Джон Ле Карре - Особо опасен
— Доктор Абдулла, я прошу прощения, — начал он авторитетным тоном.
— За что мне вас прощать, сэр?
— Мой клиент, как я уже сказал вам по телефону, настаивает на строгой конфиденциальности. Его ситуация, мягко говоря, деликатная. Мне бы хотелось обсудить этот вопрос один на один. Еще раз прошу прощения.
— Но вы даже не сообщаете мне его имя, мистер Брю! Как я могу подвергнуть риску вашего уважаемого клиента, если я даже не знаю, кто он?
Он тихо произнес несколько слов по-арабски, после чего Фатима встала и, не удостоив Брю даже мимолетного взгляда, покинула комнату, за ней вышли маленькие дети и последним Исмаил. Дождавшись, пока за ними закроется дверь, Брю достал из кармана незапечатанный конверт и положил его перед доктором Абдуллой.
— Вы проделали такой путь, чтобы вручить мне письменное послание? — пошутил тот, однако, видя серьезное лицо гостя, надел поцарапанные очки, вскрыл конверт, расправил сложенный лист и погрузился в изучение печатного столбца цифр. Затем он снял очки, провел рукой по лицу и снова их надел.
— Это шутка, мистер Брю?
— Согласитесь, недешевая.
— Для вас?
— Лично для меня — нет. Для моего банка — да. Ни один банк не захочет добровольно распрощаться с такими суммами.
Продолжая пребывать в сомнении, доктор Абдулла еще раз взглянул на цифры.
— Не могу сказать, что я запросто здороваюсь с такими суммами, мистер Брю. Что я должен сделать? Сказать спасибо? Или — спасибо, нет? Вы банкир, сэр, а я всего лишь прошу Божью милостыню. Понимать ли это так, что мои молитвы услышаны, или вы просто делаете из меня посмешище?
— Но есть условия, — заметил Брю жестко, оставив вопрос без ответа.
— Я с удовольствием их выслушаю. Чем больше условий, тем лучше. Вы знаете, сколько все мои благотворительные фонды вместе взятые собирают за год?
— Понятия не имею.
— Я полагал, что банкирам все известно. Одну треть от этой суммы, максимум. Скорее одну четверть, хвала Аллаху.
Абдулла, не отрывая глаз от листка, по-хозяйски прижал его к столу обеими ладонями. За свою долгую банковскую карьеру Брю имел возможность наблюдать за тем, как мужчины и женщины разного достатка реагируют на размеры обрушившегося на них богатства. Но такой лучезарной картины простодушного восторга, как сейчас, ему видеть еще не доводилось.
— Вы себе даже вообразить не можете, что значит такая сумма для моего народа, — сказал он, и в его глазах заблестели слезы.
Он спешно зажмурился и опустил голову, заставив Брю испытать чувство неловкости. Но когда Абдулла вновь поднял голову, то заговорил четко и по существу:
— Позволено ли мне будет узнать о происхождении таких больших денег? Каким образом они были получены? Как попали в руки вашему клиенту?
— Значительная их часть пролежала в моем банке от десяти до двадцати лет.
— Но в вашем банке они ведь не из воздуха возникли?
— Разумеется.
— Так откуда они пришли, мистер Брю?
— Это наследство. По мнению моего клиента, деньги были заработаны бесчестным путем. Кроме того, их положили в рост, что, как я понимаю, противоречит законам ислама. Прежде чем мой клиент формально заявит на них права, ему необходимо убедиться в том, что он действует в духе канонических заповедей.
— Вы сказали, мистер Брю, что есть некие условия.
— Предлагая вам распределить его богатства через ваши благотворительные фонды, мой клиент желает, чтобы Чечне была отдана пальма первенства.
— Ваш клиент чеченец, мистер Брю? — Если голос его смягчился, то во взгляде промелькнула жесткость, а вокруг глаз появились морщинки, словно он щурился на слепящее солнце.
— Мой клиент глубоко озабочен судьбой угнетенного чеченского народа, — заявил Брю, в очередной раз уходя от прямого ответа. — В первую очередь он хочет обеспечить людей больницами и медикаментами.
— Многие наши фонды занимаются этой важной работой, мистер Брю. — Темные глазки буравили собеседника.
— Мой клиент надеется, что когда-нибудь он сам станет врачом. Чтобы врачевать чеченские раны.
— Врачует Господь, мистер Брю. Человек лишь помогает ему в этом. Позвольте спросить, сколько лет вашему клиенту? Это зрелый мужчина, сделавший состояние в законной сфере?
