Платон Обухов - Несостоявшийся шантаж
А теперь приходилось мчаться обратно на ненавистную виллу, с которой, как думала Лукреция, сегодня утром она распрощалась навсегда, и думать, как спастись от Олега Смирнова.
Бросив «феррари» прямо перед оградой, она отомкнула хитроумные электронные замки и вбежала в гостиную.
На каминной полке лежала нераспечатанная пачка «Ротманс». Лукреция нервно сунула в рот сигарету, на ходу прикурила от зажигалки и упала в кресло.
Из сумочки она извлекла туго набитый пластиковый пакет. Покопавшись в нем, мулатка вытащила коричневый конверт с надписью «Смирнов». Это было досье на Олега. Робсон завел его, когда Смирнов подключился к расследованию обстоятельств похищения двенадцати израильских ядерных боеголовок.
Через двадцать минут, когда пепельница была полностью набита окурками, Лукреция взяла в руку радиотелефон и позвонила.
Ливан (Бейрут)
Лидер «Аль-Джихад» Мохаммед Арбаа, расстелив на столе карту Израиля, хищно вглядывался в нее. Крупномасштабная карта была испещрена многочисленными разноцветными пометками и условными значками.
«Когда мы по утвержденному графику начнем осуществлять заранее подготовленные операции, под ногами израильтян загорится земля, — сурово подумал Арбаа. — Им придется отвести несколько сот квадратных километров под палестинское государство…»
На столе зазвонил телефон. Арбаа с трудом оторвался от карты и схватил трубку. Незнакомый женский голос произнес:
— Мохаммед Арбаа? Любимый боевик Хамзы Ауна, а ныне лидер доблестной «Аль-Джихад», сменивший Ауна на боевом героическом посту?
Женщина говорила уверенно, без внутреннего напряжения. Ее интонации разительно отличались от покорных или просительных, характерных для ближневосточных женщин, к голосам которых привык Мохаммед Арбаа.
— Да, это я, — осторожно ответил он.
Дисплей телефона высветил номер, по которому звонили.
— С вами говорит женщина, которая имеет основания ненавидеть Олега Смирнова.
Это было лучшей рекомендацией. Арбаа сразу оживился:
— Где он? Мы искали его, но потеряли след.
— Сейчас он находится в городе Понтрезина, это в Швейцарии. Собирается жениться на Марте Циммерман. На всякий случай: ее дом — в Аппенцелле.
Подключенный к телефонному аппарату диктофон аккуратно записывал все сказанное.
— Желаю удачи!
Арбаа встал, развел руки в стороны. «Давно я не занимался в спортивном зале, — вздохнул он. — Годы идут, надо беречь себя».
Он подошел к деревянному шкафу с картотекой боевиков «Аль-Джихад». Мохаммед Арбаа не доверял компьютерам и все наиболее важные сведения по-старинке держал на картонных карточках.
Сейчас ему надо было выбрать из своих людей человека решительного, бесстрашного, готового выполнить любой его приказ и к тому же не известного швейцарской полиции. Агента, способного на святое, богоугодное дело — отмщение убийце Ауна.
* * *Неожиданный телефонный звонок заставил Вартана Акопяна отодвинуться от любовницы и схватить телефонную трубку. После случая с Олегом Смирновым и Хамзой Ауном Акопян перестал встречаться с любовницами в номерах отелей и перенес свидания в их дома. Так было безопаснее.
— С вами говорит женщина, желающая знакомому вам Олегу Смирнову одного: смерти, — услышал Акопян.
Ладони, державшие телефонную трубку, сразу вспотели. Сердце бешено забилось.
— Слушаю вас!
Акопян хотел сказать, что он тоже смертельно ненавидит этого человека, фактически ограбившего его на несколько десятков миллионов долларов, нанесшего его делу такой ущерб, от которого он не может прийти в себя до сих пор, отплатившего ему черной неблагодарностью за то, что он спас его от смерти. Но усилием воли сдержался.
— Олег Смирнов сейчас на мели. Он проиграл все свои деньги в казино в Монако, — продолжал женский голос. — Поэтому он решил шантажировать вас в надежде вытянуть несколько миллионов. — Незнакомка помолчала. — У Смирнова есть фотографии, где засняты вы и Шейла. Он готов показать их вашей жене и лидерам армянской общины Бейрута.
Акопян потерянно смотрел на белокурую красавицу Шейлу, разметавшуюся на постели. Если бы он взял в любовницы армянку, это было бы полбеды… Но американку столпы армянского бейрутского истеблишмента ему не простят. От него все отвернутся, он с позором будет изгнан из армянского клуба. А дома жена не даст ему жить…
«Все ясно, — подумал Акопян, — с этим Смирновым надо кончать. Как можно быстрее».
