Чингиз Абдуллаев - Полное каре
– Вы хотите его отравить?
– Сразу чувствуется, что вы профессиональный эксперт по вопросам преступности. Ну неужели вы думаете, что я хочу попасть во французскую тюрьму? В Монако нет даже своей тюрьмы. Разумеется, все не так страшно. Никто не собирается травить Шульмана. Он просто получит сильнейшую диарею. Настолько сильную, что не сможет даже дойти до зала казино. Вот и весь секрет.
– А если он честный игрок? Ваше поведение будет неэтичным. Не говоря уже о том, что вы проиграете Айдару, если «счетчик» Тарас Маланчук или кто-то другой.
– Я уже об этом думал. Но отравить обоих невозможно. Это сразу вызовет подозрения. Поэтому мне так нужны ваши советы. У нас есть еще около пятидесяти минут для точного определения того, кто на этот раз будет помогать Айдару.
– А вам не пришло в голову, что это может быть кто-то другой? Не обязательно профессиональный игрок, или «счетчик», как вы их называете. Если Айдар договорился с кем-то из тех, кого вы хорошо знаете. Понятно, что с Омаром Халидом или господином Херцбергом он договориться не сможет, они слишком известные люди. Но остальные могли пойти на такую сделку. Например, Константин Романишин, отец которого может прекратить финансировать игорные забавы сына, или Ниязи Кафаров, который может договориться с Досынбековым. Он сказал мне, что они раньше встречались.
– Я об этом не знал. Но они не смогут подыграть так, как это сделает профессиональный игрок. Это невозможно. Хотя я подумаю над вашими словами.
– Не торопитесь, – посоветовал Дронго, – иначе вы можете ошибиться.
– Долго ждать мы тоже не можем, – возразил Бибилаури, – Шульман может уйти в любой момент, и мы останемся в дураках. Извините, я выйду первым.
Он вымыл руки и вышел из туалетной комнаты. Дронго взглянул в зеркало. Он почувствовал беспокойство. Эта «Большая игра» может вызвать непредсказуемые последствия. Он даже не мог предположить, что расстройство желудка одного из возможных участников игры будет всего лишь невинной забавой перед другими преступлениями, которые произойдут здесь.
Глава 5
Прежде чем выйти из туалетной комнаты, он достал свой мобильный телефон и набрал номер Эдгара Вейдеманиса, своего давнего друга и напарника, который остался в Москве.
– Добрый вечер, – услышал он знакомый голос с характерным латышским акцентом, – у тебя опять что-то произошло?
– Пока нет. Но, судя по всему, очень может быть. Я сейчас продиктую несколько фамилий, а ты просмотри данные об этих людях по Интернету и покопайся в наших архивах. Может, что-нибудь удастся найти.
– Давай, – согласился Вейдеманис. – Много фамилий?
– Восемь. Начнем с Тенгиза Бибилаури. Он бывший украинский гражданин, сейчас живет в Германии. Премьер-министр Омар Халид. Успеваешь записывать?
– Он тоже в числе подозреваемых? – уточнил Эдгар.
– Надеюсь, что нет. Давай дальше. Айдар Досынбеков, бывший вице-премьер Казахстана. Ниязи Кафаров, очень важный чиновник из Баку. Тарас Маланчук, наверно, с Украины, но точнее не знаю. Моисей Шульман из Израиля, Константин Романишин, это сын Георгия Романишина, известного российского олигарха. И наконец, Генрих Херцберг – газетный магнат из Канады. На него, нужно полагать, будет больше всего информации на сайтах и в Интернете. Пока вот эти фамилии.
– Все проверю. Это срочно?
– Желательно до завтрашнего вечера.
– Сделаем. Ты сейчас где?
– В Монако. В туалете ресторана отеля «Де Пари».
– Неужели так сильно переел? – пошутил Вейдеманис.
– Боюсь, что у кого-то из гостей скоро случится отрыжка, – в тон своему другу ответил Дронго, – в общем, до свидания. Я тебе перезвоню.
Он убрал телефон в карман и вышел в холл отеля, чтобы пройти в ресторан. И едва не столкнулся со спешившим в туалет Маланчуком, который сильно кашлял.
Неужели Бибилаури решил отравить сразу двоих игроков для надежности, тревожно подумал Дронго, входя в зал. Поискал глазами Тенгиза Бибилаури; тот стоял у окна и очень любезно беседовал с Айдаром Досынбековым. Со стороны их можно было принять за двух старых друзей. К Дронго тут же подошел Чеботарь.
– Все выяснили, – шепнул он.
– Что выяснили? – уточнил Дронго.
– Шульман – тот самый «счетчик». Теперь мы это точно знаем.
– Откуда?
