Олег Горяйнов - Джентльмены чужих писем не читают
Хозяин кабинета, завидев её, убрал со стола какие-то бумаги и поднялся ей навстречу.
– Здравствуйте, Игорь Владимирович, – сказала Ольга Павловна. – Эк вы загорели. На юга, небось, ездили? В отпуск?..
– Да, отдохнул недельку на Чёрном море… – объяснил Клесмет Ольге Павловне, прекрасно знавшей, куда и зачем он ездил и при каких обстоятельствах загорел.
– Везёт вам, – вздохнула Ольга Павловна. – А мы тут…
Что они тут, она договорить не успела, потому что Клесмет бесшумно сжал её в медвежьих объятиях, приподнял над полом и поцеловал взасос, после чего опустил на пол и отошёл на два метра.
Сердце её забилось, но передок сладкой истомы не источил, так как ещё не вполне остыл после Марка. Игорь Владимирович одной рукой уже протягивал ей папку, где должны были лежать известные ей документы, требующие её визы. Другой рукой осторожный полковник написал на оборке газеты: “В семь – у тебя?”
Ольга Павловна, прочитав послание, поднесла палец к губам и послала полковнику бесшумный воздушный поцелуй, после чего повернулась и вышла из кабинета.
Всё, всё получается, с восторгом думала она, ступая каблуками по ковру. Что за поле чудес – наша страна… Что за время такое – самые невероятные прожекты берут и сбываются… Немножко, как это принято говорить, политической воли, и задницу разок оторвать от стула. И большой и любвеобильный хахаль в полковничьих погонах приносит вечером к тебе на дом лично несколько десятков тысяч баксов, распихав их по карманам, как упаковки с презервативами… Придется ему дать за это. Хоть и не тянет после Марка ни на какие сексуальные марафоны. Возраст, возраст… Или не дать, отговориться делами?.. Нет, по случаю такого события – ублаготворю полковника. А завтра куплю Полине мальчика. Этого Максима. Но сперва сама проверю его на прочность. Не подсовывать же лучшей подруге говна…
В отделе стоял густой кофейный запах.
– Что пьём, девочки? – спросила, войдя, Ольга Павловна.
Маша, завидев начальство, встала со стула.
– “Густав Паулинг”, Ольга Пална, – сказала она и метнулась к кофеварке. – Вам большую чашку?
– Угу, – сказала Ольга Павловна и устало поёжилась.
Вторая девица, Наталья, пытливо посмотрела на неё из-под рыжей челки, и глаза Ольги Павловны сами ответили ей быстрым взглядом, в котором та прочла: да, полный порядок, девочка, всё на уровне, всё как всегда, всё, как тебе, молодой да ранней, покамест и не снилось. Наталья с завистью вздохнула и отвернулась. Она Марка знала ещё раньше, чем Ольга Павловна, да сама же и познакомила с ним свою начальницу. Правда, переспать с ним тогда не решилась: староват показался, что с такого проку. Теперь смотрела на Ольгу Павловну и закусывала губу. Прок-то, оказывается, был, да ещё какой, в полном смысле этого слова. От бычков, которые снимали её в “Четырёх Ладьях”, такого проку ни в жизнь не дождаться. Конечно, Ольга Павловна словами ей ничего и ни о чём не рассказывала. Хоть их и объединяло многое вне службы, всё же такой степени доверительности между двумя женщинами не существовало. Да и неловко откровенничать между собой особам, годящимся друг дружке в дочки-матери. Но глаза, глаза… они рассказывали всё, даже такое, на что и слов в языке не найдется.
Ольга Павловна подошла к ней и спросила:
– Что у тебя?
– Да вот, пенсии актирую. Кстати, хотела спросить по поводу вот этой…
– Ольга Пална, – подала голос Маша, наливавшая в чашку кофе. – Тут девочки шифоновое сари приносили – дас ист фантастиш!.. Вам в самый раз пойдет. Давайте, я сбегаю…
– Подожди, подожди, Маша, – Ольга Павловна, заинтересовавшись, взяла с Наташиного стола документ.
Вот и всё, подумала она, вот и всё. И как просто оказалось. Само собой всё устраивается – надо же… Определенно, звёзды сегодня на моей стороне.
– Так что?.. – спросила Наташа.
Ну что ж, пора отрабатывать полученный в Акапулько аванс, пятизвёздочный отель, море и волны. Прощай, Бурлак. Ты мешаешь могущественным людям, а кто мы такие, чтобы противостоять могущественным людям?.. Букашки.
– Что спрашиваешь? – сказала Ольга Павловна. – Первый день, что ли. Оформляй пенсию на вдову. Досуарес Габриэла Фернандос, или как там её…
– Но она, вроде, иностранка… Здесь форма номер три положена…
– Не надо, – сказала Ольга Павловна. – Не надо никакой формы номер три. Это не тот случай.