— Где он сейчас?
Акопяну сообщили то же, что и Мохаммеду Арбаа.
Швейцария (Аппенцелль)
Лошадь неожиданно проявила норов, и Дитрих Штромбергер взмок, прежде чем подчинил ее своей воле. Когда он с помощью конюха слез на землю, тело болело так, словно он перетаскал целый вагон тяжеленных мешков.
Секретарь, поджидавший Штромбергера в машине, выскочил оттуда и крикнул:
— Вас просят к телефону. Срочно…
«Ага, — радостно подумал Штромбергер, — господин Хольберг все-таки согласился продать свой убыточный магазин. Господи! Как я намучился с этим несносным упрямцем!»
Однако на другом конце провода оказался не владелец убыточного санкт-галенского магазина по торговле электротоварами, а женщина, причем, судя по голосу, молодая:
— Марта Циммерман выходит замуж за Олега Смирнова, — быстро заговорила она. — Свадьба состоится, по всей видимости, в Понтрезине, в кантоне Граубюнден. Они решили отъехать подальше от Аппенцелля, забрались в самый глухой уголок Конфедерации, чтобы вы и мать Марты их не нашли.
Дитрих Штромбергер сжал телефонную трубку так, что костяшки пальцев побелели, а темный целлулоид жалобно захрустел. Штромбергер был готов отдать все свои магазины за одно ласковое слово Марты, за один ее поцелуй. Нет, он никогда не простит этому мерзавцу Смирнову того, что тот отбил у него девушку, которую Дитрих считал своей будущей женой!
— Если вы хотите точно узнать, где произойдет бракосочетание Марты и Смирнова, можете позвонить в Кур, в соответствующее кантональное управление. — Тут возникла короткая пауза. — А сегодня вечером вам доставят небольшую посылку. Надеюсь, она пригодится!
Штромбергер положил телефонную трубку и сжал руками хлыст, которым только что стегал непокорную лошадь. Рукоятка хлыста треснула — и не переломилась.
Секретарь Штромбергера невольно отступил от своего шефа на два шага. Ему еще не приходилось видеть в глазах босса такой ненависти.
Германия (Гамбург)
После неожиданного смещения с поста председателя Разведывательного комитета Израиля новоиспеченный генерал Соломон Гурион впал в глубокую депрессию. Ведь он забрался на такую высоту, что падение с нее оказалось чрезвычайно болезненным.
В конце концов он получил двухнедельный отпуск и уехал в Гамбург. Прямо из аэропорта Фульсбюттель Соломон отправился в Реепербан.
Семь лет назад Соломону поручили слежку за одним деятелем Организации Освобождения Палестины. В круг обязанностей этого человека входили покупка акций солидных немецких предприятий и компаний, вложение свободных средств ООП в доходный бизнес, главным образом в недвижимость.
Но львиную долю своего времени этот палестинец проводил не в офисе, крутясь, как заведенный, между телефоном, телефаксом и компьютером, а в объятиях своей подружки, двадцатипятилетней рыжеватой и веснушчатой Катарины в доме номер 47 на улице Реппер бан.
Следя за палестинцем, Соломон Гурион тоже невольно завел приятельские отношения со многими жрицами продажной любви. С несколькими из них эти отношения переросли в длительную привязанность.
Поэтому когда Соломон появился на пороге квартиры одной из таких женщин — двадцативосьмилетней блондинки Урсулы, широкобедрая немка не выразила удивления. Она лишь стиснула Соломона своими сильными руками и перед тем, как раздеться, поставила кусок мяса в микроволновую печь. Она помнила: после любовных утех у израильтянина просыпался волчий аппетит.
Положив голову на необъятную грудь Урсулы, Соломон отдыхал и телом, и душой. С тех пор, как впервые в тринадцать лет Соломон ощутил себя мужчиной, его неизменно влекло к крупным высоким женщинам. Но жениться ему пришлось на межой и худощавой. Рахиль, даже родив ему сына и дочь, оставалась похожа на девочку-подростка. Сходство еще больше увеличивали джинсы и клетчатые рубашки, которые она привыкла носить.
«Женщина моей мечты», — с горечью подумал Гурион, нежно погладив упругий живот Урсулы. Мысль о том, что меньше чем через неделю придется возвращаться на опостылевшее супружеское ложе к законной жене, приводила Гуриона в отчаяние.
Тишину гамбургской ночи прорезал телефонный звонок.
Дремавшая до сих пор Урсула с неожиданным проворством перегнулась через Соломона и схватила трубку.
Гурион нахмурился. Он догадывался, что у женщины есть сутенер. Такой же большой и сильный, как и сама Урсула. Ему было неприятно, что тот не смог дождаться его отъезда и трезвонит среди ночи.
