Чингиз Абдуллаев - Пройти чистилище
За полетом самолета следил и полковник Трапаков. Когда самолет был уже в воздухе, он кивнул стоявшему рядом сотруднику.
— Можешь передавать, все прошло спокойно. Он улетел.
А Гордиевский сидел в самолете и думал о том, как впервые в истории КГБ ему удалось переиграть эту грозную организацию. Он был почти на свободе и от радости готов был кричать во все горло.
Глава 34
Сидеть в американской тюрьме по сравнению с советской — это все равно, что получить путевку на престижный курорт. В отличие от отечественных тюрем, задавшихся благородной целью перевоспитать преступника, а на самом деле создавших немыслимую систему унижений и издевательств над заключенными, американские исправительные заведения никаких высоких целей не ставят. Здесь нет такого показного лицемерия и лозунгов, призывающих идти на свободу только с чистой совестью. В американской тюрьме заключенный отбывает свое наказание. И точка. Он обязан сидеть в этой тюрьме, изолированный от общества за совершенные преступления. Но при этом не должен подвергаться неслыханным унижениям, работать практически задаром с утра до вечера, быть объектом издевательств любого должностного лица. В советской системе подать жалобу — это не просто вызвать гнев администрации и заключенных, но и подвергнуть свою жизнь серьезной опасности. В американской тюрьме любая жалоба должна быть рассмотрена в установленном законом порядке, невозможно даже представить себе, что она может не дойти до прокурора.
Из сказанного не следует, что в американских тюрьмах можно действительно отдыхать вместо Ривьеры, и наслаждаться прекрасным обществом. В тюрьмах сидят такие же подонки, как и везде, а среди администрации, как и во всем мире встречаются садисты гомосексуалисты и просто предатели. Просто все познается в сравнении. А в данною случае сравнение было явно не в пользу подобного рода заведений страны развитого социализма.
Но Кемаль Аслан, попавший сюда из своих роскошных аппартаментов, находил тюрьму довольно мрачным и очень непривлекательным местом. Его привезли в Вашингтон в первый же день. В отличие от Советского Союза, где некоторые правоохранительные органы имеют свои собственные внутренние заведения подобного рода, в Америке любая тюрьма считалась федеральной и строго подчинялась прокуратуре штата, на территории которой находилась.
С момента ареста ему было разрешено вызвать адвокатов, и два лучших адвоката Нью-Йорка — мистер Страум и мистер Розенфельд взяли на себя защиту интересов арестованного доктора Кемаля Аслана. И хотя Кэвеноу строго проследил, чтобы об аресте Кемаля никто не узнал, мистеру Саймингтону стало об этом известно, уже через двое суток после задержания. Именно с его подачи сам Розенфельд прилетел в Вашингтон, чтобы вести дело Кемаля Аслана.
Газеты пока хранили молчание, но в некоторых уже начали появляться намеки на нежелательное развитие дел в компании мистера Кемаля Аслана. Сам задержанный находился в одиночной камере и имел массу времени для обдумывания своей позиции по всем вопросам. В первый день его не допрашивали. Они прилетели поздно вечером и по строгим законам американского процессуального права заключенный имел право на отдых. Во второй день после завтрака к Кемалю Аслану уже разрешили войти адвокатам. Доктор Страум был блондин небольшого роста, юркий, с хитро бегающими глазками и маленькими ручками. В Нью-Йорке он считался крупнейшим специалистом по разного рода юридическим хитростям, благодаря которым многим его подследственным удавалось избежать наказания.
Доктор Розенфельд, напротив, был высокого роста, полный, обильно потевший, в крупных роговых очках. Блестящий юрист, работавший ранее прокурором штата Вермонт, он в последние годы возглавил крупную адвокатскую контору и добился немалых успехов на этом поприще. Кроме всего ничего, многие знали о тесных связях Розенфельда с сильными мира сего. Ни для кого не было секретом, что государственный секретарь США Бейкер учился вместе с Розенфельдом, а многие высшие чиновники Пентагона и Лэнгли часто прибегали к его помощи и консультациям.
Именно поэтому оба адвоката, явившиеся к Кемалю Аслану, не могли понять, за что конкретно арестован их клиент и собирались требовать предъявление конкретного обвинения уже в первый день заключения.