— Возраст, социальный статус и пол моего клиента не имеют значения, главное, что он твердо намерен изучать медицину и желает стать первым бенефициаром собственного великодушия. Вместо того чтобы напрямую воспользоваться деньгами, которые он считает нечистыми, он хочет, чтобы мусульманский благотворительный фонд финансировал полный курс его обучения здесь, в Европе. Цена будет ничтожна в сравнении с размером пожертвования. Зато это даст ему уверенность в том, что он поступает морально. По всем этим вопросам он рассчитывает получить ваш персональный совет. В Гамбурге в любое удобное для вас время.
Доктор Абдулла еще раз посмотрел на столбец цифр перед ним, затем поднял глаза на гостя:
— Могу я обратиться к вашему природному чутью, мистер Брю?
— Конечно.
— Вы достойный человек, это не вызывает у меня сомнений. Великодушный и достойный. Остальное не важно. Христианин вы или иудей, мне все равно. Главное, чтобы вы были тем, кем кажетесь. Вы отец, как и я. А еще вы человек бывалый.
— Надеюсь.
— Тогда скажите мне, пожалуйста, почему я должен вам верить.
— А почему нет?
— Потому что у меня во рту неприятный привкус от этого фантастического предложения.
Вы не ведете никого на бойню, говорил Лампион. Вы даете ему шанс отмыться и сделать доброе дело. Так что не стоит по этому поводу терзаться. Через год он будет вам благодарен.
#— Если у вас неприятный привкус, то ни я, ни мой клиент тут ни при чем. Возможно, причина в происхождении этих денег.
— Это я уже слышал.
— Мой клиент полностью отдает себе отчет в неблаговидном происхождении этих денег. Он в подробностях обсуждал это со своим адвокатом, и они оба остановились на вас как на возможном решении проблемы.
— У него есть адвокат?
— Да.
— Здесь, в Германии?
Допрос снова принял резковатый характер, но Брю с готовностью и даже с радостью ответил:
— Именно так.
— Хороший?
— Полагаю, да. Поскольку он сам ее выбрал.
— Стало быть, женщина. Это, насколько мне известно, оптимальный вариант. Ваш клиент воспользовался чьим-то советом при выборе женщины-адвоката?
— Полагаю, что так.
— Она мусульманка?
— Об этом вам лучше спросить у нее самой.
— Ваш клиент доверчив, как я, мистер Брю?
Ни слова больше, предупредил его Лампион. Поманите его одним пальчиком — и все, стоп.
— У моего клиента за плечами трагический опыт, доктор Абдулла. Он не раз подвергался несправедливому обращению. Но он выжил. Выдержал. Выстоял. Хотя остались шрамы.
— И?
— И поэтому он через своего адвоката распорядился, чтобы нечистые деньги, каковыми он их считает, мой банк перевел напрямую в те фонды, о которых вы с ним договоритесь. Во время личной встречи. Банк «Брю Фрэры» — получателям. Никаких посредников. Зная о вашем высоком положении и ознакомившись с вашими сочинениями, он хочет одного — чтобы вы его направляли. Но он желает собственными глазами видеть осуществление транзакций.
— Ваш клиент знает арабский?
— Простите?
— Немецкий? Французский? Английский? Если он чеченец, он должен говорить по-русски. Или только по-чеченски?
— На каком бы языке он ни говорил, при нем будет переводчик, можете не сомневаться.
Доктор Абдулла, озабоченно перебирая в пальцах лист бумаги и глядя на Брю, погрузился в раздумья.
— Вы шутник. — В его запоздалых словах звучала горечь. — Вы ведете себя как птица, вырвавшаяся на волю. Почему? Ваш банк вот-вот распрощается с целым состоянием, а вы улыбаетесь. Вы парадоксальный человек. Может быть, все дело в вашей вероломной английской улыбке?
— Что, если у моей вероломной английской улыбки есть своя причина?
— Возможно, она-то и тревожит меня.
— Мой клиент не одинок в том, что запах этих денег вызывает у него аллергию.
— Но разве не говорят, что деньги не пахнут? Во всяком случае, с точки зрения банкира.
— Как бы там ни было, полагаю, что наш банк вздохнет с облегчением.
— В таком случае моральные устои вашего банка заслуживают восхищения. Скажите мне еще одну вещь.
— Если смогу.
Новая капелька пота, на этот раз из-под другой подмышки Брю, сбежала вниз.
— Во всем этом деле чувствуется срочность. В чем она заключается? Какой такой механизм толкает нас на этот шаг? Ответьте мне, сэр. Мы с вами честные люди. И говорим без посторонних.
— Мой клиент живет с оглядкой на тикающие часы. В любую минуту он может оказаться не в состоянии сделать эти пожертвования. Я должен как можно скорее получить от вас список рекомендуемых благотворительных фондов и описание направлений их деятельности. Этот список я передам адвокату, а та, в свою очередь, нашему клиенту. После его одобрения мы можем завершить нашу сделку.
