Данил Корецкий - Эмблема с секрктом
– В Ницце мы хорошо провели время, – сказал Алекс.
Невидимая стена отчуждения между нами исчезла. Он вновь превратился в замечательного простецкого парня, моего курортного приятеля.
– Очень хорошо, – уточнил я.
– Там не было забот.
– И вранья.
– Нет, вранье было, но в малых дозах.
– Можно сказать, в микроскопических.
– Зато там была дружба.
– И любовь.
– Может быть, видимость любви?
– Пожалуй, так будет точнее. Но не хотелось бы подвергать уточнениям и дружбу.
– Согласен. Это совершенно излишне.
– Там была безмятежная жизнь.
– Это мы видели ее такой. Там были разные жизни. И смерти.
– Ты имеешь в виду ту драку?
– Нет, там убили нашего ученого. Невосполнимая потеря. Я как раз занимаюсь этим убийством.
– «Не сумел уберечь – сумей отомстить», – говорят арабы.
– У арабов много мудрых мыслей. Но, к сожалению, они сами все чаще дают повод ими пользоваться. И в этой истории они замешаны. Хотя мы так и не смогли выйти на конкретных людей…
– «Долг платежом красен» – говорят русские, – я посмотрел прямо в спокойные серо-голубые глаза. – Ты ведь считаешься специалистом по русским?
– Считаюсь, – кивнул Алекс. – Во всяком случае, я знаю, что Айседора Дункан не певица, а танцовщица. Но, признаюсь по секрету, до конца русских так и не понял.
– От тебя это и не требуется. Тебе ведь надо найти убийц?
– Конечно.
– Галина Золотарева, русская, из Зеленограда, улица Свободы, 42, квартира 11. Выдает себя за немку, представляется Хельгой…
В глазах Алекса появился напряженный интерес. Но он молча слушал.
– Шенгенская виза открыта 23 июля, прилетела в Ниццу 6 августа рейсом из Берлина, здесь ее встречали люди, похожие на арабов. Таксист Шарль на красной «Альфа-ромео» знает многих из них. А 8 августа я видел ее в казино в Монако с вашим парнем. За час до того, как его убили.
Алекс молчал. Но по глазам было видно, что в его голове уже вовсю работает компьютер, составляя план розыска.
«…В консульстве ФРГ в Москве запросить копии документов гражданки Золотаревой. Там есть и фотография, и цель визита, и приглашающее лицо, и предполагаемое место проживания, и номер телефона. Возможно, что-то она наврала, но зерна правды всегда можно выковырять из плевел лжи. Проверить документы авиакомпании: когда взяты билеты, по какому документу (тут может всплыть второй паспорт), как оплачивались, какой телефон оставлен для связи (так можно узнать запасной номер). Возможно, выплывет номер кредитной карты, позволяющий отследить платежи в Ницце. Далее – аэропорт прибытия: записи видеокамер, опросы таксистов, персональный – Шарля. Скорей всего, удастся получить портреты ее смуглых «русских» друзей и информацию о них. А дальше – обычная отработка полученных данных, которая, скорей всего, закончится арестами преступников. Увы, и Хельги-Галины, которая будет именоваться соучастницей и если не даст чистосердечных показаний, то получит лет десять – пятнадцать, не меньше…»
Компьютер закончил работу. Алекс улыбнулся своей замечательной улыбкой и подал мне руку.
– Счастливого полета!
– Спасибо.
– Хорошо бы еще провести совместный отдых в Ницце.
– Или в каком-либо другом хорошем месте.
– В мире много хороших мест.
– Очень много. Но вряд ли это получится. Трудно представить, как мы будем созваниваться и строить отпускные планы.
– Очень трудно.
– Практически невозможно.
– По крайней мере, пока мы не оставим службу и не выйдем на пенсию.
– Ну какая у писателя служба? И какая пенсия?
– Да, смех один.
Мы все еще держались за руки. У Алекса была крепкая ладонь и теплая сухая кожа. Как у меня.
«Боинг», словно огромное чудовище, всосал в себя длинную вереницу пассажиров. Мы синхронно посмотрели на одинаковые часы.
– Тебе пора. Твой билет у стюардессы. Первый класс.
– Спасибо! Тебя что-то беспокоит? У тебя печальные глаза…
– При больших тиражах твоих книг нет в магазинах.
– Их быстро раскупают. Это хорошо.
– Да. Плохо, что продавцы не знают таких успешных изданий.
– Я это учту.
– Прощай, Дмитрий!
– Прощай, Збигнев!
«Алекс» развернулся и быстро зашагал к автомобилю. Я знал, что он не обернется, как положено в сентиментальных фильмах. И я, не оборачиваясь, побежал к трапу, с которого стюардесса в синей униформе строго и требовательно махала мне рукой.
