Роман Ким - Тайна ультиматума. Повести и рассказы
Уайт вызвался допросить Локкарда и Эллиота и записать их показания.
— Ладно, но сперва займитесь поисками Акино и студентки. — Шривер подозвал сержанта морской пехоты. — Зигмунд, поедете со старшим лейтенантом Уайтом, выполняйте его приказания, как мои. Проверьте личное оружие.
— А как мы будем искать Акино? — спросил Уайт. — С чего начать?
— Сержант Зигмунд Астемборский в курсе дела. Садитесь в машину, побывайте во всех местах, где собраны японцы, и проверьте списки. — Шривер положил руку Уайту на плечо. — Я искал Марико во всех списках и не нашел. А мы ведь взяли под стражу почти всех японцев. Очень боюсь за ее судьбу. Надо быть готовым к худшему.
Красивый сероглазый сержант сказал:
— В первую очередь поедем в японский клуб на Нууану-авеню, потом в ресторан «Кантьоро». Там находятся те, кого взяли сейчас же после налета. Начнем с них. А потом заедем в аптеку Ан Гван Су, может быть, он что-нибудь знает.
6В японском клубе и ресторане «Кантьоро» Акино и Марико не оказалось. Заехали и в аптеку на Маунакеа-стрит. Выяснилось, что корейца — владельца аптеки — арестовали три дня назад и что Хаями Марико в последнее время совсем не показывалась. Весь день Уайт и сержант Астемборский ездили по всем пунктам, где были собраны японцы, и проверяли списки.
К вечеру они вернулись в школу. Во дворе еще сидели японцы, женщин и детей уже не было — Пейдж успел рассортировать большую часть задержанных. Уайт прошел в учительскую на третьем этаже и нашел там Шривера. Он брился.
— Ну как? — спросил Шривер и, не дожидаясь ответа, добавил: — Сейчас поехали за Акино.
— Нашли его? — вскрикнул Уайт.
— Я припугнул Кита, и он сказал, где прячется Акино.
— А где Марико? — с трудом выговорил Уайт.
— Узнаем от Акино. Идите подкрепитесь, может быть, придется провести еще одну бессонную ночь. Между прочим, я проверил по всем линиям и выяснил, что Марико никакого отношения к секретной работе ни у нас, ни у японцев не имела. Но Уолш почему-то считал ее японским агентом, а Кита и Акино — нашим.
Уайт пошел в подвальный этаж, где была устроена столовая, выпил две чашки густого черного кофе и сейчас же вернулся наверх. Он спросил у Шривера:
— Как вы ухитрились откупорить Кита?
— Я предъявил ему копии его шпионских телеграмм о состоянии гавани и сказал, что общественное мнение Америки крайне возбуждено предательским нападением на Пёрл-Харбор и гибелью многих тысяч мирных жителей в результате взрыва складов с боеприпасами…
— А сколько погибло?
— Насчет взрыва складов и гибели жителей я сымпровизировал. Я сказал еще, что американцы требуют предельно сурового наказания тем, кто, прикрываясь дипломатической неприкосновенностью, проводил шпионскую работу и обеспечил успех бандитского нападения. Поэтому придется вас, уважаемый генеральный консул, отправить на электрический стул. Это почти неизбежно. Он тогда спросил, почему я употребил слово «почти». Я пояснил: если он ответит на некоторые наши вопросы и окажет тем самым содействие в выяснении некоторых фактов, то сможет рассчитывать на нашу признательность, которая выразится в том, что мы приложим все старания к тому, чтобы… и так далее. Словом, наша беседа пошла в нужном направлении. Затем мы пообедали вместе, нам привезли обед из китайского ресторана. Потом я опять стал говорить о том, что общественность требует его смерти и какие мнения высказывают конгрессмены. В конце концов к вечернему чаю Кита спустил флаг — стал понемногу выдавливать из себя показания. Сказал, что надо искать Акино. Мы послали людей. Недавно мне позвонили — Акино арестован.
Уайт стал рассказывать о своих безуспешных поисках. Его рассказ был прерван шумом машины, въехавшей во двор, криками и звоном разбитого стекла. Шривер торжественно объявил:
— Акино-сан, собственной персоной!
7Уайт подскочил к окну. У входа происходила свалка — несколько солдат пытались утихомирить японца. Несмотря на отчаянное сопротивление, его втащили в здание.
Спустя несколько минут японца приволокли в учительскую. Двое солдат крепко держали его за руки, третий — за шиворот. За ними вошел, тяжело ступая, Баллигант. Во рту у него торчала огромная сигара.
— Этот самурай здорово дерется, — прошамкал Баллигант и вынул руку из кармана — она была обвязана платком.
— Вы ранены? — спросил Шривер.
— Чуть не откусил палец. — Баллигант вынул сигару изо рта и облизал ее. — Мы стали обыскивать его в машине…
Уайт пристально вглядывался в арестованного и вдруг громко вскрикнул:
— Вот так встреча! Старый знакомый!
