Федор Раззаков - Шакалы из Лэнгли
Как ни удивительно, но Стоцкая подняла трубку практически мгновенно, значит, уже не спала.
– Ксения Анатольевна? Доброе утро! Извините, что побеспокоил вас в столь ранний час, да еще в ваш отпускной понедельник… Ах, вы уже не спите? Ну все равно извините. С вами разговаривает генерал ФСБ Кондратьев Федор Иванович. А звоню я вам вот по какому поводу. Вы уже, наверное, знаете о трагедии, которая произошла с вашей подругой и сослуживицей Юлией Андреевной Жолташ? Так вот я хотел бы встретиться с вами и кое о чем расспросить. О чем именно? Давайте я расскажу вам об этом непосредственно во время нашей встречи. Во сколько? Ну, к примеру, в одиннадцать часов утра. Вы ведь свободны? Нет? А во сколько у вас посещение фитнес-центра? В двенадцать? Думаю, за час мы с вами управимся, и вы со спокойной душой сможете заняться своим здоровьем. Договорились? Куда мне подъехать?
Выслушав адрес, Кондратьев положил трубку служебного телефона на аппарат и взглянул на коллегу:
– В одиннадцать она будет ждать меня в кафе фитнес-центра на «Тушинской». Вы не ходите в фитнес-центр, Глеб Сергеич?
– Я хожу в баню напротив моего дома, – без тени улыбки на лице ответил Жмых.
– Счастливый. А вот у меня напротив дома в советские годы была библиотека, а теперь там зал игровых автоматов, а чуть дальше – пивной бар. Короче, выбор небогатый.
– Ничего, зато через полтора часа вы будете сидеть в кафе и разговаривать с симпатичной женщиной.
– Почему вы решили, что она симпатичная? На основе своего жизненного опыта я давно сделал вывод, что симпатичные подруги – это величайшая редкость. Обычно в подобном тандеме одна подружка симпатичная, а другая либо не очень, либо вообще страшненькая. Учитывая, что покойная Жолташ была женщиной эффектной, стало быть, ее подруга должна быть ее полной противоположностью.
– Зато с фигурой у нее должно быть все в порядке, не зря ведь она посещает фитнес-центр.
В этом споре правым оказался Жмых: Ксения Анатольевна Стоцкая оказалась женщиной не только симпатичной, но и спортивно сложенной. Ей была присуща та же упругая походка, что и Жолташ, и это ясно указывало на то, что фитнес-центр они посещали совместно. Поднявшись из-за столика, Кондратьев пожал протянутую ему руку и подвинул гостье пустующий стул. Заказав официанту два кофе, он с удивлением обнаружил, что его собеседница курит: она извлекла из сумочки пачку дамских сигарет и зажигалку.
– Вы позволите? – спросила дама и, не дожидаясь ответа, закурила.
– Странно видеть курящей женщину, которая через час будет озабочена другим – своим здоровьем, – заметил Кондратьев.
– Я не курю, я балуюсь. В данный момент сигарета помогает мне чувствовать себя более уверенно в компании незнакомого человека. Тем более генерала ФСБ.
– Намек понял, – улыбнулся Кондратьев.
В этот момент официант поставил на стол две чашки дымящегося кофе, после чего удалился. Глядя на то, как Кондратьев, бросив в свою чашку кусочек сахара, лежавший на блюдце, стал ложкой помешивать напиток, Стоцкая задала вопрос:
– Почему ФСБ вдруг заинтересовалось смертью Юлии? Насколько я знаю, милиция ничего криминального в этой смерти не нашла.
– У милиции другая прерогатива. Юлия Андреевна работала на секретном предприятии, поэтому именно мы обязаны проверить все версии.
– Вы хотите сказать, что есть вероятность насильственной смерти?
– Мы рассматриваем все варианты, – уклончиво ответил Кондратьев. – Поэтому опрашиваем всех ее близких знакомых.
– Хорошо, спрашивайте.
– Давно вы были знакомы с Жолташ?
– Мы познакомились четыре года назад, когда я пришла работать в их отдел. Наши рабочие столы находятся рядом и это обстоятельство нас сильно сблизило. Потом выяснилось, что мы совершенно разные люди, но это нам не помешало, а даже наоборот, как известно, противоположности притягивают.
– В чем же вы были разные?
– Да во всем. Юлия любила чай, а я кофе, она слушала классику, а я люблю шансон, ей нравились блондины, а мне брюнеты и так далее.
– Кстати, о блондинах: у нее был любимый мужчина?
– Если коротко, да.
– А если подлиннее?
– А подлиннее не получится: она, в отличие от меня, была достаточно закрытой женщиной в плане разговоров о личной жизни. Она могла быть весьма откровенной в разговорах на другие темы, а здесь как будто панцирь надевала. И о своих любовных приключениях старалась особо не распространяться. Видимо, боялась сглаза.
