Сергей Донской - Никогда не говори: не могу
Правда, ни один дрессировщик не станет связываться с пятиметровым крокодилом. Но разве Бондарю предложили выбирать?
Едва соприкоснувшись подошвами с бугристой шкурой, он взвился в воздух вторично, подброшенный взмахом огромной головы. Сам крокодил волчком крутнулся на месте, ища неуловимую добычу. В результате Бондарь сел на него верхом, отбив ягодицы о бронированную спину.
На этом безумное родео и завершилось бы, если бы не нож, судорожно стиснутый в кулаке Бондаря. Оскалившись, подобно дикому зверю, он дважды вонзил лезвие в правый глаз взревевшего крокодила. Выгнув спину, тот попробовал сбросить седока, но рухнул на брюхо, когда последовала серия ударов слева.
Ослепший, с поврежденным мозгом и перерезанными нервными окончаниями, крокодил устремился вперед и уткнулся мордой в сетку вольера, по-прежнему могучий, но неуправляемый, как подбитый танк.
Бондарь кубарем скатился с него и отбежал подальше, чтобы не попасть под удары хлещущего из стороны в сторону хвоста. Это были всего лишь конвульсии ящера, которому наступили на голову, но способного переломать все кости. Предсмертные хрипы чудища напоминали рокот постепенно глохнущего двигателя.
Когда Бондарь, перемахнув через ограду, перевел дух и вытер пот, заливающий глаза, все прочие опасности, подстерегающие его на вражеской территории, казались детскими забавами. Он воткнул нож в газон, очищая его от пролившейся крови, и двинулся вперед. Собственная походка казалась ему слегка скованной. Все-таки он здорово приложился задницей.
* * *Раздвижная дверь из лакированной древесины оказалась не запертой. Прильнув к щели, Бондарь немного постоял на месте, изучая совершенно пустую комнату, обклеенную белыми обоями. Светильники, утопленные в потолке, были включены через один. Если бы не тропические заросли за спиной, можно было бы вообразить себя в стандартном офисном помещении, подготовленном к сдаче в аренду.
Подкравшись к следующей двери, Бондарь затаил дыхание и прижал ухо к замочной скважине. Снаружи царила мертвая тишина. Он нажал на бронзовую ручку, приоткрыл дверь на несколько сантиметров, затем распахнул ее шире и выглянул. Перед ним простирался коридор, уходящий в темноту, как тоннель метро. Лоснящийся паркет превосходил по гладкости мрамор. В двух местах его пересекали поперечные металлические полосы неизвестного назначения. На всякий случай Бондарь решил на них не наступать.
Сместившись к стене, он продолжал осмотр коридора, в котором насчитывалось шесть одинаковых дверей. С какой начать? За какой дверью искать комнату, в которой хранится психотронная чертовщина? Неплохо бы также обнаружить мастерскую по производству бомб, хотя она могла размещаться далеко за пределами здешних хоромов. Но в первую очередь Бондарю не терпелось найти господина Кочера, этого любителя флоры и фауны. Вряд ли в его спальне торчат вооруженные до зубов боевики, охраняющие сон своего хозяина. Приставив пистолетный ствол к виску Кочера, будет не так уж трудно добиться от него полной откровенности и самого искреннего желания сотрудничать с ФСБ. Дальше – по обстоятельствам.
Бондарь не предполагал, что эти самые обстоятельства вот-вот станут чрезвычайными.
Он успел пройти по тускло освещенному коридору лишь несколько шагов, когда сработала сигнализация. Грянувший из динамиков вагнеровский «Полет валькирий» парализовал Бондаря не хуже, чем это смогло бы сделать истеричное завывание сирены. Секундного замешательства оказалось достаточно, чтобы путь к отступлению был отрезан. Запоздало метнувшись назад, Бондарь едва не угодил под гильотину бронированого щита, обрушившегося на пол из щели в потолке. Соприкоснувшись с полосой металла, он свирепо лязгнул. Аналогичный звук прозвучал за спиной Бондаря, где возникло точно такое же непреодолимое заграждение.
Ловушка, в которую он угодил, была достаточно просторной, но выбраться из нее не было никакой возможности. Вокруг лишь голые стены да гладкая сталь. Бондарь ударил по щиту кулаком, проклиная себя за легкомыслие. Как же он не предусмотрел такой возможности? Воры и грабители имеют привычку тщательно охранять наворованное и награбленное. Обитатели сказочно дорогих апартаментов с зимними садами обычно не скупятся на средства защиты. Сигнализация могла включиться от нажима на секретную пружину, спрятанную под паркетом. Могли также сработать лазерные лучи, уловившие постороннее присутствие. Теперь это не имело значения.
