Жан Брюс - Этим займется ОСС 117
Ханно вырвал листок и протянул его Юберу, который тщательно изучил план, чтобы запомнить его малейшие детали. Когда Юбер убедился, что все запомнил, он взял у своего товарища блокнот и карандаш и воспроизвел рисунок по памяти. Сличение. Прекрасно. Юбер сжег оба листка, потом тщательно раздавил пепел в стоявшей на столе пепельнице.
– Я не думаю, что "Цезарь" сможет вам дать то, что вы у него попросите. В лучшем случае вы получите это не раньше завтрашнего вечера. Мне очень жаль, что я не сумею вас эвакуировать раньше, но ничего не могу поделать. Я имею приказ не делать ничего, что может привлечь ко мне внимание; а прогуливать работу именно в этот момент... Это может навлечь на нас неприятности.
– Я с вами совершенно согласен. Не волнуйтесь из-за этого. Юбер не мог сказать, что его инструкции предусматривали, что для возвращения он должен обратиться к другому агенту, ничего не знающему о деле.
Они разговаривали еще долго. Ханно набросал на листке бумаги общий план Сталинабада, указав Юберу основные пути, автобусные линии, стоянки такси, расположение милицейских участков, государственные здания и т.д.
В девять часов Ханно Гугенбергер простился с Юбером, пожелав ему удачи. Ханно Гугенбергер не был суеверным.
Юбер тоже.
* * *Улица Чита, полночь.
Юбер, пришедший на полчаса раньше, легко проник в сад виллы, расположенной в пятидесяти метрах от дома Монтелеоне. Он влез на лиственницу – довольно хорошее укрытие и хороший наблюдательный пункт – и спокойно ждал, не теряя из виду милиционера, стоявшего у входа в дом итальянского ученого.
Другой милиционер приходил всего один раз, около полуночи, выйдя с маленькой дорожки. Часовые обменялись несколькими словами, потом второй ушел.
Вдруг подъехала машина. Это была серая "победа". Из нее вышли два милиционера: смена караула.
Второй милиционер появился вновь: должно быть, он услышал шум машины. Все четверо о чем-то поговорили, потом закончившие дежурство сели в "победу", а приехавшие остались на тротуаре. Машина уехала. Два милиционера оставались на месте минуты три. Они разговаривали, но Юбер не мог слышать, о чем они говорят. Потом один из них ушел к маленькой дорожке.
Все это не обнадеживало. Юбер не представлял себе, как он проникнет на виллу. Это определенно будет нелегко.
Юбер понимал, что маленькая дорожка ведет к другим виллам. Значит, доступ на нее не может быть закрыт, поскольку по ней должны ходить другие люди... Юбер решил попытаться.
У Ханно он нашел неполную бутылку "столичной" и захватил ее с собой, подумав, что она может ему пригодиться. Во время своих заданий в России Юбер часто удивлялся невероятной снисходительности, которую милиция проявляла к пьяницам. Он еще тогда подумал, что однажды это может ему пригодиться.
Он спустился с дерева, откупорил бутылку и вылил немного водки на одежду. Потом, держа бутылку в руке, он незаметно вышел на улицу.
Внезапно он выскочил из тени и, шатаясь, пересек улицу. Милиционер заметил его, но не сдвинулся с места и пропустил без слов. Поравнявшись с дорожкой, Юбер сделал сильный крен, который естественно бросил его между заборами.
Ничего не видно. Второй охранник был, несомненно, сзади. Не переставая шататься, Юбер задел плечом левую стену и остановился. Его зоркий взгляд быстро обежал стену напротив. Высота не больше двух метров и, кажется, никаких осколков стекла или других сюрпризов на гребне.
Преодолеть это препятствие было не очень трудно. Прыжок в высоту, зацепиться, подтянуться и – хоп! Десять секунд, максимум пятнадцать.
Юбер выпрямился и прижался к противоположной стене. Он собирался прыгнуть, когда на тротуаре появился милиционер и окликнул его:
– Что ты здесь делаешь?
Юбер поднял в руке бутылку, вылив на себя еще немного водки, и ответил нечленораздельным мычанием. Он развернулся, сильно стукнулся спиной о стену, поднес горлышко ко рту и сделал вид, что пьет.
Милиционер подошел, беззлобно ругая его. Привлеченный шумом, появился второй. Юбер оказался между ними.
– Где ты живешь? – спрашивали они.
Юбер ответил неопределенным жестом:
– Значит...
– Как тебя зовут?
– Значит...
– Да он же надрался!
– Покажи нам документы.
– Значит... Значит...
Пока один из милиционеров держал его, другой обыскал, нашел документы, включил карманный фонарик, чтобы прочитать.
– Хайнц Криг... Он шпет.
– А какого черта он тут делает?.. Что ты здесь делаешь?
