Александр Надеждин - Ахиллесова пята
– Зачем. О месте за тебя другие люди позаботятся. Заместителя себе ищи. На первых порах хотя бы временного.
Бутко поднял наконец свой взор и, встретившись взглядом с начальником, тоже улыбнулся, но, стараясь сдержать свои эмоции и хоть как-то сохранить серьезность, снова отвел глаза в сторону.
– Ну, прямо красна девица, а не офицер, – протянул Минаев. – Ладно, все, хватит лирики. Давай о деле. Кого из наших резидентурских ребят ты, в принципе, мог и хотел бы видеть на своем месте? Нет, конечно, можно кого-нибудь и оттуда прислать. Но ты сам прекрасно понимаешь, человека полгода минимум придется вводить в курс дела. Сможешь ты себе позволить такую роскошь? Подумай. Теперь второе. – Минаев, осекшись, словно в голове его в этот момент сработало какое-то релейное устройство, напомнившее о невыполненном программном действии, посмотрел на бутылку и слегка шмурыгнул носом. – Нет, о втором мы лучше поговорим после. После второй. – Бутко, восприняв сигнал, поднял бутылку и аккуратно наклонил ее над стаканом начальника. – Вот скажи, ты парень-то вроде грамотный, ты знаешь такой... принцип Питера?
– Ну... слышал что-то, – внимательно следя за тем, чтобы не перелить в свой стакан больше коньяка, чем досталось сидящему напротив шефу, неуверенно пробормотал Бутко.
– И в чем же он заключается?
– Я сейчас точно не помню. По-моему, это что-то о науке управления. В юмористическом плане.
– Хм, в юмористическом, – ворчливо пробурчал Минаев. – Ты вот, когда о преемнике своем думать будешь, в первую очередь, что в виду иметь должен?
– Ну... Надежность?
– Надежность. Компетентность! А то может, он и вербовщик классный, и информацию нужную добыть умеет, а людьми руководить таланта бог не дал. А ты его в свое кресло – мол, коли там хорошо справлялся, значит, и здесь выдюжит. Ан нет. Как начальник-то он... что? Некомпетентен! – с особым удовольствием, почти по слогам, произнеся последнее слово, Гелий Петрович поднял свой стакан. – Так? Или не так?
– Так, – опустив глаза, каким-то понурым тоном ответил Бутко.
– Ты чего это пригорюнился? Перспективам своим новым, что ли, не рад? Ты смотри, при удачном стечении, ты на этом месте и звание очередное досрочно получить можешь, а там глядишь и...
– Да перспективам-то я рад.
– А что тогда?
Бутко тяжело вздохнул и поставил только что взятый им в руку стакан на место. Он по-прежнему смотрел куда-то вниз и в сторону.
– Тут такое дело, Гелий Петрович. Не знаю даже, как вам и сказать.
– Говори как есть, – тон голоса Минаева был по-прежнему спокоен, но сам он уже ощутил, как в нем, правда, еще едва-едва заметно и где-то очень глубоко, шевельнулся хорошо знакомый червь беспокойства.
– Похоже, у нас... ЧП.
– Какое ЧП? – в голосе Минаева уже были явственно слышны металлические нотки. Гелий Петрович чувствовал, как в нем, в его внутреннем душевном состоянии, начинают происходить какие-то резкие и неприятные изменения. Хорошее, немного благодушное настроение куда-то мгновенно исчезло, а к горлу медленно, но решительно подступала какая-то непонятная волна или даже лавина то ли просто тихой злости, то ли какой-то безотчетной ярости, то ли еще черт его знает чего. – Опять машину долбанули? – Фигура человека напротив приняла еще более понурый вид. – В Центр лажу какую-нибудь прогнали? – Лавина, смяв последние препятствия, вдруг разом вырвалась наружу. – Ну говори, говори! Какое ЧП?! – резко и зычно рявкнул хозяин кабинета, вскочив на ноги. – Что ты, мать твою, сидишь здесь, мямлишь? Толком сказать не можешь?
– Могу, – ровным и твердым голосом ответил Бутко, тоже, правда не так резво, поднявшийся со своего места. Казалось, что окрик начальника не произвел на него какого-то особо устрашающего или подавляющего действия. – Похоже, у нас в посольстве завелся «крот». – Конец фразы он произнес таким же спокойным тоном, как и ее начало.
– А без метафор, – уже менее резко и менее зычно, но по-прежнему недовольно и зло бросил Гелий Петрович. – «Крот»! Когда вы все только отучитесь от этого жаргона дешевого. Цэрэушного.
– Предатель. Информатор, – поправился Бутко и после небольшой паузы добавил: – Во всяком случае, именно так можно интерпретировать полученные нами агентурные данные.
– Какие данные? Кто получил? От кого? – еще более спокойным тоном, но все равно достаточно раздраженно, скороговоркой выпалил Минаев.
