Олег Горяйнов - Джентльмены чужих писем не читают
– Какую бабу-то?
– Габриэлу Досуарес… Или Агату Орезу – хер её разберет! Прости за каламбур.
Клесмет призадумался, потом захохотал.
– Зачем они тебе? – спросил Бурлак, и тут же пожалел о том, что спросил.
– Зачем, зачем… – ответил Ноговицын. – Хвосты подчистить. Если этого… Самуила Абрамовича Когана, тварь поганую, ещё и живым ко мне привезешь – мы ещё и хавальник ему подчистим. А тебе дополнительное спасибо скажем. А бабу нам живой не нужно. Она – наш хвост неподчищенный. Её надо в расход. И без всякой жалости, потому что сдохнуть от руки хорошего человека на государственной службе – составная часть её профессии.
– Понял, сделаем, – сказал Бурлак.
Ноговицын посмотрел на него с уважением.
– Не грусти, Володя, – сказал он. – Мы с тобой сработаемся, клянусь, не хуже чем ты бы сработался с Мишкой Телешовым, царство ему небесное… Там осталось ещё? – спросил он у Клесмета.
– На донышке, – басом отозвался большой полковник.
– Ну и наливай нам с Володей на двоих. Тебе уже хватит – тебе ещё машину вести.
Во Франкфурте Бурлака и Клесмета уже дожидались два билета до Сан-Хосе. Было бы странно, если бы Ноговицын отпустил Бурлака в Латинскую Америку одного без присмотра. Всё равно что поймать карасика для приманки и бросить его в пруд, забыв надеть на крючок. Сиди потом жди эту щуку хоть до скончания веков. Сам же Ноговицын отбывал туда, куда они все изначально и направлялись: в город-герой Москву. В Маньяна-сити им удалось незаметно вернуть бывшего военного атташе обратно в посольство, а спустя час они выехали в аэропорт на двух посольских “мерседесах”, уже ничуть не скрываясь. Пасли их только до аэропорта. Билеты в Коста-Рику Ноговицын заказал уже с борта самолёта.
Перед тем как пройти к билетной стойке, где их дожидались заказанные билеты, трое полковников завернули в один из бесчисленных аэропортовских баров. В “боинге” над Атлантикой они слегка проспались, но башка гудела у всех троих, даром что перед посадкой успели вмазать граммов по сто пятьдесят. По залам пятиконечного аэропорта сновала густая разноязыкая толпа, однако сам бар был пуст. Араб за стойкой немедля угадал в них русских братьев и, не спрашивая ни о чём, поставил на блестящую пластмассу три больших стакана и бутылку Столичной. Ноговицын положил на стойку десять долларов, взял бутылку и закуску, и полковники отошли к круглому стоячему столику. Столик напоминал столик в какой-нибудь советской привокзальной забегаловке, тем самым создавая определённый уют. Пьянка, начатая в таинственном доме на окраине Маньяна-сити, продолжилась на противоположной стороне планеты Земля. На неметчине тоже стояла глубокая ночь, даром что прошло каких-то часов пятнадцать.
– А что, Саша, – спросил Бурлак, выпив водки и закусив фисташкой. – Кабы я не послал сучонка разведать, кто и за что нашего Ивана и вашего Орезу мочканул – не догадались бы вы, что я вёл свою игру?..
– Помилуй бог, – отвечал Ноговицын, опять обсасывая какой-то хрящ, неизвестно откуда взявшийся в стерильном немецком баре. – Нет, то есть, ну, мы знали, натурально, что какой-то мудак харит дочку нашего агента – но идетсфри… тицыровать… тьфу ты!.. его с нашим же агентом!.. Это надо натурально иметь больное воображение.
– Так ведь на Хорошевке-то прекрасно известны его имя и фамилия!
– Ну, натурально, его идрефи… в общем, опознали, когда доклад Мещерякова в Центр пришел…
– Какой доклад? – сразу сделал стойку Бурлак.
– Тот самый, какой еще.
– Который в единственном экземпляре?..
– Ага.
– Который ты мне отдал?..
– Ну да.
– Как же… Ты же говорил…
– А, ты про это, – рассмеялся Ноговицын. – Да его же мне принесли, Володь.
– Вот как, – сказал Бурлак. – Обложили, значит. Подставили…
– Так ведь как в учебнике, – весело глянул на него гад Сашка. – Помнишь? Моделирование тупиковой ситуации плюс отождествление…
– Какое на хер моделирование! – возмутился Бурлак. – Не моделирование, а создание!..
– Филолог, бля! – восхитился Игорь Клесмет.
– Ладно, ладно, чего старое ворошить, – воскликнул Ноговицын. – Главное, с этого момента мы вместе работаем. О чем бишь я говорил?..
– Доклад Мещерякова, – мрачно произнес Бурлак.
