Джек Хиггинс - Эпицентр бури
Диллон открыл дверь и вошел. Второй из братьев, Гастон, перестал играть и обратился к вошедшему:
– А, мсье Рокар, уже вернулись?
– Привет, Гастон. – Диллон пожал ему руку и поприветствовал бармена:
– Привет, Пьер.
– Послушайте, я все еще помню ту вашу милую ирландскую мелодию. – Гастон взял несколько аккордов.
– Молодец, – похвалил Диллон. – Настоящий артист.
Молодая пара поднялась и вышла из кафе. Пьер достал из холодильника полбутылки шампанского.
– Полагаю, мой друг, вам, как всегда, шампанского? Ничего особенного нет, но мы ведь бедные люди.
– Ты хочешь, чтобы я вас пожалел?
– Чего вы хотите от нас? – поинтересовался Пьер.
– Я хочу предложить вам небольшое дельце. – Диллон указал головой на дверь. – Лучше бы вы ее закрыли.
Гастон положил аккордеон на стойку, закрыл дверь на щеколду, потом опустил жалюзи. Вернувшись, сел на табурет:
– Итак, друг мой?
– Вы, ребята, могли бы получить большие деньги. – Диллон открыл портфель, достал дорожную карту и показал братьям пачки стодолларовых банкнот. – Двадцать тысяч баксов. Десять сейчас и десять после успешного завершения дела.
– Боже! – воскликнул Гастон с трепетом. Но Пьер не проявил особого волнения.
– И что мы должны сделать за эти деньги?
Диллон всегда считал, что лучше держаться по возможности ближе к правде. Он развернул дорожную карту на стойке.
– Меня нанял Корсиканский союз, – сказал он, назвав преступную организацию, вызывающую наибольший страх во Франции, – чтобы решить одну небольшую проблему. Вы можете считать, что речь идет о деловом соперничестве.
– Понятно, – отметил Пьер. – И вам надо решить эту проблему?
– Совершенно верно. Люди, о которых идет речь, будут проезжать по этой дороге по направлению к Валентону завтра, вскоре после двух часов. Я намерен взять их вот тут, у железнодорожного переезда.
– А как это будет сделано? – поинтересовался Га-стон.
– Очень простая засада. Вы все еще занимаетесь транспортом, не так ли? Краденые автомобили, грузовики?
– Вы же знаете. Вы покупали их у нас не один раз, – ответил Пьер.
– Пара фургонов у вас найдется? Не слишком трудно?
– А что потом?
– Мы отправимся к этому месту сегодня вечером. – Он взглянул на свои часы. – Прямо отсюда, в одиннадцать часов. Дорога займет всего час.
Пьер покачал головой:
– Послушайте, это будет мне не по силам. Я стал слишком стар для перестрелки.
– Прекрасно, – отпарировал Диллон. – Сколько человек ты убил, когда был в спецназе?
– Я тогда был моложе.
– Мы все стареем, я полагаю. Никакой перестрелки. Вы оба вступаете в игру и тут же выходите из нее. Все кончится так быстро, что вы даже не успеете понять, что происходит. И никаких проблем. – Он вынул из портфеля несколько пачек стодолларовых банкнот и положил их на стойку бара. – Десять тысяч. Договорились?
Как обычно, жадность взяла верх. Пьер сгреб деньги.
– Да, приятель, я думаю, мы договорились.
– Хорошо. Я вернусь в одиннадцать. – Диллон закрыл портфель. Гастон распахнул дверь, и ирландец ушел.
Гастон спросил, повернувшись к брату:
– Что ты думаешь?
Пьер налил в два стакана коньяк:
– Я думаю, наш друг Рокар очень большой врун.
– И очень опасный человек, – добавил Гастон. – Что будем делать?
– Поживем – увидим. – Пьер поднял свой стакан. – Твое здоровье.
