Чингиз Абдуллаев - Правило профессионалов
Переехав на другую сторону Багдада, он отпустил такси, решив не. обращать внимания на двоих, словно приклеившихся к нему провожатых. В эти дневные часы многие лавки города были закрыты. По установившемуся распорядку в жарких странах лавки работали с утра до двенадцати и с вечера до поздней ночи. Днем хозяева этих заведений предпочитали поспать или отсидеться в чайной.
Дипломат мог допустить какую-то ошибку, в результате которой на него обратили внимание. Это скорее похоже на правду. Может, даже съездил в российское посольство. Или оставил какие-нибудь бумаги в номере отеля, где почти каждый второй вполне официально был стукачом полиции или контрразведки.
Но почему его так быстро убрали? Скорее потому, что смогли установить, кого именно должен был страховать этот неудавшийся «Джеймс Бонд». Он замер. Между установлением и убийством могла быть очень короткая связь. Вчера вечером у него в гостях побывало сразу четверо посетителей, нашедших сумку дипломата. Сразу после этого тот был убит. Значит, один из его гостей вполне мог быть осведомителем иракской стороны, готовым за большие деньги выдать любую интересующую хозяев юбилея информацию.
Тогда кто из них это сделал? Вагиф, Фархад, Ариф или Азиз? Первый и второй выходили из номера. Двое остальных не покидали его комнаты. Но первым ушел все-таки Фархад. Кажется, пойти хотел сам Вагиф, но Фархад ему не позволил. Что он знает об этом художнике?
Молод, красив, говорят, чертовски талантлив. Старший сын учится в Америке. В последнее время почти бросил пить. Интересно, как часто он продает свои картины? Или существовать ему помогают другие гонорары? Нужно будет обязательно с ним сойтись поближе. Он унес сумку, но вернулся с Вагифом. Значит, поэт видел художника. Если у того есть алиби, поэт это обязан подтвердить. Остальные двое так и не покидали его комнаты. Правда, Ариф выходил на балкон и занавески не позволили разглядеть, что именно он там делал. Но для убийства это было очень нереально. А вот передать информацию Ариф вполне мог. Тем более, что служил в Афганистане, вполне вероятно мог быть завербован пакистанской стороной, с последующим переподчинением его иракской разведке.
Нет, пакистанцы и иракцы никогда не испытывали друг к другу дружеских чувств, Может, Азиз. Но он не выходил из комнаты, никому не мог передать, что дипломат успел побывать в номере «Дронго». Получается, в первую очередь Фархад. Неужели этот художник ведет двойную игру. Не похоже. Друзья называют его «д'Артаньян» за искренность. Может, это хитрая уловка? Внешняя искренность под маской холодного отчуждения. Нужно будет проверить уже сегодня. Зачем англичанам убирать моего связного. Чтобы помешать мне? Нелогично. Тогда лучше выследить моего настоящего связного из Ирака и попытаться убрать его прежде всего. Но дипломат? Здесь что-то не сходится, не совпадает.
Чистильщик обуви, совсем мальчишка, умоляюще посмотрел на него и «Дронго» остановился, водрузив правую ногу на его хрупкое сооружение. Конечно, бордового цвета у этих ребят не бывает. Чтобы смазать мокасины «Дронго» мальчишка смешивал черный и красный цвета, стараясь изо всех сил.
Прежде Фархада хотел выскочить Вагиф. Поэт вообще натура экзальтированная. Неустойчивая. Способен на любую неожиданность. Но до такой степени… «Дронго» знал его много лет, убежденный, что Вагиф не подходит. Это был сибарит, любитель легкой жизни, остроумный собеседник, но никак не холодный убийца, выбрасывающий человека с балкона. Кроме того, в тот день он основательно нагрузился. Или он делал вид, что сильно пьян. Тогда он гениальный актер. На всякий случай нужно будет проверить и его маршрут. Чистильщик кончил правую ногу и, хлопнув, попросил поставить левую нетерпеливым жестом ладони.
Про Арифа «Дронго» знал меньше обычного. Афганистан, четыре года на войне. Такой человек вполне может выбросить любого врага из номера. Физически очень сильный. Но он выходил только на балкон. Спуститься оттуда на шестой этаж нет никакой возможности. Тем более за несколько секунд. А вот передать кому-либо сообщение можно. Хотя, вполне может быть, что он напрасно подозревает своих гостей и дипломат, проколовшийся на других незначительных мелочах, был убран без их участия.
«Но кирпич просто так на голову не падает»… Чистильщик кончил левую ногу и попросил поставить правую, натирая мокасины до блеска.
