Платон Обухов - Несостоявшийся шантаж
Еще раз посмотрев на часы, ливанец поднялся и пружинистым шагом вышел из кафе. Не спеша двинулся вдоль Виа Кастельори. С любопытством поглядывал на витрины. Несмотря на то, что Понтрезина была маленьким городком, в витринах ее магазинов были выставлены точно такие же товары, как в Цюрихе и Милане.
В конце Виа Кастельори был газетный киоск. Там Хуссейна должны были поджидать Хафез и Хосни.
Поравнявшись с киоском, Хуссейн включил зажигалку и поднес ее пламя к кончику сигареты. Огонек неожиданно погас. Он вторично зажег газ и закурил. Это был условный знак, означавший, что слежки нет.
Хосни и Хафез тоже закурили. Следовательно, ничего подозрительного они не заметили.
Да это было и неудивительно. Посылая своих агентов в Швейцарию, Арбаа отобрал наиболее похожих на европейцев чертами лица и цветом волос боевиков. Людей одели в европейские костюмы, наклеили светлые бородки или усы. К тому же Понтрезина была занята предфестивальной горячкой, и никому никакого дела не было до трех случайно заехавших в город мужчин.
Держась на расстоянии примерно десяти метров друг от друга, ливанцы направились к церкви Святой Марии.
* * *Соломон Гурион придирчиво провел по щеке ладонью. Она была девственно гладкой. Он поработал бритвой на славу.
Смыв остатки мыльной пены, Соломон насухо вытер лицо мохнатым гостиничным полотенцем и растер на щеках несколько капель одеколона. Посмотрел на себя в зеркало, повертел головой.
— Чудесно, — вполголоса пробормотал Гурион и вышел из ванной.
Распаковав легкий чемодан, он одел черный костюм, белую рубашку, красный галстук. «Вид у меня как на похоронах, — подумал Соломон. — Выходит, я полностью соответствую своей роли…»
Пистолет — итальянскую «беретту» — он сунул в правый карман брюк. В церкви Святой Марии все равно будет суета и столпотворение. Никто не обратит внимания на оттопыривающийся карман одного из гостей.
* * *«Главное — решительность и внезапность», — предупредил напоследок своих людей Хуссейн. После чего сам уверенным шагом направился к арендованному Олегом для свадьбы черному «мерседесу».
Поравнявшись с дверцей водителя, Хуссейн схватился за ручку и резким жестом распахнул ее. Не давая шоферу опомниться, ткнул ему в грудь дуло пистолета:
— Вылезай!
Трясущийся от страха шофер вылез из машины и покорно позволил себя связать. Хосни и Хафез стянули ему руки и ноги, забили в рот заранее припасенный кляп и отволокли за разместившийся на площади перед церковью Святой Марии балаганчик с аттракционами.
Хуссейн уже сидел на водительском месте. По плану операции Хосни и Хафез должны были спрятаться на полу перед задним сиденьем. Стоило Олегу и Марте открыть дверцу «мерседеса», как они мгновенно втолкнули бы их в салон и зажали в тиски. А Хуссейн вдавил бы до отказа педаль газа.
В четырех километрах от центра Понтрезины ливанцы облюбовали небольшой сосновый бор. Там, на возвышенном месте, Хуссейн должен был на глазах у Марты отрезать кривым ятаганом голову ее мужа.
Затем предстояло оставить там связанную Марту с кляпом во рту. И пока ее будут искать, они выехали бы за пределы Швейцарии. Билеты на самолет Цюрих — Бейрут были у налетчиков в карманах.
* * *Соломон решил застрелить Олега, когда тот вместе с Мартой будет выходить из церкви.
Звуки шипящих и распадающихся на разноцветные огоньки ракет фейерверка над Понтрезиной, разрывы хлопушек, треск бенгальских огней проникали в церковь даже сквозь ее толстые каменные стены. Соломон догадывался, что на улице царит подлинное безумие и одинокий выстрел, звук которого будет скраден глушителем, никто не заметит. И пока вокруг убитого станут в панике метаться приглашенные на свадьбу гости, он незаметно растворится в толпе.
В двух десятках метров от церкви Соломон запарковал свою взятую напрокат в отделении «АВИС» при цюрихском аэропорте Клотен машину. Он рассчитывал добраться на ней за сорок минут до Цюриха, немного потолкаться в здании аэровокзала и пройти к стойке регистрации компании «Свиссэр». Билет на авиалайнер Цюрих — Тель-Авив был куплен Гурионом еще в Гамбурге.
* * *Отец Вильгельм начал произносить обрядовые слова ритуала венчания, но Олег не слушал священника. Он то и дело посматривал на Марту. В белом подвенечном платье, с алмазной диадемкой в волосах, она была поразительно красива.
