Анатолий Чехов - Тропа Кайманова
«Все точно, — подумал Яков. — Одну и ту же серию размножили, чтобы всем разослать — и близким, и начальникам, и сослуживцам».
— Я уж не знаю, подделка какая или так надо было? — продолжала Ольга. — Только какая же подделка, когда все точно видно... Да и враги твои не дураки, знают, кому карточки передать: Ястребилов-то ведь тоже вон как ластился перед Светланой!..
— При чем тут Светлана? — как можно спокойнее, с трудом скрывая раздражение, сказал Яков. Он удивился, насколько точно, хоть и чисто по-женски, уловила Ольга чуть ли не главную причину его неладов с комендантом. Только сейчас Кайманов осознал всю серьезность положения. Что говорить, Ястребилов получил богатый материал... Не зря устраивали спектакль Мордовцев с Аббасом-Кули.
— Может, Светлана и ни при чем, — вздохнув, сказала Ольга, — только я так понимаю, если они эти фотокарточки не побоялись Ястребилову передать, то уж по почте и в отряд Артамонову, и в округ генералу обязательно пошлют.
— Ну и что?..
Яков заставил себя с многозначительной усмешкой посмотреть на Ольгу. Та недоверчиво следила за выражением его лица.
— В пустыню-то я, как думаешь, по своему почину ходил? Полковник с генералом и посылали... Если бы что не так сделал, комендантом в Лоук-Секир не назначили бы...
— Это, пожалуй, правильно, — согласилась Ольга. — Да уж больно беспокойное место, твой Лоук-Секир.
— Что было — видели, что будет — посмотрим, — все тем же бодрым голосом, фальшь которого улавливал он сам, ответил Яков.
«Действительно, не обернулся бы этот Лоук-Секир «Секим башкой», — невольно подумал он.
— Яша, а этот Атаджан у нас долго будет жить?
— Ну поживет немного, пока устроится в общежитии, учиться начнет. А что, не понравился он тебе?
— Больно уж вольный, к безотцовщине, свободной жизни привык... И потом, свои дети где-то, а... Ну ладно, ладно... Раз ты считаешь, что так надо, пусть живет...
— Сирота он. Отец на фронте погиб, мать убили. Надо же как-то парня поддержать...
Отвечая Ольге, Яков подумал, что появление фотографий и показания Атаджана подсказывают не совсем обычный, но наверняка результативный ход. Как вот только Ольгу переубедить: даже собственной жене он не имеет права говорить о возникшем у командования плане. Задача — найти и обезвредить — формулировалась предельно просто, но попробуй ее выполнить, когда столько неизвестных... Узнать надо многое, а действовать придется по обстановке. Само выполнение задания может затянуться надолго. За это время Ольга, не зная, где он и что с ним, изведется, набедуется. И все это начнется, как только он примет комендатуру Лоук-Секир... То-то обрадуются Мордовцев и Клычхан с Аббасом-Кули, увидев, что все пошло по разработанному ими плану!
«Ну нет, господа хорошие, рано радуетесь! — мысленно воскликнул Кайманов. — Ни физически меня уничтожить, ни имя мое замарать вам не удастся...»
— Я ведь не поздравила тебя с новым званием, — вспомнила Ольга. — Поздравляю, товарищ капитан...
— Ладно уж, в моем возрасте люди и в генералах ходят... Позвоню-ка я в отряд, да надо в Лоук-Секир ехать. Гляну своими глазами, как там и что у нас будет...
Яков знал, что полковник выехал на заставы отряда и увидеть его можно не раньше вечера. Но ему хотелось немедленно под благовидным предлогом уйти, чтобы не продолжать этот трудный разговор с Ольгой.
Решив не заезжать в штаб округа, чтобы самому не напрашиваться на приглашение к следователю, которое, как он знал, обязательно будет, Кайманов направился в Лоук-Секир.
Никогда не подводившая Якова интуиция — чувство, которое иной раз становилось для него главным, — порождала ощущение, что он попал в замкнутый круг враждебных для него обстоятельств, и круг этот постепенно суживается.
Пренеприятная история с провокационным фотографированием в районе крепости Змухшир отягощалась сопутствующими загадками и осложнениями.
Кайманов взял к себе Атаджана — сына убитой в Карахаре Айгуль, чтобы помочь ему устроиться на новом месте.
Кто-то обязательно должен прийти к Атаджану, но если этот кто-то придет с тем же, с чем пришел к Айгуль и Нурмамеду Апасу, то может ли Яков гарантировать безопасность Атаджана? Уследит ли он за этим пришельцем? Не слишком ли большую ответственность взвалил на себя, взяв под личную охрану жизнь парня?.. А если бы он не взял на себя эту ответственность, кто защитил бы Атаджана?
Еще больше озаботило Якова разрешение, полученное Ичаном, поселиться в Лоук-Секирском колхозе. Неожиданностью было уже то, что Ичан осмелился подать такое заявление. Правда, многое прояснилось после разговора с начальником войск.
