Борис Григорьев - Скандинавия глазами разведчика
Полагаем целесообразным направить в наш адрес 1000 долларов США.
Странно иногда было слышать, проходя звёздной полярной ночью вдоль посёлка, доносящиеся со скотного двора, названного каким-то остроумом «Скотланд-Ярдом», мычание коровы или кудахтанье курицы. Так и хотелось ущипнуть себя за ляжку, чтобы убедиться, что всё это не снится, что ты не идёшь по деревенской улице на Рязанщине или Тамбовщине, а вышел подышать воздухом вдоль Грён-фьорда, что на Грумантщине!
Никто из специалистов по-настоящему не вникал ещё в такой шпицбергенский феномен, как условия вегетации на архипелаге.
Дело в том, что сильная магнитная активность каким-то странным образом сказывается на всём живом: цветы, если дать им в полярную ночь подсветку, быстро — почти в два раза быстрее, чем на материке,—растут и достигают необыкновенно крупных размеров; родившиеся в Баренцбурге бычки и коровы в шестимесячном возрасте достигают размеров своих двух-трёхлетних собратьев на Большой земле. Отёлы для коров проходят очень сложно, поскольку уже в утробе телята достигают необычайно крупных размеров. Выведенная из привезенных с материка обычных яиц куриная порода отличается, кроме размеров, необычайной красотой: как у кур, так и у петухов головы украшает необычайно стильный убор, словно специально сделанный из страусиных перьев. Старожилы Баренцбурга рассказывали, что женщины, страдавшие бездетностью, в первый же год беременели на архипелаге и рожали здоровых детей.
И «Скотланд-Ярд» и теплица были главным туристическим аттракционом в советских посёлках, и администрация рудника непременно показывала их любопытствующим норвежским делегациям, недостатка в которых, кстати, никогда не было.
В начале 1920-х годов Грумант был единственным посёлком русских на Шпицбергене. Но уже в середине 1930-х у голландцев был приобретен Баренцбург, а в 1939 году — заложены первые дома в Пирамиде. На правах концессии, приобретённой у Норвегии, советские шахтёры стали добывать дешёвый уголь для северных районов страны — Мурманской и Архангельской областей. До сегодняшнего дня другой более дешёвой альтернативы для снабжения этих регионов топливом нет, и поэтому новые русские администраторы «с зудом в руках и голове» пока только разглагольствуют об убыточности Шпицбергена, но против реальных фактов «сдюжить» не могут.
Факты как корова: припрут тебя к стене рогами — и хана!
В Баренцбурге и Пирамиде [60]проживало около 2000 жителей. Подавляющее большинство их прибыло на архипелаг без семей. Во-первых, иждивенцы достаточно дорого обходятся и для семьи, и для администрации треста, потому что практически всё приходится завозить с материка. Во-вторых, найти занятие лишней рабочей силе очень трудно и даже невозможно. В-третьих, что касается детей, школы в посёлках могут обеспечить только начальным образованием. Ну и в-четвёртых, это — «полярка», которую выдержит не каждый.
В архитектурном отношении Баренцбург и Пирамида представляют собой обычные «Новочерёмушкинские» пятиэтажные микрорайоны, только стоящие на сваях, вбитых в мёрзлую землю. Всё это в условиях Севера выглядит на первый взгляд солидно, но на самом деле неопрятно и чрезвычайно дорого — ив строительстве, и в эксплуатации. Куда дешевле, добротнее и симпатичнее выглядят сборно-щитовые дома (кстати, тоже многоквартирные, двухэтажные) в норвежских посёлках Лонгйербюен и Свеагруве. Попробуй продай кому-нибудь наш посёлок с хрущобами — никто их не купит, а бросить жалко: ведь сколько средств-то затрачено!
Так и стоит наш бедный посёлок Грумант, брошенный в 1961 году из-за того, что в шахты прорвалось море. Кирпич, бетон, цемент, в отличие от дерева, в условиях Севера разрушаются очень быстро, а вот сосна, ель, не говоря уже о дубе, только просаливаются на морском ветру и крепчают. Поскольку на Шпицбергене почти отсутствуют микроорганизмы гниения и закисання (молоко там не скисает), то дерево хранится очень долго. Наши археологи находили в шпицбергенской земле деревянные изделия русских поморов, которые пролежали там сотни лет и остались совсем целые.
А груда завезенного впрок всякого оборудования и железобетонных конструкций, оставленная на окраине Баренцбурга в так и неоткрытых ящиках, сложенных в длинный ряд-авеню! А отсутствие у наших вертолётчиков смазочных масел, пригодных для полярных условий!
