Сергей Донской - Живешь только трижды
Обзор книги Сергей Донской - Живешь только трижды
Сергей Донской
Живешь только трижды
Знаете, когда я слышу выражение «умывать руки», мне сразу кровь представляется. Много крови… Поначалу я здорово комплексовал по этому поводу. Ногти до мяса срезал – все мерещилось, что запекшаяся кровь под ними остается. А мой командир, царство ему небесное, как-то приметил и говорит: э, кончай дурью маяться. Представь, говорит, что ты хирург. Я ему в ответ: они, хирурги, в перчатках, им по барабану, что руки по локоть в крови. А он мне: на то они и доктора. У нас, говорит, такой привилегии нету. Подумал-подумал и закончил: хотя, брат, занимаемся мы одним делом. Вскрываем, значит, и удаляем на хрен. Такие дела…
Застольная речьофицера спецназа ФСБГлава 1
Таможня дает добро
Самолет медленно снижался, кренясь на левое крыло. Лица пассажиров непроизвольно напряглись, будто они находились на борту тонущей субмарины. Облака, искаженные стеклами иллюминаторов, походили на пенистые гребни чудовищных волн, готовых поглотить серебристый «Ил-86».
Вылетев из Москвы в 11.30, он провел в воздухе ровно два часа, но, по гениальной задумке дерзновенных украинских умов, пассажирам предстояло приземлиться в Симферополе не в 13.30, а в половине первого дня. Таковы были причуды местного летнего времени. В борьбе за самостийность украинцы опередили всех братьев славян на целый час, хорошо еще, что без гака.
Насчет гака высказался сосед и напарник Бондаря, неугомонный Костантин Кардаш. Вот уж у кого язык без костей! Парень использовал любую возможность, чтобы затеять разговор о чем угодно, отдавая предпочтение забавным, на его взгляд, сторонам жизни. Когда Бондарь решительно заявил, что терпеть не может фривольные анекдоты и байки из жизни спецназовцев, напарник сменил тактику, принявшись зачитывать отрывки из дурацкого шпионского романа, взятого в дорогу. Вот и теперь, как бы не замечая, что Бондарь старательно притворяется спящим, он бесцеремонно толкнул его локтем в бок:
– Нет, ты только послушай, что тут пишут!
– Опять кого-нибудь прикончили с помощью шляпы? – проворчал Бондарь, неохотно открывая глаза.
– Дело не в шляпе, – заверил его Костя. – Прикинь, летит, значит, Джеймс Бонд через океан с этим… – Костя заглянул в книгу, – с атташе-кейсом, напичканным аппаратурой и оружием, а его даже не обшмонали в аэропорту. Вот раньше были времена! Я просто балдею…
– Наверное, – предположил Бондарь, – дело происходило задолго до всеобщей борьбы с международным терроризмом.
– Вот я и говорю – раздолье было для нашего бра… – Перехватив предостерегающий взгляд Бондаря, Костя поспешил поправиться: – Для разных там шпионов. Лично мне про них ничего не ведомо, но я так полагаю, что для них тогда сплошная лафа была. Летишь себе, значит, покуриваешь прямо в салоне… вернее, английский шпион по имени Джеймс Бонд летит… а при нем под видом ручной клади волшебный чемоданчик. Его спецы перед полетом ободрали как липку, а потом…
– Бонда ободрали? – полюбопытствовал Бондарь.
– Да нет, чемоданчик, – ответил Костя, на всякий случай сверяясь с текстом. – Короче, сняли кожу, замки, ручку, все дела. Между наружной обивкой и изнанкой уложили полсотни патронов калибра шесть тридцать пять, а по торцам присобачили метательные ножи. Нажимаешь пипочку на углу, бац! – выскакивает лезвие.
– Не хотел бы я с таким портфелем в общественном транспорте ездить. – Бондарь покачал головой. – Женщины за порванные колготки глаза выцарапают. Линчуют на месте.
Костя фыркнул:
– На всякий пожарный случай в ручке кейса таблетка цианистого калия припрятана.
– Тогда лучше бы твой охрененно секретный агент отравился в первой же главе и не морочил людям головы, – сказал Бондарь, привалившись к обшивке самолета со скрещенными на груди руками.
В своей простой белой рубахе и черных брюках он напоминал провинциала, которому нечасто доводится летать самолетами, тем более на Черноморское побережье. Однако это обманчивое впечатление рассеивалось, как только Бондарь переставал напускать на себя сонный вид и становился самим собой. Каждое его движение было четким, выверенным до миллиметра, а прищур серо-голубых глаз был внимательным и пристальным, словно они смотрели на мир поверх невидимого прицела. Одного холодного взгляда Бондаря было достаточно, чтобы осадить любого зарвавшегося собеседника, но на Костю это не действовало. Пошуршав немного страницами, он опять принялся за свое:
– Не пойму только, какой дурак станет травиться, когда он упакован по высшему разряду? – Костин вздох прозвучал совершенно по-детски. – В тюбике с кремом для бритья припрятан глушитель для пистолета, в нессе… в нессесре пистолет нехилый. А главное, в крышке чемоданчика хранятся пятьдесят золотых соверенов… Это много или мало?