– Да. Доклад этот, конечно, сразу внимание привлёк к твоему региону. Тогда его и вычислили, твоего военно-полового агента. А до того… Да кому же в голову придет данные на всякого мудака отправлять в Большой Компьютер, Володя! Мы проверили его по Америкам, Северной и Южной – нету. Не шпион, не террорист. Просто какой-то трахальщик неорганизованный. И мы успокоились. Кому нужен хоть и советник президента по нацбезу, но – в отставке? Да никому!..
– А вам он зачем нужен был до последнего времени?.. – спросил Бурлак. – Этот советник по нацбезу в отставке? Ну, пока его не убили за ненадобностью?..
Клесмет настороженно оглянулся по сторонам, а Ноговицын вынул изо рта недососанный хрящ.
– Э-э-э… ты вот что, Володя…
Он не договорил, потому что Игорь Клесмет сильно толкнул его под локоть. Ноговицын оглянулся. К ним неспешно приближались двое полицейских с короткоствольными автоматами на груди. Один был ростом с Клесмета и морду имел не менее красную, а может, даже и более. Другой был худощав и вылитый азербайджанец: даже усы под носом носил чёрные и густые.
– Entschuldigen Sie bitte! – сказал он, тем не менее, вполне на местном наречии. – Kommen Sie bitte mit[78].
Вот те раз, подумал Бурлак. Вот те влипли. Как это называлось в прежние времена?.. “Распитие напитков с повышенным содержанием алкоголя в общественных местах”?.. Или просто алкогольных напитков?.. Но где же ещё их распивать, если не в баре?.. Тогда причём тут мы?.. Хотя мы, конечно, изрядно наклюкамшись. Неужто у них в Германии до сих пор за это на цугундер ставят?..
А если это маскарад, ожгло его. Если это никакие не полицейские, а родина-мать на мной конвой выслала, не надеясь на лояльность Сашки и Игоря?.. То-то этот – вылитый азербайджанец, и зовут его – Махмуд-оглы. А второго и вовсе – прапорщик Приходько…
Ноговицын улыбнулся и сказал:
– Y’ve got a mistake, sir. We are russian citisens, transit passengers. You have no any reasons to take us in charge[79]!
Закончив, он икнул, как бы ставя восклицательный знак. На полицейского эта речь ни малейшего впечатления не произвела, равно как и восклицательный знак в конце предложения. Ровным голосом он повторил:
– Kommen Sie bitte mit, Herren.
Ноговицын вздохнул, засопел и сказал:
– Пошли, ребята. Они тут запуганы русской мафией, вот и бросаются на каждого русского. Ну, я им устрою, блядь. Сто раз пожалеет, козёл, что к нам доебался…
Эвакуаторы и эвакуируемый проследовали за полицейскими, причем Клесмет захватил с собой недопитую бутылку. Красномордый автоматчик открыл какую-то неприметную дверь и пропустил задержанных в служебный коридор. Они шли ровно, только Ноговицын всё спотыкался о ковролин и бормотал под нос что-то очень угрожающее.
По лестнице они спустились на этаж, затем прошли через ещё одни двери и наконец оказались в пустой комнате, где только и было мебели, что четыре стула, да ещё подоконник, на который тут же уселся их красномордый страж.
– И что?.. – пробасил Клесмет, оглядевшись.
– Nemen Sie bitte Platz[80], – сказал усатый полицейский, вежливый, как сукин сын.
– Консула, что ли потребовать? – раздумчиво сказал Ноговицын, обращаясь не столько к своим товарищам, сколько к не понимавшему по-русски полицейскому в надежде что тот испугается и бросится перед ними извиняться.
– Да ладно, – сказал Клесмет. – Сейчас всё разъяснится. Это явно недоразумение какое-то…
Но тут двери открылись, и в комнату вошло сразу человек восемь народу, все в штатском, причём один тащил на плече работающую телекамеру с подсветкой, а ещё один – микрофон на длинной палке. Среди них была и одна дама, в которой Бурлак, приглядевшись, вдруг узнал свою супругу Ольгу Павловну. И сразу у Владимира Николаевича засвербело под ложечкой, будто с ним случился приступ застарелого гастрита. Вытаращенные зенки Игоря Клесмета сделались ещё более вытаращенными, а Ноговицын откинулся на спинку стула и внезапно весь обмяк, как человек, только что испустивший дух.
– Который на стуле сидит – полковник Генштаба Ноговицын Александр Петрович, – без малейшей дрожи в голосе сказала Ольга Павловна. – Бывший резидент ГРУ в Венесуэле, теперь – начальник отдела в девятом управлении. Он главный, кто непосредственно занимался разработкой операции. Был на прямой связи как с самыми верхними в Москве, так и с покупателями в Латинской Америке – через какую-то большую шишку в Маньяне. Ну, того, которого я вам описывала.
Стоявший рядом с ней кучерявый молодой человек кивнул, и один из штатских встал за спиной полковника Ноговицына.
– Стоит рядом с ним полковник Генштаба Клесмет Игорь Владимирович, – сказала Ольга Павловна. – Служил в пятом управлении, потом перевёлся в штаб. Заведовал доставкой денег, безопасностью…
