Игорь Атаманенко - Шпион судьбу не выбирает
Срывкин слывет человеком открытым, как… мусорный бак. Изо рта его всегда смердит омерзительной мещанско-обывательской скабрезностью. И даже, когда рот закрыт, вокруг носится гнусный душок предощущения, что помойка вот-вот откроется…
По телефону Срывкин обычно орет, вообще любит драть глотку и материться.
Однажды, когда он в присутствии коллег особо витиевато поливал кого-то непечатной лексикой по телефону, в дежурку вошел Казаченко. Спросил:
— Кому это он такие дифирамбы поет?
— Жену свою на путь истинный наставляет…
Но… Срывкин мгновенно тишает и вьюном вьется в ногах любого начальства. Он — ас латентного подхалимажа. Постоянно нацелен, чтобы кого-нибудь подсидеть или заложить начальству. После чего обязательно следует проработка приговоренного к закланию оперработника на партбюро или на партсобрании. Недаром Срывкину дали кличку «Тихобздуй»…
Олег поморщился, вспомнив, как месяцем раньше сам чуть было не стал фигурантом персонального дела.
…В воскресный день, предупредив дежурного по отделу о выходе из дому, — раз и навсегда заведенный порядок, которому должны неукоснительно следовать все опера, — Казаченко отправился с женой за покупками.
Таня, красавица на восьмом месяце беременности, — живот вперед, он — рядом. У входа в продовольственный магазин расстались. Жена осталась на улице: гастрономические запахи вызывали у нее тошноту — обычное явление для женщины на сносях. Казаченко ринулся внутрь. Вдруг крик Тани. Выбежав из магазина, Олег увидел, как трое кавказцев затаскивают ее в «жигуль». Реакция Казаченко была мгновенной. Несколько приемов рукопашного боя — и двое насильников улеглись на тротуаре. Третий бежал сломя голову, бросив машину и подельников.
Вернувшись домой, Казаченко вызвал «скорую» для Тани, затем сообщил дежурному об инциденте. Дежурил Срывкин.
— Молодец, старик, ты — рыцарь! Только так и надо отвечать этим кавказским «носорогам», а то они совсем распоясались!
Каково же было изумление Олега, когда он, придя на следующее утро на службу, обнаружил на доске объявлений призыв к коллективу коммунистов-чекистов рассмотреть персональное дело подполковника Казаченко по факту учиненного им пьяного хулиганства в общественном месте и нанесении телесных повреждений благопристойным гражданам, одернувшим дебошира.
Как выяснилось потом, Срывкин в воскресенье зря времени не терял и после звонка Олега развил бурную деятельность: получил выписку из журнала регистрации травматологического пункта о тяжести травм «носорогов», пригласил в отдел родственников потерпевших, которые якобы были свидетелями тирании, и получил от них заявления-обвинения против распоясавшегося кагэбэшника. Тогда же, в воскресенье, согласовал вопрос с начальником горотдела Горемыкой о проведении партийного расследования по факту хулиганских действий Казаченко. В итоге — объявление о слушании персонального дела, начертанное собственной рукой Срывкина.
— Старик, — заискивающе увещевал Олега Срывкин, — ты сошлись на контузию головы в Афгане… Ну, там головокружение, неконтролируемый гнев… Кто это проверит? Тебя это спасет, смягчит наказание… А мы, мы же не чужие — поймем! Вызовем тебя на партбюро, для проформы вынесем выговор. Подумаешь, — наказание для орденоносца! Через месяц снимем… А то ведь родственники пострадавших заявление не только нам — в прокуратуру подали, уголовное дело против тебя корячится…
Казаченко сразу раскусил заботу Срывкина и последствия предлагаемого им самоочернения во спасение: контузия головы, утрата самоконтроля. Да с таким признанием-диагнозом и генерала не оставят при погонах!
