Джек Хиггинс - Холодная гавань
— Сказано красиво… и верно. Что с рукой? Шмидт посмотрел вас?
— Он считает, что мне понадобится доктор, на всякий случай.
— Нет проблем. Мы позаботимся об этом. Это дело с Дитрихом, Крэйг. Настоящий успех, поздравляю! Вы показали свое обычное чутье, если можно так выразиться. Это создаст Гиммлеру и СД некоторые проблемы.
— А сколько заложников они расстреляли, мстя за него?
Мунро пожал плечами:
— Это война. Не думайте об этом. Крэйг заметил:
— Анн-Мари тоже так говорила. Теми же словами.
— Да, я был весьма обрадован, услышав, что она помогала вам. Она работает на меня, вы знаете.
— Тогда помоги ей Боже, — сказал Крэйг с горечью.
— И вам, дорогой мальчик. Вы ведь в армии. Крэйг наклонился, швырнул сигарету в огонь.
— Я знаю, черт побери. Я американский офицер, майор ОСС. И вы не можете тронуть меня.
— Конечно, могу. Я работаю под прямым руководством генерала Эйзенхауэра. Холодная гавань — совместный объект. Хейр и четверо его ребят — американские граждане. Вы будете со мной, Крэйг, по трем причинам. Во-первых, потому, что вы теперь слишком много знаете о Холодной гавани. Во-вторых, потому, что вы мне нужны здесь. Скоро начнется высадка, и вы можете быть очень полезны здесь.
— А третья причина? — спросил Крэйг.
— Все очень просто. Вы офицер вооруженных сил своей страны, как и я, и обязаны выполнять приказы. — Мунро встал. — Хватит разговоров, Крэйг. Мы спустимся в паб, найдем Хейра и скажем ему и его мальчикам, что вы теперь «член клуба». — Он повернулся и пошел к двери, а Крэйг последовал за ним, чувствуя странную пустоту и отчаяние в душе.
«Висельник» был именно таким, каким всякий ожидал бы его увидеть, — типичный английский деревенский паб. Пол был выложен каменными плитами, в открытом камине горел огонь, столы были рубленые и очень старые, а скамейки деревянные, с высокими спинками. Старый бар был отделан красным деревом, за ним на полках выстроились батареи бутылок. Джулия, толкавшая кружки с пивом по стойке, выглядела здесь нелепо, как и люди в немецкой форме, склонившиеся над своим пивом.
Когда в сопровождении Осборна и Еджа вошел бригадир, Хейр сидел у огня и читал газету, потягивая кофе. Он встал и крикнул по-немецки:
— Внимание! Генерал!
Люди вставали, щелкая каблуками. Бригадир махнул рукой и сказал на приличном немецком:
— Вольно. Пейте дальше. — Потом обратился к Хейру: — Не надо формальностей, Мартин. Будем говорить по-английски. Поздравляю. Прекрасно сработано прошлой ночью.
— Благодарю вас, сэр. Мунро грел спину у огня.
— Да, вы действовали по собственной инициативе, и это прекрасно, но в будущем постарайтесь согласовывать все со мной.
И тут встрял Едж:
— Существенное замечание! К тому же могло оказаться, что галантный майор предназначен для одноразового использования. — Опасный огонь вспыхнул в глазах Хейра, он шагнул к Еджу, но тот отступил назад и рассмеялся: — Все в порядке, старик, не надо насилия. — Он повернулся к бару: — Джулия, мой цветок. Очень большой джин с тоником, s'il vous plait.
— Успокойся, Мартин, — сказал Мунро. — Молодой болван, но пилот гениальный. Давайте все выпьем. — Он повернулся к Крэйгу: — Это не значит, что мы все тут алкоголики, просто ребята работают ночью, поэтому они пьют свою рюмку утром. — Он громко обратился к присутствующим: — Слушайте все. Вам теперь известно, что это майор Крэйг Осборн из Отдела стратегической службы. Но вы еще не знаете, что с этого момента он будет одним из нас здесь, в Холодной гавани.
Наступила тишина. Джулия застыла у бара с помрачневшим лицом, но Шмидт поднял свою кружку:
— Помоги тебе Бог, начальник.
Все рассмеялись, и Мунро обратился к Хейру:
— Представь ему людей, Мартин. Псевдонимы, разумеется.
Главный старшина Лангсдорф, стоявший ночью у руля, был американцем. Хардт, Вагнер и Бауэр — тоже. Шнайдер, инженер, явно был немцем, а Виттиг, Браух и Шмидт — английскими евреями.
Крэйг вдруг почувствовал сильное головокружение. Он был весь мокрый, лоб его пылал.
— Здесь жарко, — сказал он. — Чертовски жарко. Хейр посмотрел на него удивленно:
— Вообще-то, утро довольно прохладное. С тобой все в порядке?
Подошел Едж с двумя стаканами. Один из них он отдал Мунро, другой — Крэйгу: — Ты кажешься мне настоящим ценителем джина, майор. Опрокинь его. Он вдохнет огонь в твое сердце. Джулии это понравится.