— То есть как? — удивился Шривер.
— Это не Акино, а капитан-лейтенант Идэ. Мы с ним ехали однажды…
— В Японии? — спросил Шривер.
— Нет, на пароходе. Помните тридцать девятую каюту, капитан-лейтенант Идэ?
Идэ вытянул шею и пристально посмотрел на Уайта. Тот продолжал:
— С вами еще ехал капитан-лейтенант Терано. И вы везли сокровище в чемодане…
Идэ вздрогнул и скрипнул зубами. Уайт понизил голос до шепота:
— Вы клали ниточку около чемодана… и наклеивали бумажку. Она была в нижнем ящике ночного столика.
Идэ дернулся и громко застонал сквозь стиснутые зубы. По его щекам покатились слезы.
— Держите крепче, — сказал Баллигант солдатам и, вытащив из кармана клочок бумажки, протянул ее Шриверу. — При обыске нашли у него. Не хотел отдавать — орал, будто его режут…
Издав отчаянный вопль, Идэ лягнул изо всех сил стоящего сзади солдата, выдернул правую руку и бросился на Шривера. Тот отшатнулся и, повалив стул, упал на пол. Идэ подмял его, выхватил бумажку и запихнул в рот, но Уайт успел вырвать половину листочка. Баллигант и солдаты навалились на Идэ и оттащили его в сторону. Японец вдруг перестал сопротивляться, весь обмяк, будто из него выпустили воздух. Его подняли, держа за руки и ворот пиджака, и бросили на стул. Баллигант размахнулся и ударил Идэ по щеке.
— Не смейте! — крикнул Шривер. — Отойдите в сторону.
Уайт передал Шриверу клочок. На нем были написаны пятизначные цифры и три буквы — QQQ.
— По-видимому, очень важный документ, — сказал Шривер. — Жалко, что половина пропала. Скажите, Идэ, что тут написано?
Идэ пошевелил губами, сплюнул кровавую слюну и произнес, не разжимая зубов:
— Такие вопросы японским офицерам задают только идиоты.
— Не скажете?
— Нет.
— Будете отвечать на вопросы?
— Прикажите, чтобы освободили руки. Я офицер, а не бандит.
— Не будете буйствовать?
— Нет. Обещаю.
Шривер приказал Баллиганту и солдатам отойти на шаг от Идэ.
— Где Хаями Марико? — спросил Шривер.
— Наверное, мертва, — спокойно ответил Идэ.
— Вы убили ее?
— Я поручил это японцу Абэ.
— Где он?
— Не знаю. Он должен был отвезти ее на Вайанаэ и потом закопать в чаще.
— Зверь! Убийца! — крикнул Уайт и замахнулся, но Шривер схватил его за руку.
Идэ не шевельнулся. Сидел с закрытыми глазами.
— Я сейчас спрошу у Кита, — сказал Шривер. — Он, наверное, знал, что Идэ собирается убить Марико.
— А он скажет? — спросил Уайт.
— Скажет. — Шривер повернулся к Баллиганту: — Уведите его в комнату напротив. Не спускайте с него глаз. На вашу ответственность. — Он кивнул солдатам: — А вы встаньте в коридоре перед дверью.
— Не убежит, — буркнул Баллигант. — А если побежит, пристрелю.
Он увел Идэ из комнаты. Тот двигался, как кукла, не сгибая ног.
— Я поговорю с Кита, — сказал Шривер, — постараюсь еще что-нибудь узнать. Потом вы с Зигмундом снова поедете искать.
Он вышел в соседнюю комнату. Уайт стал ходить из угла в угол. Где-то включили радио — играли на гавайской гитаре. Громко запел мужчина. Затем стали передавать последние известия. Вдруг за дверью послышались громкий топот, грохот опрокидываемых стульев, крики, хлопанье дверей. Уайт подбежал к окну — во дворе никого не было, стояли пустые машины и грузовики.
Дверь распахнулась, на пороге показался Баллигант. Он держал руку, обвязанную платком, у лба. Из соседней комнаты выбежал Шривер. Баллигант махнул рукой и прохрипел:
— Выбросился… на скалу…
Шривер схватился за голову.
— Жив?
Баллигант покачал головой и что-то пробормотал. Шривер оттолкнул его и выскочил из комнаты. Баллигант бросил взгляд на Уайта, потом на дверь, ведущую в комнату, где находился Кита, и вышел в коридор.
Шривер вскоре вернулся и бессильно опустился на стул.
Идэ выбросился из окна, стукнулся головой о выступ скалы, скатился по каменистому склону к берегу и умер, не приходя в сознание. Непонятно, как он мог так быстро подбежать к окну, перед которым были нагромождены столики и табуреты, вскочить на подоконник, поднять тростниковый полог и открыть окно.
