Ян Флеминг - Казино «Руаяль». Живи, пусть умирают другие. Мунрэкер
Он выиграл все шесть первых ставок. Седьмую, когда выпало «тридцать», проиграл. Его чистый выигрыш составил полмиллиона франков. Чутье подсказало Бонду пропустить одну ставку. Крупье бросил шарик. На этот раз выпало «зеро». Можно было продолжать.
Бонда приободрила выпавшая ранее «тридцатка», и, сочтя, что теперь должна выигрывать третья дюжина, он решил ставить на первую и третью до тех пор, пока дважды не выпадет середина. На одиннадцатой и двенадцатой ставках он проиграл четыреста тысяч, но отошел от стола все же с чистым выигрышем в сто десять тысяч.
Бонд, называвший ставки по максимуму, быстро оказался в центре внимания всего стола. Поскольку ему везло, к нему тут же пристроились несколько игроков. Один из них, сидевший по другую сторону стола, судя по всему, американец, разделял с ним свою радость от выигрыша с более чем излишними непосредственностью и проявлением симпатии. Раз за разом он широко улыбался Бонду и ставил свои скромные жетончики по десять тысяч франков рядом с большими фишками Бонда. Когда Бонд встал из-за стола, американец поспешил отодвинуть свой стул и без церемоний заговорил:
— Спасибо за эту экскурсию с прекрасным гидом. Я ваш должник. Вы не откажитесь выпить со мной?
Бонд был почти уверен, что этот парень и есть цереушник, о котором говорил Матис. Он не ошибся.
— Меня зовут Феликс Лейтер, — представился американец, когда Бонд, оставив крупье десятитысячный жетон и дав официанту тысячный банкнот за то, что тот отодвинул его стул, направился к бару.
— Моя фамилия Бонд. Джеймс Бонд.
— Рад познакомиться, — улыбнулся Лейтер. — А теперь посмотрим, чем можно отпраздновать наше знакомство.
Бонд убедил Лейтера разрешить ему заказать «Хэйг-энд-Хэйг» со льдом, потом внимательно посмотрел на бармена.
— Сухой «мартини». В большом бокале.
— Oui, monsieur. [6]
— Секунду, еще не все. Три пальца «Гордона», один — водки, полпальца «Кины Ликлет». Хорошо взбейте в шейкере, а потом положите большую дольку лимона. Запомнили?
— Заказ принят, месье, — сказал бармен и с уважением посмотрел на Бонда.
— Черт возьми, вот это рецепт! — воскликнул Лейтер.
— Когда я собираюсь с силами, — сказал Бонд с улыбкой, — я никогда не пью больше одного бокала до ужина. Но люблю, чтобы это был большой бокал очень крепкого, холодного и очень хорошо приготовленного коктейля. Ненавижу половинчатость во всем. Особенно, если от нее страдает вкус коктейля. Кстати, я изобрел его сам. Обязательно его запатентую, как только подберу название.
Бонд внимательно проследил, как бармен осторожно наполнил из шейкера запотевший бокал золотистым напитком, отпил большой глоток и похвалил бармена:
— Отлично, если б водка была пшеничная, а не картофельная, было бы превосходно. Mais n' enculons pas les mouches [7], — добавил он театральным шепотом, на что бармен ответил улыбкой.
— Это довольно вульгарная поговорка, смысл которой в том, что коктейль все же можно пить, — пояснил Бонд Лейтеру.
Того, похоже, по-прежнему очень интересовал рецепт Бонда.
— Вы явно стремитесь быть во всем профессионалом, — заметил он с улыбкой, когда они отошли с бокалами в угол бара. И, понизив голос, посоветовал: — Вы могли бы назвать его «коктейль Молотова» после того, что продегустировали сегодня днем.
Они сели. Бонд рассмеялся.
— Я видел, там снесло указатель перекрестка, и полиция направляет машины в объезд. Надеюсь, это не станет поводом для большого шума.
— Людям приглянулась версия о болгарских коммунистах, но некоторые убеждены, что это взорвался газопровод. Обгоревшие деревья будут сегодня спилены. Если здесь работают так же быстро, как в Монте-Карло, то завтра никаких следов от взрыва не останется.
Лейтер вытряхнул из пачки «честерфилд».
— Я рад поработать с вами в этом деле, — сказал он, по-прежнему не отрывая глаз от своего бокала. — Так что мне особенно приятно, что вы сегодня не взлетели на вершину славы. Наши люди очень заинтересованы в вашей операции, они считают ее столь же важной, как и ваши друзья. По их мнению, это отнюдь не выходка сумасшедшего одиночки. По правде говоря, Вашингтон сожалеет, что не мы играем в операции первую скрипку, но вы же знаете этих начальников… Полагаю, у вас то же самое.
— Любят тянуть одеяло на себя, — кивнул Бонд.
