Джон Карре - Абсолютные друзья
Изменить выражение лица по заказу не так-то просто, но Манди старается изо всех сил. Ощущение отрыва от реальности, испытанное совсем недавно, возвращается. Мысли у него те же, что и у Дмитрия: почему я не радуюсь?
– А что будет делать Саша? – Это единственный вопрос, который приходит в голову.
– У Контр-университета будет блестящий лекторский состав. Мои люди в Париже сейчас составляют список неподкупных ученых, мужчин и женщин, которые полагают ортодоксальность проклятием свободной мысли. Я надеюсь, что Саша примет участие в отборе лекторов и сам станет одним из них. У него потрясающий интеллект, он – прекрасный человек, я слышал его и верю в него. Он получит должность директора учебных программ. В Гейдельберге займется созданием библиотеки, будет курировать учебный процесс и поможет с подбором научных кадров.
Дмитрий вскакивает с такой скоростью и решительностью, что Свен и Анджело тут же оказываются на ногах. Поднимается с дивана и Манди. «Прямо-таки мое первое посещение мечети, – думает он. – Все встают, и я встаю. Все падают на колени и прикладываются лбом к полоске циновки, и я прикладываюсь и надеюсь, что кто-то слышит мои молитвы».
– Мистер Манди, полагаю, мы обо всем договорились. Свен обсудит с вами административные проблемы. Анджело позаботится о вашем вознаграждении. Ричард уже подготовил короткий контракт, который вы должны подписать. Вы не получите вашу копию контракта, вы не получите никакого письменного подтверждения наших сегодняшних договоренностей.
Пожимая железную руку, Манди вновь ощутил, что влажные, немигающие глаза Дмитрия посылают ему какой-то тайный сигнал. «Ты пришел сюда сам, ты этого хотел и теперь получил, – вроде бы читается в этих глазах. – Так что винить, кроме себя, тебе некого». Открывается боковая дверь, Дмитрий уходит. Манди не слышит ни удаляющихся шагов, ни шквала аплодисментов под опускающийся занавес. Один из блейзеров уже стоит рядом с Манди, готовый вернуть его игрушки.
* * *Блондинка в деловом костюме вновь показывает дорогу. Те же анораки наблюдают из теней. Ричард в комнатке наверху сидит за тем же столом. Он сделан из воска? Нет, улыбается. Он ждал здесь весь вечер, в новеньких блейзере и галстуке, положив руки по обе стороны кожаной папки, которая раскрывается посередине, как двойное окно?
Блондинка удаляется. Они снова вдвоем, между ними стол. Вот так происходит обмен секретами, только Манди держит свои секреты при себе:
Я этому не верю, но сие не означает, что это ложь.
Я в сумасшедшем доме, но половиной мира правят безумцы, и никто не жалуется.
Если безумные короли, безумные президенты и безумные премьер-министры могут носить маску здравомыслия и продолжать выполнять свои обязанности, почему отказывать в праве на это безумному миллиардеру?
По ходу битвы между надеждой и скептицизмом, которая не утихает во мне, становится все яснее и яснее, что я могу получить все и ничего не потерять.
Если Контр-университет окажется мечтой психически больного человека, я останусь таким же, как вошел в этот дом: бедным, но счастливым.
Если, вопреки теории вероятностей, эта мечта обернется явью, я смогу посмотреть моим кредиторам в глаза, открыть школу, перевезти все семейство в Гейдельберг, отправить Зару учиться в колледж медсестер, определить Мустафу в хорошую школу и каждое утро распевать в ванной «Микадо».
«Часто ли человеку предоставляется такая возможность? – спрашиваем мы себя. – Предоставлялась раньше? – Нет. – Представится еще? – Нет».
И если мне нужна еще одна причина для того, чтобы сказать «да», а она не нужна, есть Саша, теоретик хаоса.
Почему я должен чувствовать ответственность за него – вопрос, ответ на который будет получен в другой жизни. Но я чувствую. Счастливый Саша мне в радость, печальный Саша – камень на моей совести.
* * *Контракт занимает шесть страниц, и к тому времени, когда Манди добирается до последней, первая уже забыта. Однако за некоторые спорные моменты он зацепился, а если бы и пропустил, то по другую сторону стола сидит Ричард, чтобы перечислить их, загибая крепкие пальцы:
– Здание юридически станет вашим, Тед, начиная с того дня, как закончится первый год работы школы. Ваши текущие расходы, Тед, тепло, электричество, местные налоги, техническое обслуживание здания, будут оплачиваться одним из многочисленных фондов мистера Дмитрия. Для этих целей мы создадим расчетный счет, на который будет сразу перечислена некая сумма. Пополнять ее мы будем раз в квартал, в зависимости от расходов. Вот выписки с ваших банковских счетов. Проверьте и подтвердите, что они соответствуют действительности. Отпуска мы оставляем на ваше усмотрение, но мистер Дмитрий считает необходимым, чтобы все его сотрудники имели полноценный высокооплачиваемый отпуск. Есть у вас вопросы? Это ваш последний шанс, Тед. Потом будет поздно.