— Чтоб тебя разорвало! — сказал Крэйг, но стакан взял и выпил.
— Нет, старик, главное — победить ее. — Едж скукожился на скамейке. — Хотя, кажется, она хранит себя для себя.
— Ты поганый злобный поросенок, Джо! Едж посмотрел на него, изображая обиду:
— Неустрашимый человек-птица — вот я кто, старик. Галантный рыцарь неба.
— Как Герман Геринг, — сказал Крэйг.
— Совершенно верно. Великолепный летчик. Он завладел «летающей крепостью», после того как убили фон Рихтгофена.
Крэйг услышал свой голос как бы со стороны:
— Интересная мысль, герой войны — психопат. Вы должны себя чувствовать как дома в этом Ю-88, что стоит на взлетной полосе…
— Ю-88 С, старик, будем точными. Система форсажа его двигателя отрывает меня от земли на четыреста метров.
— Он забыл, что эта система работает от трех баллонов с нитрифицированным кислородом. Достаточно одной пули — и он окончит свое существование в виде облачка мельчайших частиц, — заметил Мартин Хейр.
— Эй, не будь таким вредным, старик. — Едж подвинулся к Крэйгу. — Этот сокол — просто конфетка. Обычно его экипаж состоит из трех человек. Пилот, штурман и стрелок. Мы внесли некоторые усовершенствования, так что теперь я могу управлять им в одиночку. Например, лихтенштейнская радарная установка, которая позволяет видеть в темноте, — они перенесли ее в кокпит, так что я сам могу видеть и…
Его голос вдруг исчез, и Крэйг Осборн провалился в темноту и рухнул на пол. Шмидт бросился через комнату и склонился над ним. Наступила тишина. Шмидт взглянул на Мунро:
— Господи Иисусе, сэр, у него сильнейший жар. Что-то больно быстро. Я осматривал его час назад.
— Ясно, — сказал Мунро и повернулся к Хейру: — Я доставлю его в Лондон на «лизандре». Отнесите его в госпиталь.
Хейр кивнул.
— О'кей, сэр.
Он стоял, глядя, как Шмидт и двое его людей выносят Осборна.
Мунро повернулся к Еджу:
— Джо, позвоните Джеку Картеру в мой офис. Передайте, чтобы он договорился с госпиталем в Хэмпстеде.
Он повернулся и вышел.
Крэйг Осборн очнулся от глубокого сна, чувствуя себя свежим и бодрым. От жара не осталось и следа. Он с усилием приподнялся на локте и обнаружил, что лежит в маленькой больничной палате с белыми стенами. Он опустил ноги на пол и посидел так некоторое время; вдруг дверь открылась и вошла молодая медсестра.
— Вам нельзя вставать, сэр.
Она уложила его обратно в постель, и Крэйг спросил:
— Где я?
Она вышла. Через несколько минут дверь снова открылась и вошел врач в белом халате со стетоскопом на шее. Он улыбался.
— Ну, как мы себя чувствуем, майор? — спросил он и пощупал пульс Крэйга. У него был немецкий акцент.
— Кто вы?
— Меня зовут доктор Баум.
— А где я?
— В небольшом госпитале в северном Лондоне. В Хэмпстеде, если быть точным. — Он сунул термометр в рот Крэйгу, потом проверил температуру. — Прекрасно. Великолепно. Никакого повышения температуры вообще. Этот пенициллин — чудо. Конечно, парень, который лечил вас, сделал вам укол, но я дал вам дозу побольше. Значительно больше. В этом весь секрет.
— Долго я здесь?
— Третий день. Вы были в плохом состоянии. Честно говоря, без этого лекарства… — Баум пожал плечами. — А сейчас вы выпьете немного чаю и я позвоню бригадиру Мунро. Скажу ему, что вы в порядке.
Он вышел. Крэйг полежал немного, потом встал, нашел одежду, подошел к окну и сел, глядя в сад, окруженный высокими стенами. Сестра вошла в палату, неся на подносе чай.
— Я надеюсь, вы не возражаете, майор. У нас нет кофе.
— Все в порядке, — ответил Крэйг. — А сигареты у вас есть?
— Вам не следовало бы курить, сэр. — Она постояла в нерешительности, но достала из кармана пачку «Плейерс» и несколько спичек.
— Только не говорите доктору Бауму, откуда они у вас.
— Вы прелесть, — Крэйг поцеловал ей руку. — В первый же вечер, как только я выйду отсюда, отведу вас в «Радужный уголок» на Пикадилли. За мной чашка самого лучшего кофе в Лондоне и свинг, который мы станцуем.
Она покраснела и выскочила, смеясь. Он закурил и сел, глядя в сад.
Через некоторое время в дверь постучали, вошел Джек Картер с палкой в одной руке и кейсом в другой.
— Привет, Крэйг.
Крэйг встал, испытав настоящую радость.
— Джек, как здорово увидеть тебя снова! Значит, ты все еще работаешь на этого старого негодяя.