— Как бы там ни было, я послан в ваше распоряжение и буду оказывать любую необходимую помощь. Конечно, с Матисом и его командой мы от многого будем застрахованы. Но в любом случае помните, что я здесь.
— Спасибо. Похоже, что теперь Намбер, как мы и думали, в безнадежном положении. Так что ни о чем особенном я просить вас не буду, но был бы признателен, если б сегодня вечером вы задержались в казино или где-нибудь поблизости. У меня есть помощница, некая мисс Линд, и я хотел бы поручить ее вам, когда начнется игра. Стыдиться ее вам не придется, она очень милая девушка, — сказал Бонд, улыбаясь. — И, кстати, можете присмотреть за двумя компаньонами Намбера. Не думаю, что они что-нибудь выкинут, но…
— Можете положиться на меня, — сказал Лейтер. — До того, как я попал в эту контору, я служил в морской пехоте. Вам это говорит о чем-нибудь?
— Разумеется, — ответил Бонд.
Лейтер был родом из Техаса. Когда он стал рассказывать о своей службе в штабе разведки НАТО и о том, как трудно обеспечить безопасность организации, в которой представлено столько стран. Бонд заметил про себя, что американцы, попадающие в Европу, как правило, симпатичные ребята и почему-то большинство из Техаса.
Феликсу Лейтеру было около тридцати пяти. Высокий, худой, в темном «тропическом» костюме, как у Фрэнка Синатры. Его движения были медленными, но чувствовались скрытая сила, хорошая реакция и то, что в любой потасовке он не останется без дела.
Сейчас, склонившись над столом, он был похож на хищную птицу. Это сходство еще больше усиливали заостренные скулы и подбородок и чуть перекошенный большой рот. Серые колючие глаза постоянно щурились от дыма «честерфилда», который Лейтер курил не переставая. Морщинки в уголках глаз создавали впечатление, что Лейтер все время над чем-то посмеивается про себя. Светлая челка придавала его лицу наивность. Казалось, он открыто говорил о своей службе в Париже, но при этом ни разу не упомянул никого из своих коллег — американцев, работающих в Европе или в Вашингтоне, и Бонд понял, что Лейтер ставит интересы своей организации много выше общих забот союзников. Оба они сразу прониклись друг к другу симпатией.
Пока Лейтер пил свое второе виски, Бонд рассказал ему о Мюнцах и о своей короткой утренней вылазке на побережье. В половине восьмого они решили не торопясь вернуться в отель. Прежде, чем выйти из казино, Бонд передал на хранение в кассу свой капитал, все двадцать четыре миллиона, оставив при себе лишь несколько банкнот по десять тысяч франков.
По дороге в «Сплендид» они обратили внимание, что на месте взрыва уже кипит работа. Поврежденные деревья были выкорчеваны, поливальные машины отмывали мостовую и тротуары. Воронка от бомбы исчезла. Бульвар, если не считать нескольких случайных прохожих, был пуст. Бонд заметил, что «Эрмитаж» и витрины магазинов также приведены в порядок.
В теплых синих сумерках Руаяль-лез-О вновь казался тихим мирным городком.
— На кого работает консьерж? — спросил Лейтер, когда они подошли к отелю. Бонд не знал. Матис не смог узнать о нем ничего конкретного. «Если его не купили вы сами, — сказал он, — то имеете полное право предположить, что его купили другие. Все консьержи покупаются. Это не их вина. Их приучили смотреть на всех — за исключением, может быть, магарадж — как на потенциальных воров или шулеров. И ваш комфорт и хорошее настроение их волнуют так же, как крокодилов».
Бонд вспомнил эти слова Матиса, когда консьерж невзначай поинтересовался у него, оправился ли он после дневного приключения, и решил, что лучше всего будет ответить, что не совсем. Он надеялся, что, если его слова будут переданы по адресу, Намбер постарается во что бы то ни стало начать игру сегодня, чтобы воспользоваться его плохим физическим состоянием. Консьерж о суконной улыбкой пожелал ему быстрее поправиться.
Лейтер занимал номер несколькими этажами выше, и они попрощались в лифте, договорившись встретиться в казино около половины одиннадцатого. В это время, как правило, начинается крупная игра.
8. Красный абажур и шампанское
Судя по всему, в номере Бонда и на этот раз не побывало никого из посторонних. После горячей ванны Бонд принял холодный душ и растянулся на кровати. До встречи с мисс Линд у него был час, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями. Час, чтобы детально проанализировать план игры со всеми вариантами выигрыша и проигрыша. Кроме того, необходимо было определить роли Матиса, Лейтера и Линд и просчитать все возможные ответные действия противника. Он закрыл глаза, и в его воображении, словно в калейдоскопе из цветных стеклышек, стали складываться одна за другой сцены предстоящего вечера.