Юбер икнул и произнес несколько бессвязных слов по-немецки.
– Во дает! – восхищенно заметил один охранник.
Юбер взял их обоих под руки и попытался увести на улицу.
– Пошли... Пошли...
Милиционеры рассмеялись.
– Ты пьян! Совершенно пьян!
– Да, председатель! Да! Значит...
Они вывели его на улицу.
– Ну! Сматывайся! Не заставляй нас вести тебя в отделение.
Юбер обнял их, оставил в подарок практически пустую бутылку водки и ушел, совершая великолепные зигзаги.
Ему было жарко.
5
В деревню шпетов Юбер вернулся в два часа ночи. От него так пахло водкой, что ему чуть не становилось плохо. Он был очень недоволен тем, как прошла его первая попытка вступить в контакт с Монтелеоне.
Он молча шел по узким темным улицам. Время от времени на него лаяли собаки; слышались голоса, приказывавшие собакам молчать.
Дорогу он нашел довольно легко, лишь два или три раза остановившись в нерешительности. Проспав всю вторую половину дня, он не нуждался в отдыхе, но все же хотел поскорее добраться до дома Гугенбергера.
Наконец он вошел в тупик, где жил шофер-немец. Там стояло четыре дома. В конце высокая решетка отгораживала участок земли, отведенный под огороды, и росло несколько кипарисов, дававших днем улочке тень.
Юбер достал из кармана ключ, оставленный ему Ханно, и приготовился отпереть дверь, как вдруг рядом с ним появился массивный силуэт.
– Привет, Ханно! – сказал мужчина по-немецки.
Прежде чем Юбер успел ответить, человек заметил свою ошибку.
– Э! Вы не Ханно?
– Нет, – ответил Юбер. – Я Хайнц Криг, друг Ханно.
Человек включил карманный фонарик и осветил лицо Юбера, который держался настороженно, готовый дать отпор возможному нападению.
– Ханно никогда о вас не рассказывал.
– Несомненно, существует множество вещей, о которых он вам никогда не рассказывал, но которые, тем не менее, существуют.
Мужчина засмеялся.
– Конечно. Меня зовут Лени Хагеманн, я живу в соседнем доме.
Любопытный. Тот самый человек, кого нужно избегать. Юбер ответил:
– Ханно мне о вас не рассказывал. Мужчина засмеялся вновь.
– Ладно! Какие могут быть обиды между соотечественниками. Ханно дома? Я думал, он уехал.
– Он действительно уехал в Самарканд. Вернется через два дня.
– Он оставил вам свой ключ?
– Да, я здесь проездом, и он приютил меня.
Хагеманн переминался с ноги на ногу. Юбер охотно послал бы его ко всем чертям, но он не знал, сколько времени придется оставаться у Ханно, и не хотел превращать во врага своего ближайшего соседа.
– Понимаю, – сказал тот. – Я рад с вами познакомиться. Мы очень любим Ханно.
– Он отличный парень.
Юбер вставил ключ в замок. Хагеманн шумно вдохнул воздух.
– Вы нашли источник водки? – спросил он с тяжеловесной иронией.
– Нет. Я упал с бутылкой в кармане. Бутылка разбилась.
– Понимаю. Вам не повезло. Водка дорого стоит.
Юбер повернул ключ и толкнул дверь.
– Ну ладно, спокойной ночи. Я устал и очень хочу спать.
Но Хагеманн не отставал. Он спросил почти сухо:
– Вы приехали издалека?
Черт бы его побрал!
– Да.
Короткая пауза. Юбер перешагнул через порог, обернулся.
– Спокойной ночи.
– Можно узнать, откуда? Или это секрет?
Юберу захотелось свернуть ему шею.
– Это не секрет. Я приехал из Красноводска, на Каспии.
– Это очень красивый порт.
– Да.
– У меня там живет двоюродный брат.
Черт!
– Хотите, я отвезу ему письмо, когда поеду обратно?
– Посмотрим. Вы приехали по делам?..
– По семейным. Я разыскиваю сестру, пропавшую во время войны. Ее вроде бы видели в Сталинабаде.
– Как ее звали?
– Хильда.
– Хильда Криг?
– Да, но с тех пор она могла выйти замуж.
– Сколько ей лет?
– Было бы тридцать два года.
– У вас есть ее фотография?
– Да, я покажу вам ее завтра, если захотите.
– Лучше покажите мне ее сейчас. Я хорошо знаю район и, может быть, видел ее...
Отказ показался бы странным. Подавляя кипевшую в нем ярость, Юбер вытащил бумажник и достал из него фото, которое ему передали в Вашингтоне вместе с другими документами и "Детальными инструкциями". Это был снимок красивой белокурой девушки в белом платье, немки, погибшей при бомбардировке Гамбурга во время войны.