– Посадка окончена, месье! – поджав губы, сказала она, когда я поднялся к овальному проему люка. – Вы опаздываете и всех задерживаете!
– Извините, мадемуазель, это последние хлопоты, которые я вам доставил, – произнес я с акцентом коренного парижанина и улыбнулся.
Губы девушки в синем разгладились, тон смягчился.
– Пожалуйста, месье, занимайте любое свободное место!
Пригнув голову, я нырнул в чрево летающего левиафана, вошел в широкий салон с двумя проходами между трех рядов кресел. И сразу же направился к свободному месту рядом с худощавой девушкой со струящимися по плечам блестящими волосами цвета вороньего крыла.
– У вас первый класс, месье! – послышался сзади голос стюардессы. – Прошу сюда.
Она указывала на ведущую в «горб» лестницу, но я отрицательно покачал головой:
– Спасибо, я останусь здесь.
Девушка увлеченно читала «Фигаро» и не оторвалась даже тогда, когда я сел рядом и принялся возиться с ремнем.
– Что-нибудь интересное, мадемуазель? – деликатно спросил я, стараясь, чтобы в моем голосе звучали волнующие модуляции. И, придвинувшись поближе, так что наши плечи сомкнулись, заглянул в газету, сразу наткнувшись на броский заголовок: «Катастрофа русского спутника». Ниже жирным курсивом набрано: «Движение на околоземных орбитах становится слишком напряженным: теперь и там случаются аварии, как на Елисейских Полях!»
– Совершенно фантастическое происшествие! – экзальтированно произнесла соседка и посмотрела на меня широко распахнутыми серыми глазами.
Я на миг лишился дара речи и, только сделав над собой усилие, с трудом вымолвил:
– Да, скоро и в космосе дорогу не перейдешь…
Но такое воздействие на меня оказала не эта сенсационная новость. Просто в соседнем кресле сидела волейболистка из Ниццы, та самая, в белом купальнике, о которой я не переставал думать все это время! Не может быть! Может, просто похожая девушка? Прическа вроде другая… Я осмотрел ее руки: тонкие запястья, изящные кисти… Незаметно скосил глаза вниз, на босоножки, – и тут все в порядке… Все равно не может быть!
– Вы меня не узнаёте?
Длинные ресницы хлопнули – раз, другой.
– А разве мы знакомы?
– Конечно! Я Зигфрид Майер, писатель. В Ницце я дал вам автограф. Помните?
И тут же по мелькнувшему в серых глазах интересу я понял, что не ошибся.
– А-а-а, написали на мяче… – Она засмеялась. – Теперь помню! Разве бывают такие совпадения?
Закон больших чисел не проявляет своих милостей дважды. Разве что для очень хороших людей, к которым я, безусловно, отношусь… Теперь все стало на свои места.
– Но тогда у вас была другая прическа.
– Да, я закалывала волосы… Вы всегда запоминаете такие мелочи?
– Это совсем не мелочь! И потом, я вообще все про вас знаю. Вы приезжали на Дни французской культуры. А работаете… библиотекарем! Так?
– Да, библиотекарем, в Руане… Откуда вы знаете?
– Сейчас я вам все расскажу. Рассказ будет длинным, но и полет долгий, к тому же здесь должны подавать хорошее шампанское…
«Боинг» уже шел на взлет.
*
Москва, Центр разведслужбы
30 октября 2011 г.
– Товарищ генерал, пришло сообщение от Писателя, – дежурный майор положил на полированный стол бланк с расшифрованным сообщением.
– Странно! Ему самому пора прибыть, а он шифровки шлет…
Генерал Иванников взял краснополосый бланк в руки, пробежал глазами, задумчиво выпятил нижнюю губу, потом перечитал вслух: «По оперативной необходимости должен заехать в Руан на три или семь дней. Писатель».
Иван поднял на майора непонимающий взгляд.
– Интересно, от чего зависит – на три или на семь?
Эпилог
Из рабочего блокнота майора Евсеева:
«Все контрольные пуски в ноябре – декабре прошли успешно. И “Молнии” из глубины Баренцева моря, и “Бриза” с “Белого Лебедя”, и “Воеводы”, и “Тополя”. Ура! Мы нейтрализовали зловредное излучение “Невидимого глаза” и вернули России ракетно-ядерный щит. И, что немаловажно, – меч тоже! Приятно, что я тоже внес вклад в эту работу… И вот 30 декабря – награждение в Кремле. Ясное голубое небо, солнце, под ногами хрустит свежий пушистый снежок, мы собираемся возле Кутафьей башни и проходим внутрь организованной группой.
