Чингиз Абдуллаев - Зло в имени твоем
Обзор книги Чингиз Абдуллаев - Зло в имени твоем
Чингиз Абдуллаев
Зло в имени твоем
Эпизод I
Начало
Женщина — противоположность Денди. Следовательно, она должна внушать отвращение. Женщина испытывает голод — и хочет есть. Испытывает жажду — и хочет пить. Она в течке — и хочет, чтобы ее… Великая заслуга! Женщина естественна, то есть омерзительна. К тому же она всегда вульгарна и, значит, полная противоположность Денди.
Шарль Бодлер. «Мое обнаженное сердце»Глава 1
Она стояла у здания гостиницы и дрожала от холода. Погода была удивительно солнечная, не осенняя, было достаточно тепло, но она все равно тряслась от холода. Может, это был своеобразный нервный озноб, который начался с того момента, когда она узнала, что должна пойти к этой проклятой гостинице. А может, просто сказывался нервный рефлекс ожидания. Или страх, что ее могут увидеть и узнать старые знакомые по институту. Это было самое неприятное, что могло произойти. О том, что неприятности могли быть еще хуже, она старалась не думать.
Из подъезжающих автобусов и автомобилей выходили холеные красивые мужчины и вызывающе горделивые женщины. От них исходил какой-то непонятный для советского человека магнетизм «личности с той стороны». Глядя даже на спину любого прохожего, можно было определить, кто это: советский человек, пусть даже очень влиятельный чиновник или крупный фарцовщик, одетый куда лучше иностранцев, или же человек оттуда. Может, у них просто была несколько другая посадка головы? Или они чувствовали себя увереннее, чем советские люди? Более независимыми? Она не знала ответа на этот вопрос, но, как и все люди, определяла почти сразу, кто перед ней — наш гражданин «с молоткастым, серпастым» или представитель того загнивающего мира, который так дружно ругали по телевизору и в газетах. Шел тысяча девятьсот семидесятый год, и был самый разгар «холодной войны».
Дважды к ней подходили какие-то подозрительные типы. Один явно был спекулянтом с бегающими глазками и в норковой шапке, несмотря на осеннюю погоду. Как только он показал свою золотую фиксу, она все поняла и не стала с ним разговаривать, просто презрительно хмыкнула, и он отстал, поняв тщетность своих усилий. А вот другой, посолиднее, мордастый, с несколько расплывшимися чертами лица, кудрявыми волосами, с небольшим шрамом у подбородка, отставать так просто не хотел, и пришлось отвечать на его идиотские вопросы.
— Ты местная? — наконец спросил он.
— Нет, — ответила она, явно нервничая.
С минуты на минуту мог появиться «ее клиент», а она беседовала с этим красномордым, похожим на сутенера типом.
— Значит, решила прийти сюда, — довольным голосом произнес красномордый, — очень хорошо. Меня Алексеем зовут. А тебя как?
— Лиза, — сказала она первое пришедшее ей на ум имя.
— Хорошо, — неожиданно сказал он, — а тебе сколько лет? Поздно начинаешь, девочка.
— Пошел ты!.. — огрызнулась она.
Он даже не обиделся. Только улыбнулся.
— А ты не ругайся, не ругайся. Ты ведь у нас здесь новичок. А это моя территория. Кто без моего разрешения здесь появляется, мне налог платит.
— Какой налог? — растерялась она.
Про «налог» она ничего не слышала.
— Здесь наши девочки работают. А ты у них клиентов отбираешь, — захохотал красномордый и, вытерев слюну со рта, мягко произнес: — Налог нужно платить. В месяц — две тысячи рублей.
— Сколько?! — ахнула она. — Две тысячи?
— Конечно. Можно и по частям. А можно и натурой.
— Как так? — Она все-таки была очень непонятливым человеком для занятий подобного рода.
— Ну, натурой. За каждый часик будем снимать с тебя десятку, — заулыбался незнакомец.
— Нет, — решительно сказала она, как будто действительно собиралась работать здесь довольно долгое время и не платить налоги этим мародерам.
— Что «нет»? — опешил от такой наглости красномордый.
— Не буду платить, — твердо сказала она.
В эту минуту она даже забыла о своей роли, так полно вписываясь в придуманный образ «девочки у отеля».
— Будешь, — он даже не рассердился, — будешь, милая. У меня здесь все куплено — милиция, швейцары, бармены. Ни одной случки без меня не получится. А попытаешься ловчить — личико тебе порежем. Лезвием тонким носик и щечки. И тогда тебя даже в колонии не захотят трогать. И мать родная не узнает. Понимаешь? — От гнилых зубов несло каким-то особенно неприятным кислым запахом. Она поморщилась, представив себе, сколько молодых девушек попадают к таким типам. Но сейчас нельзя было срывать операцию.