Манди вздыхает. Ручка той же модели, что и у Свена. Он расписывается в правом нижнем углу каждой страницы. Ричард складывает подписанный контракт и убирает во внутренний карман, тот самый, из которого доставал конверт с тысячью долларов. Манди встает. Ричард встает. Снова рукопожатие.
– На перевод денег уйдет пять рабочих дней, Тед, – предупреждает Ричард.
– Всей суммы?
– Почему нет, Тед? – Ричард загадочно улыбается. – Это всего лишь деньги. А что есть деньги в сравнении с великими идеалами?
Глава 12
Не впервые в жизни, отнюдь, Тед Манди не понимает: кто же он все-таки такой? Доверчивый дурак, опять угодивший в водоворот Сашиных фантазий? Или счастливейший из живущих на земле?
Готовя завтрак, занимаясь любовью с Зарой, провожая Мустафу в школу, отправляясь в Линдерхоф, изображая верного слугу покинувшего этот мир короля Людвига, спеша домой в свободный от работы вечер Зары, обожая ее, защищая ее безмерную ранимость, принося ей книги из библиотеки по сестринскому делу, перекидываясь мячом с Мустафой и его приятелями, он постоянно думает о визите на вершину горы, никому ничего не говорит и ждет.
Если вновь и вновь пытается убедить себя, что все это приключение – плод его слишком богатого воображения, задается вопросом: а откуда тогда взялась тысяча долларов, которые перед обратной поездкой в Мюнхен он спрятал под водительским ковриком «жука», а на следующий день переправил в подсобку садовника, где купюры теперь составляют компанию письмам Саши?
Нереальность той долгой ночи началась с неожиданного появления Саши и закончилась его исчезновением. После обсуждения со Свеном, Анджело и Ричардом технических аспектов возвращения Манди на учительскую стезю, Манди отводят к Саше, который приветствует его с такой искренней радостью, что Манди стыдно за свою подозрительность. Он уже знает, что Манди согласился вступить в борьбу за Идею. Стоит Манди переступить порог, как Саша хватает его руку своими двумя и, заставляя Манди краснеть от смущения, прижимается к ней потным лбом, засвидетельствовав тем самым свое почтение. Не произнося ни слова, оба садятся в джип, за рулем все та же тощая женщина, и на этот раз без всякой спешки спускаются по лесному проселку.
В ангаре она ждет, пока они не переберутся в «Ауди», за руль опять усаживается Саша. Но, отъехав ярдов на двести, «Ауди» останавливается, Саша вылезает на заросшую травой обочину, прижимая руки к вискам. Манди какое-то время сидит, потом идет за Сашей. Тот блюет, наклонившись над кюветом. Манди касается его плеча, но Саша лишь мотает головой. Наконец приступ рвоты сходит на нет. Они возвращаются к автомобилю.
– Хочешь, чтобы я сел за руль? – спрашивает Манди.
Они меняются местами.
– Ты в порядке?
– Конечно. Обычное несварение желудка.
– Какие ближайшие планы?
– Я немедленно вылетаю в Париж.
– Зачем?
– Разве Дмитрий не сказал тебе, что я лично отвечаю за комплектование библиотек наших учебных заведений? – Голос его меняется, теперь это партийный голос. – В Париже комиссия знаменитых немецких и французских ученых под моим руководством должна составить Список книг, которые должны быть во всех библиотеках, создаваемых в рамках этого проекта. Как только базовые тома займут место на полках, каждая библиотека получит право самостоятельно увеличивать свой фонд. Разумеется, следуя нашим рекомендациям.
– Дмитрий входит в состав комиссии?
– Он выразил некоторые пожелания, которые уже рассмотрены. Он не просит одобрять все подряд.
– Кто выбирал ученых?
– Дмитрий назвал несколько имен. Я получил право пригласить своих кандидатов.
– Все они либералы?
– Их нельзя определить в какую-то категорию. Контр-университет прославится своим прагматизмом. Мне говорили, что в американских неоконсервативных кругах прекрасное слово либерал уже считается ругательством.
