Чингиз Абдуллаев - Камни последней стены
— Надеюсь, вы объясните им, что стрелять ни в коем случае нельзя, — хмуро уточнил Страус.
— Конечно. Они знают, что речь идет об очень важной операции.
— Надеюсь, что знают, — пробормотал Страус. — Даже во времена Стены у нас не было такой важной операции. Если все пройдет нормально, это станет вашим большим успехом, Кардиган. Может быть, самым большим успехом в жизни.
Кардиган почувствовал, как раздвигаются губы в усмешке. Ему были приятны слова старого разведчика. Оставалось только получить наконец эти проклятые документы, из-за которых он уже столько времени сидел в Европе.
Москва.
8 ноября 1999 года
Была глубокая ночь. Они сидели в кабинете Осипова, продолжая обсуждать варианты.
— Мы готовы, — докладывал генерал Минулин. — Если завтра вечером не получим подтверждения от Дронго, то утром пошлем сигнал нашим людям.
— Все предупреждены? — поинтересовался Осипов.
— Вчера мы еще раз уточнили наши позиции, — осторожно подбирая слова, сказал Минулин. Он говорил так, словно его могли подслушать даже здесь, в кабинете одного из заместителей руководителя Службы внешней разведки страны.
— Американцы собираются десятого числа вывезти Барлаха из госпиталя вертолетом, — доложил Минулин, — у вертолетной площадки будет стоять наш человек, который прикрепит пластиковую мину к днищу вертолета. Когда они будут достаточно далеко, произойдет взрыв.
— Он уже подтвердил готовность?
— Конечно, — кивнул Минулин. — Мину мы ему уже передали. Другой «специалист» сейчас в Вюрцбурге. Получив наше подтверждение, он поедет в Нюрнберг. Позицию он уже выбрал. Его объектом должна стать Габриэлла Вайсфлог. Другой «специалист» — в Зуле. Он будет ждать Менарта на стоянке, рядом с его автомобилем. Как только Менарт подойдет и попытается завести мотор, машина взорвется. Мы могли бы применить более скрытые формы ликвидации, но нет гарантий, а в этом случае все будет решено за несколько секунд.
— Дальше, — мрачно потребовал Георгий Самойлович.
— Гайслера мы пока найти не можем. Но, по нашим сведениям, он не возвращался в Германию из Израиля. В Тель-Авиве есть небольшие проблемы. Мы нашли медсестру, которая согласна «решить» проблему Бутцмана. Но гарантии нет. Поэтому мы внимательно следим за больницей и ищем резервные варианты. Шилковский находится в Москве, и за ним уже наблюдает наш сотрудник. Но Шилковский сейчас на даче за городом.
— На какой даче? — не понял Осипов.
— У его жены есть дача, — пояснил Минулин, — он часто ездит с ней за город. Он ведь работает в компьютерной фирме, неплохо зарабатывает. И естественно, что когда купил «жигуленок», начал ездить к ней на дачу.
— Они оформили свои отношения?
— Нет. Но живут вместе. Ему все еще тяжело ходить.
— Ясно, — Осипов задумался. — С Шилковским все ясно, он в Москве. А вот с Бутцманом будет проблема. Вам нужно каким-то образом ее решить.
— Мы решаем, Георгий Самойлович, — сказал Минулин. — Думаю, сумеем решить.
Он не успел договорить, когда раздался телефонный звонок. Осипов взял трубку. Он не сразу понял смысл того, что ему сообщили. Затем побагровел. Потом переспросил. И наконец схватился за сердце, которое у него никогда не болело.
— Что случилось? — испуганно спросил Минулин, вставая. Он понял, что произошло нечто невероятное. Осипов, задыхаясь, открыл рот, и генерал Минулин услышал самое страшное сообщение за всю свою жизнь.
Берлин.
8 ноября 1999 года
Из полиции их отпустили поздно ночью. Двое полицейских дали показания, что он стрелял лишь в силу необходимости. Их отпустили, и они поехали в отель. Лариса мрачно смотрела на своего напарника. Когда они приехали, она спросила:
— Неужели ты вспомнил об обойме в эти доли секунды? Неужели ты принял решение так быстро?
— Что мне оставалось делать? — поинтересовался Дронго. — Ждать, когда этот полоумный убьет офицера полиции? Или выстрелит в тебя? Плохо, что все так получилось. Я не думал, что он разобьется. Видимо, выстрел раздробил ему кость, и от случившегося болевого шока он пошатнулся, а затем полетел вниз.
— Да, наверно. — Она все еще испытующе смотрела на него. Потом еще тише произнесла. — Вы герой не моего романа.
— В каком смысле? — не понял он.
— Как ты живешь с такими мозгами? — спросила Лариса. — Тебе, наверно, сложно. Умение так много работать, целиком отдаваться любимому делу. У меня так не получается.