Но это уже не парадоксы, дорогой читатель, тут я увлёкся и вторгся в беспредельные дебри русского головотяпства, описание которого в мои цели не входит.
Главное же впечатление от Шпицбергена — это утрата каждым человеком, туда прибывающим, чувства превосходства над природой и полная его зависимость от неё, несмотря на и вопреки всем достижениям цивилизации. Люди на Шпицбергене почему-то более открыты друг к другу и осознают свою человеческую общность более остро, чем, скажем, на континенте.
Отсюда, вероятно, и высокая степень взаимопомощи и взаимовыручки, невзирая на служебное положение, национальность и государственную принадлежность.
Можно смело утверждать, что человек на Шпицбергене в большей степени проявляет свою человеческую сущность, чем у себя дома в привычных местах обитания.
НЕМНОГО ИСТОРИИ И ГЕОГРАФИИ
Что ветры мне и сине море?
Что гром, и шторм, и океан?
Г.Р. ДержавинПервые упоминания об архипелаге, насчитывающем свыше тысячи островов, как утверждают историки, встречаются в русских летописях и исландских (норвежских) сагах в XI веке. Это очень важное обстоятельство, потому что и норвежцы, и русские до настоящего времени так и не пришли к единому мнению о том, кто первым открыл эти земли. Норвежцы присуждают, естественно, пальму первенства своим викингам, а русские — поморам. Как бы то ни было, но до последнего времени, за некоторыми исключениями, которые только подтверждают правило, Шпицберген-Свальбард никому не был нужен, кроме русских и норвежцев.
Архипелаг был ничьим, и до 1920 года им пользовались на правах «общинных угодий» кому было не лень и кому как заблагорассудится. В 1596 году голландец Виллем Баренц впервые нанёс на карту очертания его западного побережья. В 1607 году английская экспедиция под руководством Генри Гудзона в поисках северо-восточного прохода в Тихий океан достигла северной оконечности Шпицбергена и обнаружила там несметное количество китов, моржей, тюленей, белых медведей и прочей морской живности. Примерно с этого времени начинается интенсивная и хищническая эксплуатация морских ресурсов архипелага. К каменистым берегам Шпицбергена устремились корабли голландцев, датчан, англичан, шведов, норвежцев и немцев, и началась настоящая «шпицбергенская лихорадка», втянувшая в свою орбиту все просвещённые и морские державы.
Согласно норвежскому учёному Б.М. Кейльхау, с которым солидарна и российская наука, первыми здесь появились русские поморы — уже в XIII веке наши предки наведывались на Шпицберген-Грумант. Существуют мнения, что когда-то здесь было и коренное население, что задолго до русских архипелаг посещали гренландские эскимосы и даже испанские баски-китобои (!), но все эти гипотезы пока не нашли никаких документальных или вещественных подтверждений.
А вот следы архангельских поморов на Шпицбергене многочисленны и материальны. Чтобы это стало явью, пришлось много потрудиться нашим археологам. На протяжении шести лет на архипелаге работала археологическая экспедиция, бессменным руководителем которой был кандидат исторических наук В.Ф. Старков. Экспедиция открыла следы более ста поселений поморов, разбросанных по всему ареалу Шпицбергена, нашла впечатляющее количество предметов промысла и быта русских землепроходцев. Задолго до норвежцев и Баренца поморы вели здесь промысел белых медведей, моржей, тюленей, китов, оленей и песцов.
В роду поморов Старостиных сохранилось предание, что их предки, выходцы из Новгорода, бывали на Груманте до основания Соловецкого монастыря, то есть до 1435 года. У входа в Ис-фьорден находится мыс, носящий имя Ивана Старостина, русского промысловика-охотника, который провёл на Груманте 39 зимовок и умер на архипелаге. До сих пор этот рекорд не был побит никем в мире, хотя вы вряд ли найдёте о нём упоминание в пресловутой Книге рекордов Гиннесса. Последний потомок этого «патриарха Шпицбергена» в 1891 году направил министру государственных имуществ прошение о предоставлении ему денежной субсидии и разрешении поселиться на архипелаге, однако царское правительство отказало ему в помощи.
Потомок поморов М.В. Ломоносов обратил внимание на Шпицберген и добился направления к его берегам первой русской научной экспедиции под руководством капитана 1-го ранга В.Я. Чичагова. Норвежские учёные появились у берегов Свальбарда в 1827 году, а спустя десять лет в изучение Шпицбергена включились шведы.