– У нас свои источники информации, – улыбнулся Чеботарь. – Вообще-то я так и думал. Его наверняка держали в «резерве». Обычно таким людям платят, чтобы они не светились в известных казино и игорных домах. А когда нужно, они вступают в игру, как, например, сейчас. Только в исключительных случаях и ради исключительной суммы денег. Вот поэтому Шульман здесь и появился.
– А Маланчук? Я видел, как он кашлял, когда спешил в туалет. Вы на всякий случай его тоже отравили?
– В нашем деле нельзя связываться с такими людьми, как Бибилаури, – сокрушенно покачал головой Чеботарь, – он уже успел вам все рассказать. Какое легкомыслие. Никого я не травил и не собираюсь этого делать. Просто легкое расслабляющее для нашего друга из Израиля. Ему будет даже приятно – избавиться от лишних шлаков.
– Своебразный взгляд на ваш недостойный поступок, – усмехнулся Дронго, —буду иметь в виду. Во всяком случае, рядом с вами я больше ничего не съем и не выпью. Я сейчас устрою небольшую проверку, а вы постойте рядом. Потом сверим наши наблюдения.
– Какую проверку? – не понял Чеботарь.
– Увидите. Я хочу проверить реакцию Шульмана. Если он профессиональный игрок и «счетчик», у него должна быть феноменальная реакция. Вот и посмотрим.
Дронго быстро отошел от своего собеседника, взял со стола пустой бокал, медленно подходя к Шульману. Тот разговаривал с одним из представителей казино, находившихся в зале. Проходя мимо них, Дронго словно случайно задел француза, споткнулся и, как на пленке с замедленным движением, раздал пальцы, выпуская бокал. Нарочито медленно и не глядя на Шульмана. Реакция была мгновенной. Шульман, наклонившись, успел поймать бокал. Пленка закончилась. Дальше все пошло как обычно. Дронго поднял голову.
– Спасибо, – произнес он по-английски.
– Будьте осторожнее, – посоветовал Шульман, улыбнувшись и протягивая ему бокал.
– Обязательно, – пообещал Дронго. – Извините.
Он прошел до конца зала, чтобы встретиться с Чеботарем.
– Теперь убедились? – спросил тот. – Это Шульман. Вы видели его мгновенную реакцию?
– Я бы не поверил, если бы сам не увидел, – признался Дронго, – но учтите, что если вместо расслабляющего лекарства вы подложите ему яд, то я первый сдам вас полиции.
– И вам не стыдно мне говорить такое?
– Нет. Вам будет даже приятно. Посидите на постной пище, избавитесь от лишних шлаков, приведете себя в форму. Возможно, даже раз в сутки будете гулять на свежем воздухе.
– Оценил, – улыбнулся Чеботарь, – насчет «лишних шлаков» вы мне хорошо вернули мои слова. Но я не убийца. Все, что угодно, только не это. Неужели я похож на идиота? Или вы действительно считаете, что ради господина Бибилаури я готов остаток жизни провести даже в самой роскошной тюрьме Монако?
– Здесь нет тюрьмы. Ближайшая – в Ницце.
– И даже там не очень хочется. Поэтому я сам буду следить за здоровьем господина Шульмана. Всего лишь расслабляющее лекарство, никакого яда, никакой травли. Мелкое хулиганство, помните, как говорил директор базы актеру Никулину в знаменитом фильме. И добавил, что за это мелкое хулиганство он платит большие деньги. Между прочим, вы тоже получаете невероятный гонорар. Вместо того чтобы морально меня ободрить, вы мне еще и угрожаете. Это просто не по-товарищески.
– А мы разве уже стали товарищами?
– Безусловно. Мы с вами напарники в этом благородном деле. Пытаемся спасти состояние Бибилаури от злодея Айдара Досынбекова, который не стесняется прибегать к самым гнусным проделкам. Как вы сказали: «Защищать мир от мошенников и их пагубной деятельности». Считайте, что я на вашей стороне в этой отважной борьбе.
– Один—один, – рассмеялся Дронго, – вы тоже неплохо вернули мне мою патетику. Давайте без дураков. Я вас серьезно предупреждаю. С Шульманом ничего плохого не должно случиться.
– Могли бы и не говорить. С ним ничего и не произойдет. И учтите, что мне еще нужно будет умудриться сделать все таким образом, чтобы он ничего не заметил. А это будет не так просто. Может, вы мне поможете?
Дронго молчал.
– Значит, не хотите, – понял Чеботарь, – ну и не нужно.
Он улыбнулся проходившей мимо Алине и неторопливо двинулся в сторону Шульмана, по-прежнему говорившего с французом. Дронго обратил внимание, что Шульман говорил с французом на его родном языке. В зал вернулся Маланчук. Бабочка у него съехала на сторону, верхняя пуговица на рубашке была расстегнута. Он недовольно оглядел собравшихся, словно спрашивая себя, что здесь делают эти господа. Затем подошел к крайнему столу и уселся на стул. Было заметно, что он не в настроении.
