон, на возвышенности - показывает в ту сторону рукой.
- И точно, Сань, что-то белеет. На снег не похоже, а?
- И мне так кажется.
Они с трудом встают и пристально вглядываются в даль.
- Надо ближе подойти, в глазах все плывет, - бормочет Дим, и парни, едва волоча ноги, бредут в сторону возвышенности.
Примерно через километр пятно увеличивается, и им кажется, что оно шевелится.
- Дак это ж купол парашюта! - внезапно хрипит Дим, и, спотыкаясь о кочки, бежит к пятну. Едва поспевая, Сашка плетется за ним.
Спустя полчаса, напарники стоят у лежащего на земле купола парашюта. Его шелк серебристо блестит в солнечных лучах и едва уловимо колышется от порывов легкого ветра.
- А где ж летчик? - смотрит Сашка на Дима.
- Хрен его знает - мрачно бурчит тот, - наверное, в тундру ушел. Он видит, что парашют не такой, с какими ему приходилось иметь дело и настораживается.
- Давай, по быстрому сворачиваем купол. Шелка на портянки нарежем и стропы на снасть пригодятся.
Парни тянут к себе неподатливый купол и обнаруживают под ним наполовину ушедшее в мох тело человека.
- Вот он, твой летчик, - произносит Дим и присаживается у тела на корточки.
Через секунду, в его руке появляется извлеченный из кобуры на поясе мертвеца пистолет.
- «Вальтер, - восхищенно бормочет Дим, у меня такой был, - и выщелкивает из рукоятки обойму. В ней масляно блестят патроны.
Он загоняет обойму обратно и сует пистолет за пояс. Затем нагибается, достает из кармашка кобуры запасную обойму и опускает ее в карман ватника.
- А ну-ка, давай вытащим этого асса.
Вместе с Сашкой, путаясь в стропах, они с трудом извлекают из пропитанного водой мха неподатливое тело и оттаскивают чуть в сторону.
Затем с минуту рассматривают его.
Вместо лица, у немца размокшая в воде бесформенная маска с расплющенным носом и черными прядями прилипших ко лбу волос.
- Ты, гляди, - не рыжий, - удивленно восклицает Сашка.
- А почему он должен быть рыжим? - сопит Дим и расстегивает на меховой куртке летчика молнию.
- Не знаю. Мне все фрицы такими кажутся, - шмыгает носом Сашка.
- Ты смотри, - какой был красавчик, - хмыкает Дим и протягивает ему извлеченное из нагрудного кармана немца удостоверение пилота «люфтваффе» и черный кожаный бумажник с золотой монограммой.
С фотографии на документе, на Сашку холодно смотрит молодой симпатичный парень с аккуратной прической и пробором на голове.
- Лейтенант Отто фон Вернер, - по складам читает матрос.
- Ты слышишь, Дим? Целый «фон», это у них вроде нашего князя.
- Да, парень видать был не бедный, - смотри какие у него часы.
Сашка принимает из рук приятеля отсвечивающие тусклым металлом необычно тяжелые часы с браслетом и внимательно рассматривает их. На задней крышке клеймо - орел со свастикой и какая-то гравировка.
- Фельдмаршал Геринг, - разбирает он последние слова. - Ни хрена себе!
- Дим, эти часы от Геринга!
- Я ж тебе и говорю, что не простой это немец. Надо отсюда быстро сваливать, его могут искать. Стоп, а коль фриц дохлый, значит «нз» у него цел. Как это я сразу не догадался?
Он отстегивает на теле немца парашютные карабины и стаскивает с его плеч ранец. Расстегивает клапана карманов и извлекает оттуда поочередно две плитки шоколада, пачку прессованного изюма, небольшую ракетницу с запасными ракетами, таблетки сухого спирта и спички, в непромокаемой упаковке.
- Живем, Санек! - радостно восклицает старшина и сует ракетницу и шоколад тому в руки, а остальное быстро распихивает по карманам.
После этого Сашкиной финкой они отрезают от купола парашюта несколько строп и большой кусок шелка, которые заталкивают в оставшуюся котомку. Парашют сворачивают, туго перетягивают его стропами, суют внутрь несколько камней и топят в снеговом озерце, расположенном неподалеку.
Затем возвращаются назад, Дим стаскивает с ног летчика меховые унты и швыряет их Сашке - бери.
- Не, - вертит тот головой, - оставь себе, твои пьексы совсем развалились.
- Бери, я тебе сказал! У меня сорок пятый, а это как раз твой размер.
Сашка сует унты в мешок.
Сняв с Вернера летный планшет, который Дим вешает себе на плечо, моряки волокут его к озерку где утопили парашют, и тоже сталкивают туда. Знакомец Геринга сразу же исчезает в густой ледяной воде.
- Туда ему и дорога, - произносит Сашка и утирает вспотевший лоб.
После этого друзья возвращаются к своей последней останове. По пути Сашка достает из кармана плитку шоколада, с молчаливого согласия Дима освобождает ее от бумажной упаковки, разламывает и протягивает половину старшине. Друзья жуют шоколад на ходу и мычат от наслаждения.
У сиротливо лежащего на небольшом валуне «Суоми» они останавливаются. Дим берет автомат в руки, вывинчивает шомпол и с размаху бьет прикладом по камню. Затем сует металлическую часть под слой мха, а приклад и шомпол прячет за пазуху.
- Пригодится, для костра, - бросает он другу, и моряки исчезают в тундре.
С плато вновь доносится протяжный волчий вой…
Когда потускневшее солнце завершает свой бесконечный путь к горизонту, а с затянувшегося тучами неба начинает сеять мелкий зернистый снег, друзья подходят к обширному, преградившему им путь озеру. Его извилистые берега заросли карликовым лесом и чахлым кустарником, в котором тоскливо пищит какая-то птица.
- Ушли порядочно. Тут сделаем привал, - оглядывается Дим на бредущего за ним в импровизированной накидке их парашютного шелка приятеля.
Они находят место посуше на небольшой скальной площадке, оставляют на ней котомку, шомпол и приклад, после чего исчезают в леске, откуда возвращаются с охапкой хвороста и полной шапкой красно-бурых подберезовиков.
Пока Дим колет финкой на тонкую щепу автоматный приклад и разводит костер, Сашка достает из кармана их самодельную снасть, берет из вороха сухих веток две подлиннее, и идет к ближайшему заливчику. Там он крепит к ним узловатую шелковую нить, наживляет крючки половинками размоченной во рту изюмины и забрасывает в воду.