— Черт с тобой, — брезгливо сказала она, — только все вопросы решим завтра. Сегодня мой первый день. Мой клиент скоро будет. Дай мне нормально поработать.
— Никаких проблем. В первый раз все правильно. Ты ведь не знала, что нужно платить. Если спросит кто, скажи, Алексей разрешил, и все будет нормально. Кстати, девка ты хорошая, хотя и наглая очень. Будешь мне платить натурой, я с тебя денег брать не стану.
При одной мысли, что, когда-нибудь с ней в постели может оказаться подобный тип, ее чуть не стошнило. Она выдавила:
— Ладно, Алексей, потом поговорим.
— А французской любовью ты занимаешься? — Он снова показал свои гнилые зубы и захохотал.
В сочетании с модным галстуком и модным плащом эти зубы создавали какое-то фантасмагорическое зрелище. Как картины Сальвадора Дали, подумала она. Интересно, он слышал когда-нибудь о картинах Дали? Наверняка нет.
Она отошла от этого типа, взглянув на часы. «Клиент» должен был скоро появиться. Впервые она с ужасом подумала, что испытывают девицы подобного сорта, когда работают у этих гостиниц. Подумала и содрогнулась от ужаса.
Этот американец появился ровно в три часа. Он вышел из автомобиля, такой высокий, подтянутый, с красиво уложенной шевелюрой. Уже начавшие седеть волосы были зачесаны назад. На нем было легкое серое пальто и темно-красный шарф. Кивнув водителю, он пошел к зданию отеля.
Она оцепенела. Теперь, когда нужно было наконец действовать, она испугалась. Испугалась, словно девочка. Но замешательство было недолгим. Она ринулась к иностранцу.
— Мистер, — сказала она на хорошем английском, — вы не угостите меня сигаретой?
Американец удивленно оглянулся. Заметил ее, сразу изменился в лице. Психологи обратили внимание, что ему нравился именно такой тип женщин — высокие, длинноногие, с удлиненными чертами лица, крупнокостные, словом, «лошадки», как их называли на своем жаргоне сутенеры и психологи КГБ. И те и другие использовали один и тот же сленг, словно между ними не было разницы. Хотя, если вдуматься, никакой разницы действительно не было. Сутенер Алексей посылал женщин на панель ради личного заработка, а психологи КГБ, отбиравшие женщин на эту работу, действовали так и ради личной заинтересованности. В случае верного «подбора кадров» они получали благодарности, награды, звания. Она и была тем самым «подобранным кадром», который отправили к гостинице «Интурист».
— У меня есть «Мальборо», — ответил американец, доставая пачку и пристально разглядывая подошедшую к нему женщину. Она достала сигарету, он щелкнул зажигалкой.
— Вы хорошо говорите по-английски, — похвалил ее иностранец.
— Учила в институте. А вы англичанин?
— Американец. — Он показал на здание гостиницы. — Может, войдем внутрь? Я вас приглашаю в бар.
— Неудобно. Нас могут увидеть вместе. Вы ведь знаете наши порядки, — она показала на швейцара, — обязательно начнут спрашивать, куда и зачем.
— Это правда, — засмеялся американец.
Он слишком четко выговаривал слова. Это ее немного насторожило. Она знала, что американцы говорят, больше проглатывая слова, а так правильно говорят либо англичане, либо иностранцы. Может, этот тип учился в Англии? Но спрашивать все равно нельзя, иначе он заподозрит собеседницу в слишком хорошем знании английского языка. А это, в свою очередь, может означать, что она подставка КГБ или МВД. В Москве семидесятого года было не так много женщин, пристающих к иностранцам на хорошем английском языке. Они все оказались востребованными в других ведомствах.
— Что нам делать? — спросил иностранец. — Думаете, мы не сможем войти?
— Вы идите первым и ждите меня в баре, а я постараюсь пройти сама, — предложила она.
— Хорошо, — обрадовался американец, — это правильно. Как вас зовут?
— Лиза. — Она второй раз почему-то назвалась этим именем. Может, просто вспомнила Карамзина и словосочетание «Бедная Лиза».
— Роберт, — сказал он, приветливо улыбаясь. От него исходил тончайший аромат французских духов, она не могла определить каких, но это было лучше, чем гнилостное дыхание Алексея.
Когда иностранец вошел в здание гостиницы, она, выждав минуту, пошла следом. Поднялась по ступенькам, но строгий швейцар остановил ее сразу.