На удачу Олега свидетелем происшествия у магазина оказался прежний начальник горотдела. В понедельник, опираясь на палочку, он добрался до «конторы». Неспокойно было на сердце у отставного офицера. Он ждал наезда от «пострадавших», которые, защищаясь, должны были нанести упреждающий удар…
Седой мужчина лишь философски улыбнулся, узнав, кто инициировал шум вокруг инцидента. Запомнились тогда Олегу его слова:
— Сынок, ты должен знать, что партийные органы в нашей системе — суть департамент политического сыска в Комитете госбезопасности. Партийные секретари в КГБ давно из воспитателей превратились в карателей. Да и кого в контрразведке воспитывать в духе преданности Родине и Партии? Это ли не абсурд? Воспитывать контрразведчиков?! А на кого же тогда, как не на них, на контрразведчиков, опирается Родина и Партия?! С другой стороны, кто у нас секретари партбюро и парткомов? Правильно! Те же контрразведчики, но либо они профессионально несостоятельны, либо — карьеристы, как Срывкин. Ты уж прости его. Будь к нему снисходителен. И работай, работай не покладая рук. А на суету Срывкина — плюнь. Завидует он тебе. Ты для него — соперник, вот он и пытается тебя скомпрометировать и таким образом дорогу себе расчистить, уж больно ему хочется видеть себя восседающим в начальственном кабинете… Но ты на сердце зла не держи — оно ослепляет. А таким, как Срывкин, — прощай, но не забывай! А на будущее ты уже знаешь, от кого ждать подвоха… Пройдет время, и будет он тебе руку на плечо класть — не стряхивай ее, не береди себе душу. Таким, как Срывкин, хоть ссы в глаза, он все скажет — божья роса…
…Переступив порог начальственного кабинета, Казаченко обнаружил Горемыку в привычной для того позе: руки сложены на столе, как у прилежного первоклашки. Рядом только телефон «ВЧ» на случай, если позвонит краевое или центральное начальство. Никаких бумаг, никаких дел! Тишь да благодать…
«Ну и начальничка Бог, нет — кадры нам послали! — про себя сокрушался подполковник. — Нет, Горемыка не он — мы, его подчиненные, горемыки…»
— Вызывали, Анатолий Дмитриевич?
— Присаживайтесь…
Горемыка замялся, вспоминая имя-отчество вошедшего.
— Олег Юрьевич… — подсказал Казаченко.
— Да-да, вот тут телеграмма, Олег Юрьевич, — Горемыка пошарил взглядом по столу. — А! Я ее в сейф убрал, сейчас…
Полковник начал рыться в карманах, ища ключ.
— Ты вот что, — не дожидаясь, когда Олег дочитает телеграмму, произнес полковник, — мне через час план представь. И побольше в нем совместных с «особняками» (сотрудниками Особого отдела военной контрразведки) мероприятий!
«Перестраховывается старичок, — догадался Олег, — не верит в собственные силы. Часть, она меньше целого. В случае неудачи — ответственность пополам, а в случае успеха — отчитываться нам… Шифртелеграмму-то нам прислали. Нет, с таким настроением нельзя приступать к делу!»
— Но в телеграмме об «особняках» ни слова, да мы и сами с усами…
— Решать мне, — взвизгнул Горемыка, — делай, как приказано!
— Слушаюсь…
…После нескольких уточняющих звонков в Москву Казаченко привычно отстучал на машинке развернутый план оперативных мероприятий по достойной встрече супостата, предусмотрев едва ли не появление летающих тарелок в небе Майкопа в период пребывания французских военных разведчиков. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Пусть и на бумаге. Хотя французы предложат разыграть свой вариант этой партии. У них ведь «белые» — первыми ходить будут они. Можно, конечно, навязать им свою игру, но об этом в ориентировке Центра — ни слова.
Глава третья
Без «жакетов» — ближе к… делу
Шифртелеграмма 519 от 19.06.82 г.
Сов. Секретно
Москва
Начальнику Службы КГБ СССР
генерал-майору Карпову
«С 16 по 19 июня 1982 года в Майкопе находились заместитель военного атташе Франции в Москве генерал-майор Жак Парро и подполковник Жак Коккерель (разработке присвоено кодовое наименование «Жакеты»).
Иностранцы имели при себе избыточное количество спецаппаратуры для проведения визуальной разведки, а также спецэкипировку для дистанционного съема информации о характере работы особо режимного военного объекта (частоты импульсов, интенсивности и величины тепло— и радиоизлучения и т. п.). В целях противодействия разведустремлениям военных дипломатов оперсоставом майкопского горотдела совместно с военными контрразведчиками реализован план оперативных мероприятий «Заслон», утвержденный управлением «Ф» Центра.
Согласно имеющемуся плану стратегический объект на время пребывания иностранцев в городе был переведен в режим «молчание», что полностью исключало получение разведчиками данных о характере работы объекта с помощью технических средств, в случае их появления в непосредственной близости с охраняемой территорией.
16–18 июня в процессе осуществления комплекса оперативных мероприятий зафиксировано проведение военными дипломатами визуальной разведки промышленных предприятий, объектов жизнеобеспечения города (электростанция, водоканал, хлебокомбинат и ЛЭП), при этом иностранцы, отказавшись от предложенного им по линии «Интуриста» автомобиля, открыто передвигались пешком по городу и окрестностям.
