Чингиз Абдуллаев - Зло в имени твоем
Но всю романтику развеяла Аркадия Самойловна. Она сразу объяснила, что разведчик — это человек, готовый на все. И женщина-разведчик — это одновременно леди и проститутка, убийца и диверсант, наблюдатель и психолог, актриса и режиссер — словом, все ипостаси меняющихся масок в одном лице. С этого началось их обучение. Спустя две недели с курсов уже была отчислена молодая женщина, скрывшая, что у нее в родном городе остался маленький ребенок. Проверившая все факты комиссия без долгих разговоров просто отчислила женщину, и ее увезли из группы. Марина узнала об этом лишь благодаря случайности. Эта женщина была старшей в их группе. Она была красивой. Обладала особенной породистой статью, какие встречаются в редких комбинациях смешения разных наций. В ее длинных прямых ногах было что-то скандинавское, от викингов, скулы были азиатские, а зеленые глаза и русые волосы делали ее похожей на русских красавиц из старых сказок. Она и была потомком всех трех наций. Имела отца литовца и мать полурусскую-полутатарку. Может, поэтому ее и отобрала комиссия. Но скрытый ребенок перевесил все. Больше они никогда о ней ничего не слышали. А старшей группы вместо выбывшей красавицы-принцессы назначили Марину.
Несколько раз во время учебы ей хотелось все бросить и вернуться домой. И тогда, когда ее послали изображать проститутку у гостиницы «Интурист» в Москве, чтобы соблазнить приехавшего иностранца, оказавшегося нашим разведчиком. И тогда, когда ей пришлось раздеваться перед несколькими врачами-мужчинами, демонстрируя свое тело. И, наконец, тогда, когда Аркадия Самойловна рассказала ей впервые о «птичках».
После происшествия в гостинице «Интурист» она долго приходила в себя. Поступок «Роберта», воспользовавшегося ее неопытностью, растерянным состоянием и просто выпитым шампанским, больно отозвался в ее душе. Словно кто-то грязный и мерзкий исподтишка подло плюнул ей в лицо. Она принимала душ каждое утро, мылась с каким-то остервенением, пока наконец опытная Аркадия Самойловна, очевидно, понявшая ее состояние, сама не пришла к ней на помощь.
Однажды вечером она вошла в «келью» Марины.
— Как дела, Чернова? — спросило это чудовище в юбке.
— Все в порядке, — привычно быстро отрапортовала женщина, вскакивая с постели.
— Сиди, сиди. Я тут рядышком посижу. Что ты читаешь?
У них была неплохая библиотека, и им разрешали брать любые книги, в том числе и на иностранных языках.
— Это Патрик Уайт, австралийский писатель, — показала она книгу.
— Ну и вкусы у тебя, Чернова, — покачала головой Аркадия Самойловна, — не зря наш генерал говорит, что из тебя получится нечто феноменальное. Этот Уайт про кенгуру пишет, что ли?
— Нет, — улыбнулась она. Дремучий уровень невежества Аркадии Самойловны вполне соответствовал ее жизненному опыту и ее судьбе.
— Разведчица, конечно, должна быть интеллектуалкой, — задумчиво произнесла Аркадия Самойловна, — но очень перегибать палку не стоит. Иначе мы получим не разведчика, а ученого-профессора. А это нам ни к чему. И потом, бабы, знающие слишком много, всегда очень раздражают мужчин. Ты это учти.
Марина промолчала. В таких случаях спорить с наставницей не хотелось.
— Все переживаешь? — вдруг спросила Аркадия Самойловна, словно ей нравилось бередить еще не затянувшуюся рану.
— Да, — честно и прямо ответила Марина, убирая книгу, — очень переживаю. Впечатление грязное и отвратительное. И подлое. Он поступил как самый настоящий подлец. Воспользовался моим беспомощным состоянием и моим заданием.
— Он мужчина, — подняла свой мясистый палец Аркадия Самойловна, — они все такие.
— Не все, — упрямо возразила Марина, — не все такие скоты.
Она подумала о своем отце. Он бы никогда не воспользовался неопытностью молодой женщины.
— Глупости, — тяжело поднялась с постели Аркадия Самойловна, — все это твои грезы. Завтра полетишь со мной опять в Москву.
— Зачем? — испуганно спросила она. — Опять в гостиницу?
— Да нет, — поморщилась Аркадия Самойловна. — Наш психолог советовал познакомить тебя с работой «птичек». Чтобы твои романтические бредни развеять.
Она не стала говорить, что у нее был конкретный приказ генерала выполнять все указания психологов в отношении Марины Черновой. И почему они все время возятся с этой гордячкой, неприязненно думала Аркадия Самойловна, но приказы исправно выполняла.