Кэвеноу понимал, как сложно ему придется не только с самим Кемалем Асланом, но и с его адвокатами. И потому готовился к первой схватке достаточно серьезно. Эшби приехал на первый допрос, собираясь помочь своему коллеге. Кроме того, ему было просто интересно посмотреть, как будет вести себя «Вакх». Его все время мучили сомнения в правильности их поспешного шага в Бейтауне. Эшби не мог не понимать, что Кемаль наверняка просчитывал вариант своего ареста, столь явно демонстрируя вызов ФБР. Но почему он желал этого ареста, Эшби не понимал. И это беспокоило его больше всего.
Кроме Кэвеноу и Эшби в допросе должен был участвовать прокурор Джеймс Фэннер. Молодой, красивый, излишне самоуверенный, он заранее считал, что это дело станет точкой нового отсчета его карьеры, сделав его известным и знаменитым на всю страну. Силы были равными. Трое против троих. Кемаль вошел в комнату вместе со своими адвокатами.
Пока прокурор и адвокаты перечисляли друг для друга все юридические формальности данного дела, оговаривая и свое участие, и свои права, он внимательно следил за Кэвеноу и Эшби. По тому, как сидел сам Кэвеноу, он понял, что это был его кабинет и, значит, темнокожий обвинитель — представитель ФБР. А вот второй человек, молча сидевший в углу его очень интересовал. Кемаль понимал, что он должен предупредить ЦРУ и поэтому сразу решил, что это главный его соперник.
— И теперь нам хотелось бы знать, какие конкретные обвинения вы можете предъявить нашему клиенту? — торжественно спросил Розенфельд.
— Мистер Кемаль Аслан, — напыщенным тоном ответил прокурор, — обвиняется в том, что его деятельность нанесла ущерб Соединенным Штатам. Он обвиняется в сотрудничестве с разведывательными органами Советского Союза.
— В таком случае, изложите ваши конкретные обвинения, — сразу потребовал Розенфельд.
Фэннер оглянулся на Кэвеноу и тот вмешался в разговор.
— Должен вам сказать, господа, что мы уже давно ведем расследование с целью установить, кто именно передавал русским очень важную информацию о наших военных поставках. Целый ряд фактов указывал, что этот человек имеет прямой доступ к предприятиям в Калифорнии и Техасе. Нам удалось выйти на связного этого агента, некоего Тома Лоренсберга. Но он ушел от нас в Нью-Йорке в начале прошлого года.
— Вы как всегда сработали блестяще, — не удержался Розенфельд. Он знал, как важно вывести из себя обвинителя уже на первом этапе допроса.
Кэвеноу не смутился. Он чуть запнулся, но продолжал спокойным, размеренным тоном.
— Однако в результате наших поисков мы, наконец, смогли установить не только мистера Лоренсберга, но и человека, через которого шли донесения резиденту советской разведки. Это был некто Сюндом, шведский дипломат, ставший мостом между Лоренсбергом и резидентом.
При слове «дипломат» Розенфельд переглянулся со Страумом.
Прокурор нахмурился. Он понял, что сейчас будет.
— Вы не арестовали Сюндома? — спросил Страум, не сомневаясь в ответе.
— Нет, — Кэвеноу стоило больших трудов сдерживаться, — мы не имели права его арестовывать. Он был дипломат и мы просто выслали его из страны, объявив персоной «нон грата».
— Значит, мы не можем привлечь его в качестве свидетеля обвинения, — уточнил Розенфельд.
— Не можем, — согласился Кэвеноу и, спохватившись, добавил, — но нам и не нужно.
— Мы вас слушаем, мистер Кэвеноу, — улыбнулся Страум, — просто пока я не вижу никакой связи этих шпионов с нашим подзащитным.
Кэвеноу оглянулся на Эшби и, заметив его непроницаемое лицо, ничего не сказал. Фэннер поспешил ему на помощь.
— У Федерального Бюро Расследований имеются веские доказательства для утверждения причастности мистера Кемаля к подрывной деятельности против Америки.
— Мы пока их не получили, — заметил Страум.
— Нам удалось установить, — продолжал Кэвеноу, — что передача очередного донесения состоится в Балтиморе, куда отправился Сюндом. Но сам мистер Лоренсберг был в это время в Детройте, куда он прилетел рано утром и откуда вылетел затем в Нью-Йорк.
«Они проверяли по билетам, — понял Кемаль, — как глупо, что мы этого тогда не учли. Но как им удалось вычислить меня?»
— Мистер Сюндом приехал в Балтимор и остановился в отеле «Тревел Плаза», рядом с которым была расположена закусочная «Мак-Дональдс». По предложению связного, позвонившего из Нью-Йорка, мистер Сюндом должен был взять пакет, прикрепленный к одному из столиков с внутренней стороны. Что он и сделал. Затем выехав в Нью-Йорк.