– Что, так прямо и перечислять в Маньяну?..
– Так прямо и перечисляй. Пересчитай в доллары и перечисляй. Приложи копию акта за подписью полковника Бурлака и отправляй.
Глава 39. Мальчики
Могучих объятий Игоря Клесмета Ольга Павловна в этот вечер не испытала. Вообще никаких не испытала. На радостях полковник так нарезался, что упал и уснул у неё на диванчике не снимая ботинок. Ольга Павловна нисколько не была в претензии, потому что главное, что от него требовалось в этот вечер, он исполнил. А именно – помимо документов, с которыми ей нужно поработать, принёс ей двадцать тысяч долларов наличными. Если бы он поступил наоборот, то есть трахнул бы её как следует, а двадцать бы тысяч долларов ей не принёс, тогда она была бы на него в претензии. А так – какие могут быть претензии. Человек летел с другого конца Земли. Устал.
Да и, признаться, завалился к ней уже пьяный как свинья.
Машину с шофёром Клесмет отпустил. Ольга Павловна сняла с полковника ботинки и погасила над ним свет. Спать удалилась в другую комнату. Спрятала деньги и бумаги в белье, бельё закрыла на ключ в комоде и проверила, затворены ли окна и заперты ли замки на входной двери. Дом, в который она переехала всего пару месяцев тому назад, хитрым образом вычленив из квартиросъёмщиков своего супруга, круглосуточно охранялся, но лишняя осторожность ещё никому не мешала. Затем она приняла два шарика люминала – чтобы нейтрализовать дикий храп несостоявшегося любовника – и заснула.
Ей приснились ротанговые пальмы и океан, накатывающийся на белый песок огромными ровными валами. Загорелый мальчик с рельефными плоскими мышцами по всему тонкому телу скользил по океанским валам на доске, разукрашенной, как индейский томагавк. Ольга Павловна бежала вдоль берега, почти не касаясь песка, а мальчик скользил вслед за ней, не отставая.
Ольга Павловна проснулась в семь утра и растолкала полковника, храпевшего вдоль диванчика в той же позе, в которой она его оставила.
– Игорёк, Игорёк, – сказала она. – Пора вставать.
Клесмет перестал храпеть и протянул к ней могучую руку.
– Нет, Игорёк, – сказала Ольга Павловна, увернувшись от его объятий. – Сегодня нельзя.
– Почему нельзя? – с некоторой обидой спросил не вполне проснувшийся полковник Клесмет.
– Почему, почему, – раздражённо ответила Ольга Павловна. – Не маленький, сам понимать должен.
– А, ну да, – сказал Клесмет и поднялся с диванчика, чем произвёл душераздирающий скрип, разбудивший весь подъезд.
Правда, ничего не понял. Пару раз это уже случалось не ко времени, но им с Ольгой Павловной нисколько не помешало. Или на этот раз, ядрёны сапоги, она имела в виду климакс?..
Да тоже, в общем, не помеха.
Вызвав из гаража машину, озадаченный полковник уехал на службу, а Ольга Павловна достала визитку, которую ей сунул таксист с кафедры топологии, и срывающимся с диска пальцем набрала обозначенный на визитке телефон.
Максим приехал не через час, как обещал, но через полтора. Ольга Павловна успела поставить себе клизму, потом помыться и облачиться в прозрачный шелковый пеньюар из бутика “Харродс” в холле “Рэдиссон-Славянской”. Ей было совершенно непонятно, как себя вести с этим мальчиком. Она открыла ему и провела его в комнату, после чего встала посередине и замерла с полувиноватой-полуплутоватой улыбкой на устах.
Молодой человек протянул ей букет роз и спросил:
– Можно мне воспользоваться вашей ванной комнатой?
– Да… – сказала Ольга Павловна и зарылась носом в цветы. – Это там… На крючке – чистое полотенце…
Держать в руках розы с черенками в добрый метр длиной было приятно. Мелькнула, правда, мысль, что в конечном итоге она сама за эти розы платит, стало быть, это она сама себя и побаловала шикарным букетом, но, собственно, так оно и должно быть обставлено в цивилизованном мире, успокоила она себя, где женщина тоже человек, а не какая-нибудь скаковая лошадь с ценником на боку.
Потом она ринулась искать вазу для цветов, нашла, сунула туда розы, забыв налить воды, бросила в зеркало последний взгляд на себя, поправила какую-то невидимую миру складочку на розовом пеньюаре, сквозь который вызывающе просвечивал заросший диким волосом лобок, и тут из ванной вышел Максим.
Чресла его были обёрнуты полотенцем, самым пушистым из арсенала Ольги Павловны. Фигура у него была именно такая, какая Ольге Павловне всю ночь не давала спать: плоские мышцы, никакого намёка на жир, живот настолько впалый, что даже пупок торчит не внутрь, а наружу, кожа гладкая, загорелая, безволосая.