Генерал Емельянов совершенно четко поставил перед Яковом задачу: «Поскольку не исключена вероятность перевербовки Ичана, то кто же, как не вы, капитан Кайманов, разберется, кому служит Ичан? К Ичану наверняка будут ходить, может быть, даже с той стороны. Нет нужды объяснять, насколько важно нам знать, кто именно и зачем?»
Хорошенькая история, — раздумывал Яков, — тот самый Ичан, который так самоотверженно выполнил задание, отправившись вместе с Дурсун и Хейдаром в логово Фаратхана, ныне под подозрением, и он, Яков, должен проверять каждый его шаг. Он спросил самого себя, может ли, как прежде, доверять Ичану, и понял, что не может, не имеет права. А не испытывает ли его самого генерал, если дает такое сложное задание в такое трудное для Якова время?
— Чтобы разобраться во всем, товарищ генерал, — ответил Яков начальнику войск, — необходимо время. К тому же, товарищ генерал, Ичан должен быть на виду, совсем рядом...
— Вот и разбирайтесь, — сказал генерал. Раздумывая обо всем, Яков не заметил, как машина выехала за город и помчалась по шоссе, миновала один пограничный горный аул, второй, остановилась на перевале, откуда открывалась прекрасная Лоук-Секирская долина.
Неожиданно на дорогу вышел человек в туркменском халате и тельпеке, поднял руку.
Яков узнал в нем друга детства Барата.
— Салом, дорогой Барат! — воскликнул он, не скрывая радости. — Откуда ты? Как попал в Лоук-Секир?
— Сказал полковнику Артамонову, он и послал!.. На попутной машине приехал, ждал тебя, знал, что поедешь через этот перевал.
— Что случилось? Почему я так срочно понадобился?
— Случилось, Ёшка. Тебе обязательно надо знать, — ответил Барат. — Люди видели Тангры-Берды — шакала Клычхана. Ходит, фотокарточки показывает, как ты с Флегонтом чай пьешь. Говорят, Тангры-Берды должен быть где-то здесь, в Лоук-Секире, будет на тебя пограничному командованию доносы писать.
— Про карточки мне уже сказали, — вздохнув, заметил Кайманов. — Мордовцев с Аббасом-Кули знают, что делают, но ничего у них не выйдет. Не первый десяток лет я на границе, чтобы мое имя фотокарточками замарать.
Отвечая так, Яков понимал, что тень на его репутацию все-таки брошена, раз о его судьбе беспокоится даже Барат. Это огорчило Кайманова.
— Я тебе, Ёшка, еще не все сказал, — продолжал Барат. — Верные люди передали, Флегонту как-то удалось переправить Дурсун за кордон. Видели ее на той стороне Ак-Су.
Так вот почему Ичан просился в Лоук-Секир!.. Это и хорошо, и плохо. С одной стороны, меньше подозрений в политической подоплеке поступков Ичана, а с другой — теперь и за Ичаном надо глядеть в оба: наверняка будет искать возможность дать о себе знать своей возлюбленной. Несомненно, Мордовцев и Аббас-Кули отправили ее сюда, в Лоук-Секир, как приманку.
С перевала Якову и Барату была видна вся долина Лоук-Секира. Узкая горная речка Ак-Су, порой скрываясь в садах, раскинувшихся по берегам, разделяла ее на две части.
Яков, не раз бывавший в этих местах, знал, что уже в июне — июле в Лоук-Секире полно фруктов, в августе — винограда. Здесь не так жарко, как внизу, в Ашхабаде; воды, чистой, вкусной, достаточно и для питья, и для полива; воздух прозрачный, свежий, почти без пыли; горы невысокие, но хорошо защищают от резких зимних ветров. В общем, не долина, а курорт — живи да радуйся.
Но и отсюда можно разглядеть, что берега Ак-Су заросли камышом и лозой, а в самом конце долины к этому лозняку подступает аул с необычным названием Оклы-Керпи, что означает Стреляющий иглами, то есть дикобраз. Кто живет в этом ауле, в тех других, что террасами поднимаются по склонам горы? Какие люди населяют эти дома? Ничего этого Яков не знал...
— Слушай, Барат, — заговорил Яков. — Помоги мне разобраться, что здесь к чему. Я знаю, в Лоук-Секире есть люди из вашего рода. Свяжи меня с ними. Пусть введут в обстановку. Не скрою, трудную задачу ставит передо мной командование в очень тяжкое для меня время. Без людей самых верных ее не решить...
— А ты думаешь, Барат пришел сюда только «салом» тебе сказать? Нет, Ёшка! Барат сначала думал, потом сказал себе: «Сейчас Ёшке очень трудно, надо ему помогать!» Давай будем садиться в твою машину, поедем скорее к моему другу Ходже-Нури. Он — секретарь Лоук-Секирского райкома, он тебе все скажет...