– Хренова гора денег, – пробормотал Бондарь, устало сомкнув веки.
– Не то что у нас с тобой, – посетовал Костя.
– Завидуешь?
– Как же не завидовать?
– А ты представь, что чемоданчик у шпиона сломался и он вынужден таскать все свое барахло в карманах. Пистолет с глушителем, ножи, патроны, золотые монеты… Вот тебе и супершпион на тайной службе Ее Величества.
Костя подумал-подумал и затрясся от смеха. Веселиться ему было все равно, что с горки катиться.
Честно говоря, Бондарь не слишком одобрял выбор руководства, прикрепившего к нему столь легкомысленного напарника. Но Управление контрразведывательных операций ФСБ России – не то учреждение, где принято обсуждать приказы. Бондарю было известно это не понаслышке. Будь он хоть чуточку посговорчивее и полояльнее к начальству, давно бы ходить ему с майорскими погонами, но он был таким, каким был, так что присвоение очередного звания оставалось под большим вопросом. Впрочем, карьерист из Бондаря был никудышный и, что самое странное, осознание этого факта не портило ему ни аппетит, ни сон.
Открыв глаза, он не удержался от судорожного зевка. Судя по синхронно открывающимся ртам большинства пассажиров, у них, как и у него, заложило уши. Двигатели загудели в новой тональности. Провалившись сквозь тройной слой облаков, «Ил» завис над неправдоподобно синим морем, окаймленным столь же неправдоподобно зеленым побережьем.
– Вот мы и на месте, – оживился Костя. – Сто лет не был в Крыму, веришь?
Покосившись на него, Бондарь заметил:
– Пока что мы не в самом Крыму, а только над Крымом.
– Это меняет дело?
– Еще как. Древняя украинская мудрость гласит: «Нэ кажи гоп, докы нэ пэрэстрыбнэш».
– Что это значит?
– Это значит, что местные вояки могут запросто шарахнуть по нам ракетой, а потом скажут, что их хата с краю. Прецеденты были.
– Были, – согласился Костя, вспомнив израильский пассажирский самолет, сбитый над Черным морем. – Только президент Украины тогда не про хату сказал…
– Он сказал: «Нэ трэба робыты з цього трагэдию», – процитировал Бондарь по памяти. – Перевести?
– А чего тут переводить, все и так ясно…
Беззаботная улыбка исчезла с Костиного лица.
Этого Бондарь и добивался. Пора было настраиваться на серьезный лад. Они ведь не загорать в солнечном Крыму собирались, а работать. Проводить совместную операцию, разработанную их ведомствами. Неунывающий балагур и зубоскал Костя Кардаш из спецназа Главного разведывательного управления и капитан Бондарь, представляющий интересы ФСБ.
Таким образом, оба являлись самыми настоящими секретными агентами, хотя им никогда не доверяли атташе-кейсов, набитых золотыми соверенами. Оружия при них тоже не было, зато каждый имел при себе безупречные документы, у Бондаря они были выписаны на фамилию Стрельцов. Бондарю было не привыкать выдавать себя за кого-то другого, хотя положа руку на сердце он не верил в возможность сохранения конфиденциальности в обстановке глобальной слежки за всеми.
К примеру, совсем недавно он побывал в Астрахани под видом невинного орнитолога, и разве это уберегло его от неприятностей? Задав себе этот риторический вопрос, он закрыл глаза. Гул самолета позволял без труда представить себе милое личико астраханской стюардессы Фатимы, благодаря которой Бондарь познакомился с ее отцом, Ринатом Асадуллиным.
Благодаря, хм… Уместно ли это выражение в данном случае, учитывая, что в результате их встречи Фатима осиротела, а Бондарь взял на душу очередной грех, которых за ним и без того водилось чересчур много?
Стоило ему задуматься на эту тему, как его похолодевшие внутренности ухнули вниз, повторяя маневр самолета, снизившегося сразу на пару сотен метров. Облачная пелена исчезла, открывая взору раскинувшийся внизу ландшафт, кажущийся игрушечным, вылепленным из цветного пластилина. Стали различимы рельефные холмы, островки зелени, ниточки дорог с букашками машин, нагромождение домиков и даже рябь на безбрежной морской глади. Хотя это вполне могли быть самые настоящие волны. Самолет находился еще довольно высоко.