На следующее утро они снова вылетели в Москву. И тогда Марину впервые привезли в Ясенево, где находился Центральный аппарат Первого главного управления КГБ СССР. Или, проще говоря, Центральный аппарат советской разведки. Марина получила особый пропуск на проход внутрь. Обычно курсантам его не давали, и понадобилось личное разрешение заместителя начальника ПГУ, чтобы ее пропустили. На пластиковом пропуске были выбиты специальные номера. У Аркадии Самойловны, оказавшейся подполковником ПГУ, был именной пропуск.
Они долго ходили по разным коридорам, пока наконец Аркадия Самойловна не оставила Марину в какой-то просторной комнате с аппаратурой и киноустановками. Пройдя в соседний кабинет, Аркадия Самойловна привычно подобострастно улыбнулась. Из этого кабинета было видно все, что делается в соседней комнате. За столом сидел лысый пожилой человек с глубоко запавшими глазами.
— Как у вас дела, Аркадия Самойловна? — спросил он своим тихим голосом.
— Все в порядке. Я ее привезла, — коротко, почти по-военному доложила женщина.
— Хорошо, — сказал генерал, — познакомьте ее теперь с деятельностью некоторых «птичек». Но не особенно увлекайтесь. Она натура впечатлительная, может сломаться. Пусть только узнает правду, и все. Всю грязь рассказывать необязательно. Ей и без того покажут слишком много всякой гадости.
— Понимаю.
— Понимаете, Аркадия Самойловна, у нее ведь редкий коэффициент интеллекта. Выше, чем у вас и у меня. Намного выше. Таких специалистов у нас давно не было. Если мы ее правильно подготовим, она превратится в очень перспективного сотрудника. Может, станет нашей гордостью. Главное, чтобы мы ее не сломали. Меня не было, когда вы продумывали этот грязный и глупый трюк с проверкой в гостинице. Ну разве можно так грубо? Она ведь московская девочка, интеллектуалка. Фолкнера читает в подлиннике. А вы ее отправляете на панель изображать проститутку. Девочка могла сломаться.
— Это были рекомендации психологов, — недоуменно сказала Аркадия Самойловна, — они считали, что такой шок поможет ей преодолеть некоторые комплексы. Вы ведь сами приказывали согласовывать все действия с психологами.
— Может быть, — недовольно произнес генерал, — может быть, они и правы. Но все равно нужно быть более осторожными, более внимательными. Поймите, Аркадия Самойловна, что вы имеете у себя на воспитании еще не ограненный бриллиант и его нужно очень тщательно доводить до кондиции.
«Возится он с этой столичной штучкой. Нравится она ему, что ли?» — подумала женщина, но ничем не выдала своего отношения к сказанному. Только спросила:
— Разрешите начинать?
— Да. Пусть беседу с ней проведет Лев Григорьевич. Он лучше нас с вами знает женскую психологию.
— Хорошо, — недовольным голосом прокаркала Аркадия Самойловна, — мне можно присутствовать?
— Можно. — Генерал посмотрел ей в глаза. — Вы что-то имеете против, подполковник?
— Как всегда, ничего. — Она повернулась и пошла к выходу.
Постарела, подумал впервые генерал. Пора ей на отдых. А какая была женщина в свое время! С ее помощью в Литве взяли две банды «лесных братьев». Она стала любовницей одного из руководителей подполья и сама потом его застрелила.
В соседнюю комнату вошел пожилой человек в белом халате, следом Аркадия Самойловна. Увидев их, Марина вскочила со стула.
— Сидите. Мы, кажется, знакомы, — приятно улыбнулся врач, — я Лев Григорьевич, ваш психолог.
— Да, я вас помню, — неуверенно ответила Марина.
— Сядьте спокойно, Марина. О том, что вы сейчас увидите и услышите, рассказывать когда-либо и где-либо категорически запрещено. Но это все правда. Только правда. Вы будущий разведчик, офицер. И вы должны знать и оборотную сторону правды. Иначе правда будет неполной и может сказаться на вашей дальнейшей деятельности. Вы готовы?
— Да, — смело произнесла она, словно перед броском в воду.
— Тогда смотрите этот фильм. — Врач выключил свет и включил киноаппарат. На экране появились молодые женщины. Очень красивые женщины. Они сидели втроем и о чем-то весело разговаривали.
— Это так называемые «птички», — спокойно сказал Лев Григорьевич, — «ласточки» КГБ.
Одну из женщин, высокую, красивую блондинку, куда-то позвали.
Она смеясь вышла из комнаты.
— Это наш офицер контрразведки, — пояснил Лев Григорьевич.