— Женщины всегда более основательны, чем мужчины, — возразил Дронго. — Они справедливо считают, что работа не самое важное в жизни. У женщин всегда больше понимания чего-то глубинного, если хочешь, настоящего. Женщины не бывают коллекционерами, они редко имеют хобби. Вы более основательны. А мы отдаемся, как дети. Одни любят политику, другие — войну, третьи — деньги. У каждого из нас есть своя игрушка. Моя игрушка — работа. Это мой крест, который я буду нести всю свою жизнь.
— Тебе, наверно, так тяжело нести этот крест.
— Да, — сказал Дронго, — но иногда мне кажется, что так и должно быть. Кто-то должен выполнять эту работу, помогая людям, вселяя в них уверенность, что победа добра возможна, что зло бывает наказано и должно быть наказано. Кто-то должен этим заниматься каждый день и каждый час.
В этот момент раздался звонок мобильного телефона Ларисы. Она достала аппарат все с тем же умиротворенным видом и неожиданно замерла. Услышанная весть потрясла ее. Она вздрогнула, взглянула на Дронго.
— Что случилось? — поинтересовался Дронго.
— Они закрывают операцию, — прошептала бледная от ужаса Лариса. — В Москве случилось ЧП… — она хотела продолжать, но он неожиданно перебил ее:
— Пропал Шилковский, — кивнул Дронго. — Я так и думал.
— Что ты говоришь?
— Я думал, он исчезнет завтра. Но он молодец, решил не осложнять свою жизнь и ушел именно сегодня. Как позвонить Георгию Самойловичу на работу? Он, наверно, сейчас сидит в кабинете.
— Такие разговоры не ведут по мобильному телефону, — напомнила Лариса.
— Не страшно. Я не скажу ничего запретного.
Дронго взял аппарат и начал набирать номер телефона приемной Осипова. Он попросил дежурного офицера соединить его с генералом. Когда он услышал голос Георгия Самойловича, то не поверил, что это он. Глухой голос смертельно больного, уставшего человека.
— Что вам нужно? — спросил Георгий Самойлович. Сейчас он с ужасом думал, какую ошибку допустил. И даже не в отношении исчезнувшего Шилковского. Как мог он довериться этому неизвестному эксперту, который всего лишь частное лицо. Как вообще они могли доверить такую сложную задачу этому человеку? Ведь у них были свои эксперты. Правда, внутренний голос говорил ему и другое, напоминая об Андрее Константиновиче, который попал под машину и не сумел выполнить задание. Но Осипову сейчас было не до внутреннего голоса.
— Извините, что я побеспокоил. — Как сейчас раздражал генерала этот приятный баритон. — Но я должен сказать, что все произошло именно так, как и должно было произойти. С самого начала было понятно, что один из главных подозреваемых — Шилковский.
"Он ненормальный, — подумал с раздражением Осипов. — О чем он говорит? Почему все должно было так случиться? Сейчас он будет выставлять себя умником и убеждать, что всегда подозревал Шилковского. Нужно заканчивать разговор.
— У нас проблемы, — сухо сказал генерал. — Завтра я прилечу в Берлин. Можете считать, что свою работу вы закончили.
— Нет, — вдруг сказал Дронго, — завтра я дам вам то, что вы ищете. Я знаю, где их искать.
— Что вы сказали? — чуть не задохнулся от волнения генерал.
— Мы решим все проблемы. Только попросите сотрудников компьютерного отдела связаться со мной. Мне будут нужны данные по персональному компьютеру вашего беглеца. Он ведь работал в компьютерной фирме. И у него должны быть свои компьютеры. И дома, и на работе. Мне нужно знать, что именно он смотрел, какие газеты читал, какой у него был пароль. Если все будет сойдется, послезавтра вечером я передам вам документы и смогу организовать вам встречу с беглецом.
Неужели он не блефует? Но тогда это чудо. А в чудеса генерал не верил. Но с другой стороны, если у Дронго все получится?.. Господи, если у него все получится!
— Я прилечу в Берлин, — еще раз сухо сказал Осипов, — можете работать с нашими операторами. Я скажу, чтобы они переслали вам все данные с компьютеров Шилковского. Что-нибудь еще?
— Ничего. Думаю, завтра ваш беглец будет в Берлине. Самое главное, чтобы вы не мешали. Я гарантирую вам документы и самого Шилковского. Это не так трудно.
— Каким образом? — хотел крикнуть генерал, но промолчал. В конце концов, пусть попробует. А они, в свою очередь, начнут готовить свою операцию. Времени у них уже не осталось. Никто не мог даже подумать, что этот негодяй Шилковский, которого лечили столько лет и который непонятно каким образом сбежал из страны, вдруг оказался тем самым информатором, которого они искали по всему миру.
