Дэниел Сильва - Мастер убийств
— Я тоже был бы не прочь узнать, кто вам звонил. Если вы, конечно, не возражаете. Ничего не поделаешь — опять паранойя одолевает.
За время отсутствия Жаклин пришло три сообщения. Первое было от женщины, которая идентифицировала себя, как мать Доминик. Второе — от Джулиана Ишервуда. Он не мог отыскать папку с материалами по современным художникам и просил Доминик связаться с ним в удобное для нее время и сообщить, где, по ее мнению, эта папка может находиться. Третий звонок был от мужчины, который никак себя не назвал, но Жаклин сразу узнала голос Габриеля. Он сказал: «Я просто хочу, чтобы ты знала, что я всегда о тебе думаю. Если тебе что-нибудь понадобится, дай только знать. Надеюсь, мы скоро увидимся. Привет».
— Можете повесить трубку, — сказала Жаклин.
Положив трубку, Тарик заметил:
— Непохоже, чтобы это звонил Юсеф.
— А я и не утверждаю, что это Юсеф. Мне звонил мужчина, которого я знала до Юсефа.
— У меня сложилось впечатление, что этот человек все еще к вам неравнодушен.
— На самом деле он никогда меня по-настоящему не любил.
— Но у меня нет сомнений, что вы его любили. Возможно, вы и сейчас его любите.
— Я влюблена в Юсефа.
— Ах да! Чуть было об этом не забыл. — Он поднялся с места. — Знаете что? Пойдемте по магазинам...
Глава 38
Монреаль
Зви Ядин встретил Габриеля и Шамрона в аэропорту и повез в Монреаль. У Зви были густые курчавые волосы, окладистая борода и мощное сложение профессионального игрока в регби. Так как Зви был высок и силен, многие считали, что он глуповат, но это не соответствовало действительности. Габриель знал это лучше, чем кто бы то ни было, так как учился вместе с ним в академии. Когда курсанты отрабатывали навыки рукопашного боя, Габриеля и Зви часто ставили в пару, хотя они и принадлежали к абсолютно разным весовым категориям. Под конец обучения во время одного из таких спаррингов Зви Ядин сломал Габриелю два ребра. Габриель ответил ему ударом локтя в подбородок и сломал челюсть. Уже много позже Ядин признался, что их ставили в пару по указанию Шамрона, которому хотелось узнать, как Габриель переносит боль. Габриель пожалел, что сломал челюсть Зви, а не Шамрону.
— Говорят, сегодня ночью будет тридцать градусов ниже нуля, — сказал Ядин, ведя машину по хайвею. — Я прихватил с собой парки и перчатки. А это я привез для тебя, Габриель.
Зви передал Габриелю небольшой чемоданчик из нержавеющей стали. Внутри лежала «беретта» двадцать второго калибра. Габриель погладил ствол оружия и отделанную ореховым деревом рукоять. На ощупь оружие было холодное, как лед. Габриель закрыл крышку и задвинул чемоданчик под сиденье.
Шамрон сказал:
— Спасибо, что побеспокоился о нашей экипировке, Зви. Но как дела у Жаклин? Ты знаешь, где она?
Ядин коротко и сжато изложил все, что ему было известно. Борт из Парижа прилетел с опозданием на двадцать минут. Команда Ядина села женщинам на хвост, когда они прошли таможню и иммиграционный контроль. Новая знакомая Жаклин арендовала машину в конторе проката автомобилей «Херц», после чего они покатили по направлению к городу. В Монреале неизвестная брюнетка остановилась у отеля «Королева Елизавета», провела Жаклин в вестибюль, где представила хорошо одетому и респектабельному на вид мужчине примерно сорока лет. Мужчина и Жаклин сели в лифт и поднялись к себе в номер. У Ядина имелся среди обслуживающего персонала помощник — старший консьерж. Он сказал, что интересующий Ядина человек приехал в отель утром и прописался под именем Люсьена Даву в номере 1417.
— Снимки сделали? — с надеждой в голосе осведомился Шамрон.
— Так и не смогли подобраться к нему, босс. При сложившихся обстоятельствах это было слишком рискованно.
— Это был Тарик?
— Трудно сказать. Может, и он.
— Как повела себя неизвестная нам брюнетка?
— Удалилась из отеля, познакомив Жаклин с этим человеком. На бульваре Рене Левеска ее подхватил какой-то автомобиль. Больше я за ней не следил. У нас слишком мало людей, и нам не следует распылять свои силы.
— Сколько человек в твоем распоряжении, Зви?
— Три опытных агента и одна девушка из тех, что ты недавно прислал к нам из академии.
— Какова их дислокация?
— Два человека из нашей группы слоняются в вестибюле отеля и прицениваются к товарам в гостиничных магазинах и киосках. Двое других сидят в машине на улице.
