Сергей Донской - Живешь только трижды
Хлоп-хлоп-хлоп, – зачастил оживший «люгер».
Думпф-ф-фффф! – рассыпался на тысячи раскаленных стеклянных осколков прожектор. Пулеметная очередь, выпущенная со сторожевика вслепую, вспенила черную воду, задев лишь самый краешек кормы. Туда будто парочку железных костылей вколотили. Здоровенной такой кувалдой.
– Держись, – пропыхтел навалившийся на Бондаря Костя.
Он подоспел вовремя. Резкий крен едва не сбросил Бондаря в смазанное бешеной скоростью море. Это воинственно вопящий Алик разминулся со сторожевиком, едва не зацепив его правым бортом. Стальная махина, усеянная заклепками, исчезла, как страшный сон. Высвободившись из медвежьих объятий напарника, Бондарь оглянулся. Заготовленная торжествующая улыбка так и не появилась на его губах.
* * *Пограничный катер, уменьшившийся до размеров игрушечной модели, разворачивался, и его громкоговоритель больше не взывал к здравому смыслу беглецов. Разговаривать с ними намеревался теперь крупнокалиберный пулемет. «Как только расстояние между нами сократится до двухсот метров, – подумал Бондарь, – можно начинать молиться за упокой своей грешной души. Хотя вряд ли пограничники станут дожидаться, пока отзвучит финальное «аминь».
– Пристроились в хвосте! – поспешил порадовать Алика Костя.
Тот бросил через плечо короткое и веское, как удар хлыстом:
– Знаю!
– Жаль, на нашей бригантине нет ни одной стюардессы, – посетовал Костя.
– Все равно ты не успел бы трахнуть ни одной, – сказал Бондарь, не отрывая глаз от настигающего «Афалину» сторожевика.
– Фи, как грубо. Что за странные мысли, командир? Я просто попросил бы раздать нам сосательные конфеты.
– Зачем?
– Перед взлетом.
– Перед каким взлетом?
– В гости к богу, – пояснил неунывающий Костя.
Ветер врывался в открытый рот Бондаря и раздувал мехи легких, пока он объяснял напарнику, что думает по поводу такого заупокойного юмора. Вкратце рассказав Косте про теорию перерождения, Бондарь пообещал ему, что в следующей жизни он непременно станет птицей, и не просто птицей, а вороной. Почему именно вороной? Потому что имеет обыкновение каркать в самый неподходящий момент. И потому что…
Не дослушав, Костя выпучил глаза и прокричал, тыча пальцем вперед:
– Он рехнулся!
Проследив за его взглядом, Бондарь похолодел.
Выход из бухты пролегал мимо узкого каменистого мыса, далеко выдающегося в море. Сюда так и просился какой-нибудь романтический маяк, но маяка на мысе не было. Зато его оконечность представляла собой большущий утес, возвышающийся над водой пятнадцатиметровой свечой. Камни поменьше торчали из моря на некотором удалении, образуя нечто вроде базальтовой морзянки: точка-тире-тире-точка-точка. В один из просветов между ними был направлен нос «Афалины». До него оставалось меньше минуты хода. Преследующий беглецов катер пристроился у них в хвосте, так что любая попытка сбросить скорость грозила завершиться пулеметной очередью.
Стоило Бондарю подумать об этом, как трассирующие росчерки едва не соединили «Афалину» с кораблем пограничников. Это длилось недолго, но очередь захлебнулась всего в полуметре от кормы. Новая попытка обещала стать куда более удачной – разумеется, не для нарушителей.
А в следующее мгновение Бондарь отрешенно подумал, что тратить на них пули больше не придется.
«Афалина» ворвалась в промежуток между камнями, как курьерский поезд в туннель. Это длилось считаные секунды, но они показались Бондарю вечностью. Скалы пронеслись так близко от бортов, что он явственно ощущал исходящее от них тепло. Потом суденышко вылетело на открытое пространство, словно пробка из тесного бутылочного горлышка.
Хлоп, и никаких каменных стен ни слева, ни справа. Вокруг лишь темный простор, расцвеченный искрами далеких огоньков. Обернувшись, Бондарь понял, что зазор между скалами значительно шире, чем казалось. Пограничный катер запросто вписался в него и уже готовился продолжить преследование на открытом пространстве, когда…
Удар прозвучал так громко, что его можно было принять за пушечный выстрел. Корма сторожевика взметнулась вверх, как круп лягнувшего мустанга. Затем последовал долгий-долгий скрежет, от которого у Бондаря мороз побежал по коже. По звучанию это напоминало торможение товарного состава, только выворачивающий душу скрежет длился недолго. И сменился он не тишиной и даже не рокотом перезапущенного двигателя, а…
ГААХХХ!!!