– Как же вы узнали, что у нее кто-то есть?
– Ну, глаза-то у меня на месте. В последние два месяца Юлия буквально расцвела, даже записалась в этот фитнес-центр, куда я ее безуспешно уговаривала прийти еще два года назад, а она только отмахивалась, дескать, ей это не нужно. А буквально пару недель назад она мне все-таки проговорилась: дескать, встречается с одним представительным и перспективным мужчиной, с которым хотела бы связать свою судьбу. Я, естественно, стала интересоваться, кто он, как зовут, где работает, но Юлия отшутилась: мол, расскажу чуть позже, когда все прояснится.
– А что должно было проясниться?
– Как я поняла, он женат. Она сама проговорилась. Когда я посоветовала ей, дескать, действуй решительно, все-таки возраст у тебя уже критический, да и свобода полная, она заметила, что она, мол, свободная, да он не очень. Правда, потом пояснила, дескать, там у него вроде бы все кончается. И сказала, что очень хочет от него ребенка. Была у нее такая идея фикс: если до сорока лет ребенка не родит, то потом уже не сможет. А тут эта встреча.
– Не знаете, как они познакомились?
– Думаю, что во время отпуска: Юлия вернулась оттуда здорово похорошевшей. А своей беременностью она, видимо, решила его к себе привязать. Хотя не на всех мужиков это действует, я это знаю на собственном опыте. Пару лет назад у меня был случай с одним чиновником из столичной мэрии, по поводу которого я тоже раскатала губу, а он оказался…
– Ксения Анатольевна, давайте все же вернемся к Жолташ, поскольку времени у нас не слишком много, – деликатно перебил женщину Кондратьев. – Имени своего кавалера она не называла? Или место, где он работает, живет?
– Нет, не называла. Я же говорила, что спрашивала ее об этом, но она толком ничего не ответила. Только по поводу имени отшутилась: сказала, что оно у него царское, а потом добавила: дескать, он даже автомобиль подобрал сообразно своему имени. Я так и не поняла, о чем это она. Да и не особо стремилась это понять, считая, что рано или поздно Юлька все равно проговорится.
– Может, он приезжал ее встречать к месту вашей работы?
– Ни разу этого не видела, Юлия все время уезжала на своей собственной машине.
– Тогда, может, оказывал ей какие-то другие знаки внимания, из чего можно было бы понять, какое он занимает положение?
– Знаки внимания? Нет, ничего такого не припомню, – Стоцкая глубоко затянулась сигаретой, после чего стряхнула пепел в стоявшую на столе пепельницу. – Хотя постойте: пару раз она похвалила ресторан «Парадайз» за его отменную европейскую кухню. Как я поняла, водил ее туда именно новый кавалер, поскольку до этого она название этого ресторана при мне не произносила.
– А где расположено это заведение не говорила?
– Где-то на окраине Москвы, но точного адреса я уже не помню.
– Может быть, он дарил ей какие-нибудь подарки?
– Подарок был только один, правда, стоящий. Еще в начале их отношений у Юлии появился весьма оригинальный стаканчик для канцелярских принадлежностей. Она принесла его на работу и поставила на свой рабочий стол, сообщив, что это подарок ее нового друга.
– Почему же вы решили, что это именно его подарок, мало ли кто из друзей мог его преподнести?
– Ну я же видела, какими глазами она смотрела на эту вещицу. Да еще заявила, что она будет ей постоянно напоминать о человеке, который ее подарил. Поэтому я и решила, что речь идет именно о ее новом увлечении. К тому же и по времени все совпадало: в фитнес-центр она записалась аккурат через пару дней, как эта вещица оказалась на ее столе.
– Вы сказали, что это был оригинальный подарок. В чем же его оригинальность, мало что ли стаканчиков для канцелярских принадлежностей?
– Э, нет, это особенный стаканчик, у нас таких не делают. Во-первых, он сделан из горного хрусталя, который поглощает излучение, исходящее от монитора компьютера. Во-вторых, он усыпан разноцветным бисером, который при свете постоянно переливается, создавая очень причудливую цветовую гамму.
– Эта вещица, видимо, после смерти ее хозяйки вернется к ней домой?
– А вот и нет. Только что перед вами я разговаривала с Женей Кашиной, нашей сотрудницей, и она сообщила, что стаканчик решили оставить в память о Юльке. За ее рабочий стол собираются посадить новую сотрудницу, но стаканчик останется на прежнем месте. Пусть стоит, он ведь никому не мешает, а даже наоборот: красивая вещь, да еще и полезная, спасает от облучения. Разве мы не правы?