Габриель спросил:
— Наш друг старший консьерж может впустить нас в номер?
— Конечно.
— Я хочу поставить «жучок» на телефон этого парня.
— Нет проблем. Я привез из Оттавы «стакан» — устройство, которое позволит полностью контролировать номер. Мы можем снять номер по соседству и оборудовать там пункт прослушивания. При этом, правда, одному человеку из нашей команды придется неотлучно там находиться.
— Прослушивание того стоит.
— Мы посадим за прослушивающую аппаратуру нашу новую девицу.
— Э нет. Девушка может нам пригодиться для работы на улице.
Ядин со значением посмотрел на Шамрона.
— Теперь обсудим наши внутренние проблемы, босс.
— Какие еще проблемы?
— Лев.
— И что же наш Лев?
— В ожидании твоего прилета я позвонил на станцию и справился о новостях.
— И?..
— Шифровальщица сказала, что, когда мы уехали, на станцию по какому-то рутинному вопросу позвонил Мордехай. Очевидно, после этого он сразу побежал ко Льву и сообщил, что весь личный состав станции отсутствует, поскольку через полчаса после звонка Мордехая по специальному кабелю прошел звонок от Льва, который весьма интересовался тем, что у нас происходит.
— Что конкретно сказал Лев? — устало спросил Шамрон.
— На всякий случай я оставил нашей секретарше пакет с дутой информацией. Она распечатала его и сообщила Льву, что мы от нашего друга из канадской секретной службы получили наводку относительно появления в Квебеке агента террористической группы «Исламский джихад». Далее она сказала, что мы выехали в Квебек, чтобы на месте выяснить, так ли это. Тогда Лев задал сакраментальный вопрос: «Кто велел?» — а потом потребовал срочно переслать ему данные на этого несуществующего активиста из «ИД». Ну и все такое прочее в том же духе. Ты улавливаешь картину, босс?
Шамрон негромко выругался.
— Когда вернешься на станцию, пошли ему сообщение, что это была ложная тревога.
— Мы с тобой съели вместе не один пуд соли, босс, но может статься, что тебя спровадят на пенсию раньше, чем все мы думаем, и тогда контору возглавит Лев. Он обязательно припомнит мне эту ложную тревогу, и мало мне не покажется. Ему нравится мучить своих сотрудников — уж такой он человек.
— Со Львом я сам как-нибудь разберусь. А ты будешь делать то, что тебе говорят.
— Короче, выполняй приказы и ни о чем не думай. Так, что ли, босс?
Негромко зачирикал мобильный телефон Ядина. Он выхватил его из кармана и поднес к уху:
— Слушаю...
Пауза.
— Когда?
Пауза.
— Где?
Снова пауза — более длительная, чем предыдущие.
— Следуй за ними. Но помни, с кем имеешь дело. Держись на безопасном расстоянии.
Зви выключил мобильник и сунул его в бардачок.
— Ну, что там еще? — спросил Шамрон.
— Объект начал перемещаться.
— А что с Жаклин?
— Они перемещаются вместе.
— Куда же они направляются?
— Похоже, они решили пройтись по магазинам.
— Сфотографируй этого парня, Зви. Мне необходимо удостовериться, что это Тарик.
* * *Существуют два Монреаля. Тот, что на поверхности, превращается зимой в засыпанную снегом тундру. Здесь ледяные арктические ветры завывают среди торчащих как сигнальные вехи небоскребов и носятся по продуваемым насквозь аллеям лежащего в низине у реки Старого города. Но есть и Монреаль подземный. Это лабиринт ярко освещенных магазинов, кафе, баров, супермаркетов и торгующих дизайнерской одеждой бутиков, который, протянувшись на километры, змеится под Старым городом и позволяет путешественнику проходить квартал за кварталом, не высовывая носа на улицу. «Подходящее для меня место. Два мира, две реальности, два уклада», — созерцая все это, думала Жаклин. Она — Жаклин Делакруа, манекенщица и фотомодель. Она же Доминик Бонар, секретарша хозяина художественной галереи Джулиана Ишервуда. И она же Сара Халеви, еврейская девушка из Марселя, агент израильской секретной службы. Если разобраться, миров, реальностей и укладов у нее даже больше, чем в Монреале.
Она шла рядом с Люсьеном. Он положил руку ей на плечо и, слегка надавливая на него или, наоборот, отпуская, вел ее сквозь толпу заполнивших переходы покупателей и вечерних гуляк. Жаклин всматривалась в калейдоскоп мелькавших вокруг нее лиц: симпатичных юношей и девушек французского происхождения, арабов, евреев — всех этих характерных для Монреаля этнических типов. Но подобные этим лица заполняли и улицы столицы Франции. Если бы не специфический акцент, можно было подумать, что она никуда не уезжала из Парижа.