Огненный шар, бесшумно надувшийся во мраке, лопнул со столь оглушительным грохотом, что «Афалина» вздрогнула, а звезды над головами беглецов дружно замигали, словно где-то там в небесной выси случился перебой с напряжением. Точно зачарованный, следил Бондарь за тем, как распустившиеся огненные щупальца, не доставшие до неба, бессильно опадают вокруг силуэта пограничного корабля. Черное зеркало моря старательно отражало каждый всполох.
– Плывут пароходы, салют Мальчишу, – восхищенно продекламировал Костя, во все глаза глядя на уносящийся вдаль костер.
– Здорово ты их наколол, – крикнул Бондарь Алику.
Тот передернул плечами:
– Сами виноваты. Ширину прохода угадали, а про подводные камни не подумали. Тоже мне Синдбады-мореходы.
Уклонившись от сорвавшегося с губ Алика плевка, Костя выразительно посмотрел на Бондаря:
– Мы ему жизнью обязаны, командир.
Устремившийся к берегу катер тарахтел ничуть не тише прежнего, и ветер продолжал свистеть в ушах, но реплика не осталась не услышанной.
– Если вы насчет материального вознаграждения, – прокричал Алик, – то не откажусь. Лодку-то теперь топить придется, а она больших денег стоит. Юрий Михайлович с меня спросит.
– Не спросит, – твердо пообещал Бондарь. – Но премиальные тебе причитаются.
– Сколько?
– А во сколько ты оцениваешь свой героизм?
– В пятьсот пятьдесят пять американских долларов, – без запинки отрапортовал Алик.
– Что за цифра такая странная? – удивился Костя.
– Пять баксов скину, если торговаться станете.
– А еще пятьдесят?
– Тоже скину.
– А если мы и пятьсот не захотим платить? – не унимался Костя.
– Тогда поверну обратно, – весело откликнулся Алик, – и устрою вам экскурсию среди скал. Вообще-то я их знаю как свои пять пальцев еще с детства, когда мы рыбачили там пацанами. Но полную безопасность гарантировать не могу.
Усмехнувшись, Бондарь полез в карман и извлек оттуда ворох влажных купюр. По-хорошему, следовало бы погодить с расплатой, потому что деньги могли еще понадобиться. Но что-то подсказывало ему: до завершения миссии осталось совсем недолго. Вот только каким он будет, финал?
Тайна, покрытая мраком, ответил себе Бондарь.
Берег надвигался на «Афалину» непроницаемой черной тучей.
Глава 20
Тук-тук, кто в тереме умрет?
Через полчаса после высадки они стояли возле двери дома на Басманной, и Костя сноровисто открывал замки, по памяти меняя насадки своей универсальной отмычки.
Алик расстался с гостями из России дружелюбно, но без сожаления. Скорее всего, он не согласился бы продолжить знакомство с ними даже при условии, что каждая совместная прогулка приносила бы ему полтысячи долларов чистого дохода.
Севастопольская гавань по-прежнему озарялась лучами десятков прожекторов, сирены сторожевых катеров непрерывно перелаивались там, разыскивая преступников.
Чтобы подобравший Бондаря и Костю таксист не заподозрил неладного, им пришлось разыграть маленький спектакль, шумно выясняя, кто должен был оплачивать стол в ресторане. Прислушиваясь к их спору, таксист морщился. Наверное, запахи бойни еще не до конца выветрились из одежды напарников. Принюхиваясь, таксист гадал, что за вонючее заведение посетили двое приезжих с тяжелыми сумками в руках.
Прежде чем отправиться в гости к Ариане, они спешно искупались, переоделись и оставили вещи в багажнике «БМВ», прихватив с собой лишь самое необходимое. Облачившись в светлые костюмы, Бондарь и Костя стали похожими на парочку пижонов, вышедших на поиски ночных приключений. В некоторой мере это соответствовало действительности. Вот только под пиджаками у пижонов таились перезаряженные пистолеты, а предстоящие им приключения грозили обоим пожизненными сроками заключения. И то при условии, что мораторий на смертную казнь будет продлен на ближайшие полвека.
У Бондаря не было сомнений в том, что «Афалина» обогнала продырявленную лодку Арианы и ее спутника, но они могли вернуться с минуты на минуту, поэтому он едва удерживался от желания поторопить Костю.
Необходимости в этом не было. Уже через пару минут напарник отступил в сторону и сделал приглашающий жест:
– Прошу.
– Благодарю, – подыграл ему Бондарь, но на то, чтобы чинно переступить порог, терпения у него не хватило. Он ворвался в дом первым, а потом, едва дождавшись, пока Костя запрет за ними дверь, устремился в комнату Арианы.