Что он знает об Азизе? Хороший знаток арабского языка. Говорят, крупный специалист по арабскому Востоку. Но он не выходил даже на балкон. Тогда он отпадает. И остаются трое. Нужно тщательно проверить всех троих, очень тщательно. Это они обнаружили сумку дипломата в его номере. После этого несчастный был убит, а за ним самим было установлено наблюдение., Двое провожатых в это время пили сок дыни на другой стороне улицы. Получается, что случайности исключены. Мальчишке он протянул сразу пятьдесят динаров, Тот ошеломленно смотрел на две зеленые купюры; не решаясь к ним прикоснуться.
— Бери, бери, — ободрил его «Дронго».
Впереди, прямо напротив его отеля, показалось здание телефонной станции, расположенной у другого моста на противоположном берегу. Приняв решение, он заторопился к зданию, окруженному высокой железобетонной стеной. Пришлось огибать все здание, чтобы найти проход в этом, почти противотанковом сооружении.
У входа стояли двое полицейских. Они подозрительно посмотрели на входившего, не сказав, однако, ни слова. Двое провожатых агентов шли за ним буквально по пятам, демонстрируя удивительный непрофессионализм. В здании было несколько залов и, как ни странно, надписи были не только на арабском, но и на английском языках.
В самом большом зале на первом этаже, где был расположен переговорный пункт, сидело человек тридцать-сорок. Напротив, за стойкой, находилось двое чиновников, всем своим видом демонстрирующих свою большую занятость. Молодой выписывал квитанции, а пожилой принимал деньги, складывая их в специальную картонную коробку, после чего делал отметки в квитанциях об оплате разговора.
Робкие лица просителей, их тихие голоса и надменный вид чиновника ясно говорили, кто здесь хозяин. «Дронго» встал в небольшую очередь. Через пять минут подошел и его черед.
— Что вам нужно? — спросил чиновник, не поднимая головы.
— Вы говорите по-английски? — спросил «Дронго». Чиновник поднял голову, равнодушно посмотрел и позвал помощника.
— Иди, говори, Ахад.
— Что вы хотите? — спросил молодой парень.
— Поговорить. Заказать разговор с Москвой.
— У вас есть паспорт?
— Для чего? — улыбнулся «Дронго», — у меня есть визитная карточка моего отеля. Вот она, — он показал синюю карточку гостиницы.
— Этого не достаточно, господин, — терпеливо объяснил Ахад на ломаном английском, — должен быть паспорт. И разрешение полиции.
— Чтобы поговорить с другим городом? Ребята, вы живете прямо в раю, вам никто этого не говорил?
— Я вас не понял, господин.
— Паспорт, паспорт, — раздраженно подтвердил старший чиновник, подозрительно глядя на «Дронго».
— Без паспорта нельзя, — кивнул «Дронго», — а еще говорили, что в СССР был тоталитарный режим. Наших бы борцов за права человека сюда, в Ирак.
Вслух он этого не сказал.
— Я принесу паспорт, — громко произнес «Дронго» на весь зал, — черт бы вас всех побрал.
Арабы испуганно отшатнулись. Провожатые сделали вид, что рассматривают потолок. Он вышел из здания. Переходить через мост в такую жару не хотелось.
Поймал такси, назвав свой отель. Автомобиль, сделав круг, выехал на мост. Эта машина была чуть, лучше остальных, здесь хотя бы открывались стекла и не было так душно.
Заплатив деньги, он вошел в приятную прохладу отеля. В глубине зала в чайной сидел Фархад.
— Иди сюда, — закричал он, заметив «Дронго».
«Дронго» подошел к нему.
— Как дела? — спросил он.
— Плохо, — вздохнул Фархад, — вчерашний несчастный случай веем действует на нервы. Какой дурак оказался этот дипломат. Как он умудрился выпасть с балкона.
— А как ты думаешь?
— Не могу представить. Наверно, был пьяным.
Принесли два стакана сладкого арабского чая.
— Нет, мистер, — покачал головой «Дронго», — без сахара.
Забыл, он не знает английского.
— Ноу шекер. Понятно?
Араб кивнул унося один из стаканов.
— Говорят, такой чай утоляет жажду. Его заваривают вместе с сахаром, — сказал Фархад, пробуя напиток.
— Я не люблю много сладкого.
— Сегодня вечером мы едем в мечеть. Там, говорят, будет какое-то представление. Ребята вчера были им понравилось. Ты поедешь?
— Еще не знаю. Этот случай выбил меня из колеи! Ведь он был у меня в номере за несколько минут до смерти.
— Я помню, — кивнул художник, — я же хотел отнести ему сумку. Но разве мне дали к нему попасть..
— А ты разве не пошел к нему? — насторожило «Дронго».
— Да нет. Только вышел из твоего номера, как увидел у дверей соседнего наших ребят. Они меня и затащили насильно в свой номер, не дали даже спуститься на шестой. А когда пришел Вагиф, я уже выходил из номера.