Смирнов с нетерпением ждал окончания церемонии. Им предстояло провести еще не меньше получаса в ресторане «Альбо Нуово», где был накрыт стол на шестьдесят персон. Олег рассчитывал быстро поднять там положенное количество бокалов шампанского, выслушать приличествующие случаю речи и после этого уединиться с Мартой в уютном номере отеля «Каравелла», где они жили всю последнюю неделю.
— Возлюбите, дети мои, друг друга, — нараспев читал отец Вильгельм. — Поступайте так, как…
Громкий взрыв оборвал его на полуслове. Несколько витражей не выдержали и разлетелись на отдельные стекла. Посыпались штукатурка и каменная крошка.
Олег бросился к выходу из церкви. Гости побежали вслед за ним.
На месте черного «мерседеса» осталось лишь большое пятно. По краям его можно было различить обломки корпуса и мотора автомобиля, останки растерзанных взрывом человеческих тел.
Когда Хуссейн сел на место шофера, а перед задним сиденьем «мерседеса» залегли на пол автомобиля Хафез и Хосни, нагрузка на оси превысила 140 килограммов. Сработал взрыватель подложенной агентами Вартана Акопяна взрывчатки.
По счастливой случайности рядом с автомобилем не оказалось людей, и других жертв не было.
Соломон, вместе с Мартой выбежавший из церкви вслед за Олегом, начал вытаскивать из кармана пистолет. Более удачного момента для убийства нельзя было и придумать.
Олег, оценив обстановку, стал продираться назад, к дверям церкви. Он понял, что на них с Мартой хотели совершить покушение. Но что-то в отлаженном механизме убийства не сработало, и в воздух взлетел пустой автомобиль.
«Надо срочно забаррикадироваться в церкви и вызвать полицию», — думал Смирнов, ища глазами Марту. Увидев ее, кинулся навстречу.
Рука Гуриона, сжимавшая пистолет, напряглась. Наступал решающий момент.
* * *Дитрих Штромбергер видел, как взорвался черный «мерседес». На миг у него мелькнула в голове мысль, что кто-то, пожалуй, вместе с ним охотится за Олегом.
Он изготовился к стрельбе и стал внимательно наблюдать за входом в церковь. Штромбергер не сомневался, что после взрыва оттуда сразу повалит перепуганный народ.
Его прогнозы оправдались. Он взял на мушку Смирнова, но тот двигался так быстро, что Штромбергер не мог точно прицелиться.
Дитрих решил подождать, пока Смирнова обступят люди и он перестанет метаться.
Вскоре так и случилось. Штромбергер вжал приклад ружья в плечо, затаил дыхание и стал медленно нажимать на спусковой крючок. Ему хотелось убить Олега наповал.
Но в это мгновение Смирнов снова дернулся, подбегая к Марте.
Дитрих досадливо поморщился и снял палец со спускового крючка. Он рассчитывал, что после торжественной церемонии бракосочетания Олег и Марта, крепко держась за руки, выйдут на ступени церкви и несколько секунд постоят неподвижно, пока их будут фотографировать на память. Тогда бы он мог спокойно, не торопясь, произвести точный, прицельный выстрел.
Наконец Олег обнял Марту за плечи и повел обратно в церковь. Дитрих прижался щекой к прикладу. Он целился Олегу меж лопаток.
До выстрела оставались доли секунды, но тут Марта вдруг споткнулась и отстала от Смирнова на полшага.
Когда Дитрих понял, что происходит, было уже поздно. Грянул выстрел, и предназначавшаяся Олегу пуля поразила Марту. Женщина невольно прикрыла мужа своим телом.
Штромбергер скрипнул зубами и мгновенно перезарядил ружье.
* * *Соломон Гурион уже успел вытащить из кармана брюк пистолет и навести его на Олега, когда неожиданно грянул выстрел. Марта, подвенечное платье которой мгновенно окрасилось в алый цвет, упала бездыханная на каменные ступеньки церкви. А Соломона, стоящего в полуметре от нее, осенило: стреляли по нему.
«Палестинские террористы!» — догадался Гурион, лихорадочно обшаривая взглядом окна и крышу дома, стоявшего напротив. Именно оттуда, по его расчетам, последовал роковой выстрел.
В ярко вспыхнувших огоньках фейерверка — фестиваль Понтрезины продолжался! — Соломону показалось, что он увидел, как блеснул автоматный ствол на краю крыши стоявшего перед церковью дома. Он поднял руку и выстрелил в направлении проблеска.
* * *Пуля чиркнула по цевью ружья в тот самый момент, когда Дитрих стрелял второй раз. От неожиданного удара ружье отклонилось влево, и Штромбергер снова промахнулся. А выщербленная из приклада пулей щепка больно вонзилась ему в щеку.