Свет в мышеловке погас. Музыка стихла. Из невидимого динамика прозвучал издевательский голос:
– С благополучным прибытием, придурок. Ты хоть понимаешь, в какую неприятность вляпался?
– С кем я говорю? – угрюмо осведомился Бондарь, не сомневаясь, что будет услышан.
Он угадал. Голос не замедлил откликнуться.
– Вопросы здесь задаю я! – громыхнуло в темноте. – Так что представься и расскажи о цели своего визита. Учти, мои охранники готовы прикончить тебя в любой момент как грабителя, нарушившего границы частных владений. Нет, лучше мы преподнесем тебя милиции в качестве киллера. Застреленного исключительно в целях самозащиты.
– Роберт Оттович? – спросил Бондарь.
– Допустим.
– Пошел ты в задницу, Роберт Оттович.
– Что ты сказал? – захлебнулся негодованием громкоговоритель.
– Если не хочешь в задницу, могу предложить тебе кое-что получше, – продолжал Бондарь, надеясь, что его голос звучит достаточно убедительно. – Камеру в СИЗО, адвоката и относительно гуманное обращение в ходе допросов. Дом окружен. Штурм начнется с минуты на минуту. Предлагаю сложить оружие. Добровольно.
Динамик насмешливо хрюкнул:
– Штурм? А тебя запустили первым, да? Одного, с ножичком? Тоже мне, тайный агент ноль-ноль-семь выискался! Не пытайся блефовать, со мной этот номер не пройдет.
– Тогда твой маршрут следования остается прежним, – сказал Бондарь. – В заднепроходное отверстие. Попробуй отсидеться там во время заварухи.
– Я слышал, спецназ применяет гранаты нервно-паралитического воздействия, – произнес голос Кочера после короткой паузы.
– Существует также слезоточивый газ. Незаменимая вещь для тех, кто упорно не желает раскаиваться.
– Мне представляется, – невозмутимо продолжал Кочер, – что нервно-паралитический газ эффективней. Потом ты расскажешь. Когда испытаешь, что это такое, на собственной шкуре.
Услышав характерное шипение распыляемого во мраке аэрозоля, Бондарь упал ничком на пол, натянув на лицо воротник свитера. Это была никудышная защита против наркотического вещества, заполняющего небольшое помещение.
Адамсит? Медицинский наркоз?
Гадать об этом было бесполезно да и поздно. Шипение сделалось оглушительным, в глазах замельтешили призрачные светлячки, сознание утратило связь с реальностью. Не в силах более сдерживать дыхание, Бондарь судорожно глотнул воздух и отключился.
* * *Подземный грот был огромен и черен. Река, протекавшая по нему, называлась Стикс. На ее берегах толпились мириады абсолютно одинаковых людей с бритыми головами. Все выжидательно глядели на Бондаря, остервенело гребущего против течения. Его неумолимо сносило вниз, но свет в конце тоннеля почему-то приближался. Это был не тот свет, который вселял надежду или радость. Он был сумеречным. То ли поздний вечер, то ли раннее утро – не понять.
Случайно хлебнув черной мертвой воды, Бондарь запрокинул голову и закашлялся. В тот же миг, пронесшись по гроту со скоростью пули, он перенесся в незнакомое помещение с высоким потолком. Приглушенные мужские голоса были неразборчивыми из-за резонирующего эха.
«Почему так раскалывается голова? – вяло подумал распластанный на ровной поверхности Бондарь. – Ладно, это не так уж и страшно, коли голова по-прежнему находится на плечах. К тому же руки-ноги тоже, кажется, целы. Так и есть».
Бондарь поднял руку, ощупывая себя. Из одежды на нем остались только плавки. Остальное унесло течением? Где он находится, черт подери? И кто эти люди, рассматривающие его с насмешливым любопытством?
– Еще раз с благополучным прибытием, – произнес рыжий человек в великолепном алом кимоно. Вышитый на шелке дракон выглядел живым из-за отблесков пламени в камине.
Прервавшаяся беседа возобновилась по прежнему сценарию.
– Отто Робертович Кочер? – спросил Бондарь, еле ворочая языком.
– Роберт Оттович, – поправил его рыжий.
Его маленькое лицо и непомерно толстая гортань составляли одно целое. Определить, где заканчивается шея, а где начинается голова, можно было только по подбородку, слегка выступающему вперед. Его волосы и кожа имели морковный оттенок, но брови и ресницы были белесыми. В невозмутимом хладнокровии этого человека ощущалось что-то жабье. Бондарь не удивился бы, если бы из тонкого рта Кочера высунулся длинный язык, приспособленный для ловли мошек.