– Информацию получил Иванов. От своего агента «Мармона». Тот сегодня утром вызвал его на экстренную внеплановую встречу и сообщил, что, по его сведениям, из нашего посольства может идти утечка информации.
Минаев, прищурив глаза, внимательно посмотрел на своего заместителя и, пожевав губами, медленно произнес:
– Так может идти... или идет?
Заместитель пожал плечами:
– Это пока трудно сказать. Насколько я понял, полученные сведения достаточно расплывчатые и куцые. И, конечно же, требуют самой тщательной проверки.
Минаев заложил руки за спину и с задумчивым видом стал прохаживаться взад-вперед по кабинету, но, вдруг о чем-то вспомнив, резко остановился:
– А где вообще сам Иванов?
– У себя. – Бутко, продолжающий стоять в собранной, но спокойной позе, чуть повернул корпус в сторону начальства. – Я дал ему задание срочно написать подробный отчет. О встрече и... о том, что он там узнал.
– А когда он вернулся?
– Да где-то полчаса назад. Минут сорок.
– Интересно. А почему я только сейчас об этом узнаю?
– У вас тогда был Василий Иваныч.
– Ну и что?
– Я подумал... – Бутко слегка замялся.
– Что ты подумал?
– Ну, я подумал, что, может быть... ему пока не стоит... – заметив направленный на него внимательный прищур глаз шефа, Бутко поспешил продолжить: – Ну вот сейчас озвучим и... пойдет-покатится, а на самом деле это все, может, какая-нибудь утка. Испорченный телефон. Или вообще пьяный бред. Разобрались бы спокойно, по-тихому, а там и...
– А если не бред? – перебил его Минаев. Он чувствовал, что внутри него нарастает уже знакомая волна раздражения, готовая разразиться новым всплеском. – Что тогда? А ты знаешь, что со мной вообще сделать могут. За сокрытие. Тот же Василь Иваныч. Если потом вскроется. – Он саркастично покачал головой. – Да, дал бог помощничков. С вашими советами в два счета из органов вылетишь. Да еще с таким треском. – Хмурым взглядом посмотрев на Бутко, который молча стоял перед ним поджав губы и виновато опустив голову, он медленно и отчетливо произнес: – Запомни, Миша, в таких случаях позиция должна быть предельно четкой. Конечно, я думаю, наши боссы в Центре не очень сильно обрадуются, мягко говоря, услышав то, что ты мне сейчас сообщил. Даже если это в конце концов и окажется какой-нибудь туфтой. Но, если оно об этом вовремя не услышит, и это окажется не туфтой, то тогда...
– Да, – вздохнув, тихо проговорил Бутко. – Как ни крути, скверная история.
– Да уж куда скверней. – Минаев отошел к окну и устремил свой взор в сторону бурого пятна Булонского леса, застилавшего все отдаленное обозримое пространство. – А как все хорошо начиналось! Вызываем в Москву! – с саркастическими нотками произнес он. Похоже, это была фраза какого-то известного киногероя, он сейчас не мог вспомнить какого, да это, впрочем, было и не важно. Главное, она так удачно отражала суть столь препаскуднейшим образом складывающейся ситуации. И ведь сколько раз говорил самому себе: не говори гоп, пока... А то ишь, размечтался. Рассиропился. А тут сейчас такое завертеться может, что тебе не то что там наверх куда дорога заказана будет, на своем бы месте удержаться.
– Ладно, – Минаев резко прервал ход собственных мыслей, который, по его ощущению, начинал приобретать характер элементарного бессмысленного нытья и грозил привести его в самое неподходящее для данного случая состояние. – Все, хватит лирики. – Он повернулся и встретился взглядом с Бутко. – Начинаем работать.
– Начинаем, Гелий Петрович.
– Ты сейчас давай дуй к Иванову. Пусть заканчивает свою писанину. И побыстрей. А ты бери его отчет, досье на этого...
– «Мармона».
– ...«Мармона» и живо ко мне.
– Иванова с собой?
– Пока не надо. Пусть сидит у себя и ждет. Понадобится – вызовем. А я тем временем позвоню Косицкому.
– Косицкому? – удивленно протянул Бутко.
– Ахаян сейчас должен быть у него, – пояснил Минаев. – Придется прервать их... ностальгические посиделки.
– А-а.
– А ты что думал, я «соседу» хочу твои радостные известия сообщить?
– Да нет.
– Ну нет, так давай, – Минаев уже садился за свой рабочий стол, стоящий в глубине комнаты, слева от окна, – не тяни кота. Действуй.
– Слушаюсь. – Бутко слегка вытянулся в неком подобии строевой стойки, чем напомнил о своем флотском происхождении, и, четко повернувшись, потянул на себя дверную ручку, при этом краем глаза, во время поворота, успев заметить, что рука его начальника уже держала трубку одного из стоящих напротив него, на столе, телефонных аппаратов.