Диллон преодолел весь путь до склада на улице Хельер пешком, сворачивая с одной улицы на другую и то и дело скрываясь в темноте, чтобы убедиться, что за ним никто не следит. Он уже давно был убежден в том, что во всех революционных политических группировках проблемы возникают потому, что они раздираются фракционной борьбой и наводнены информаторами, и что это особенно верно, когда речь идет об Ирландской республиканской армии. Именно поэтому, как он и сказал Арону, он предпочитал пользоваться услугами профессиональных уголовников всякий раз, когда нуждался в помощи. Он обычно называл их «честными мошенниками, работающими за деньги». К сожалению, не все они были такими, а поведение Пьера озадачивало.
В больших двойных дверях склада имелась небольшая скрытая дверь. Диллон отомкнул запор, открыл ее и вошел внутрь. Здесь стояли два автомобиля: седан «рено» и «форд-эскорт», а также закрытый брезентом полицейский мотоцикл «БМВ». Он убедился, что все в порядке, и поднялся по деревянной лестнице в квартиру на втором этаже. Она не была его единственным домом. У него имелась также приспособленная для жилья баржа на реке, но иногда эта квартира была ему нужна.
На столе в маленькой гостиной лежала брезентовая сумка, а на ней записка всего из двух слов: «Как заказано». Он улыбнулся и раскрыл сумку. В ней лежал «калашников» последней модели. Его тренога была сложена, ствол снят, чтобы пулемет было удобнее переносить. В сумке лежали две большие коробки с лентами. Диллон открыл ящик шкафа, взял сложенную простыню и положил ее в сумку. Потом застегнул молнию, поправил вальтер на поясном ремне и спустился вниз с сумкой в руке.
Он запер за собой дверь и пошел по улице. Как обычно в таких случаях, его все больше охватывало волнение. Это было для него самое лучшее чувство на свете, и он испытывал его всегда, когда шла игра. Он повернул на другую улицу, прошагал несколько минут, остановил проезжавшее такси и сказал шоферу, чтобы тот отвез его к «Черному коту».
Заговорщики выехали из Парижа в двух фургонах «рено», совершенно одинаковых, за тем лишь исключением, что один был черным, а другой белым. Гастон ехал первым. Диллон сидел рядом с ним. Пьер следовал за ними. Было очень холодно, шел снег с дождем. Но снег сразу же таял. Гастон и Диллон почти не говорили. Ирландец откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза, так что француз думал, что он спит. Близ Шуази фургон занесло.
– Боже милостивый! – воскликнул Гастон и вцепился в баранку.
– Осторожнее, – проворчал Диллон. – Совсем не время свалиться в канаву. Где мы?
– Только что проехали поворот на Шуази. Уже недалеко.
Диллон выпрямился. Снег теперь покрывал кусты вдоль дороги, но не саму дорогу.
– Проклятая ночь, – продолжал Гастон. – Надо же, чтобы так не везло!
– Думай о тех прекрасных долларовых бумажках, – обратился к нему Диллон. – Это поможет тебе добраться до места.
Внезапно снег прекратился, небо очистилось, и на нем показался месяц. Впереди, у основания холма, светился красный фонарь железнодорожного переезда. У дороги стоял какой-то старый заброшенный дом. Его окна были забиты досками, а перед ним лежала куча чуть присыпанного снегом гравия.
– Остановись здесь, – распорядился Диллон. Гастон притормозил, остановил машину и заглушил мотор. Пьер подъехал в белом «рено», с трудом – протез мешал ему – вылез и присоединился к ним.
Диллон стоял, рассматривая переезд, находившийся всего в нескольких метрах от них.
– Превосходно. Дай мне ключи, – сказал он. Гастон передал ему ключи. Ирландец открыл заднюю дверцу фургона, где лежала сумка. Он расстегнул ее, вытащил «Калашников», умело поставил на место ствол. Потом установил пулемет так, чтобы ствол глядел на заднюю дверцу, снарядил коробку с патронами и заправил ленту в патронник.
– Нечего сказать, дьявольская штучка, – произнес Пьер.
– Пули калибра семь и две десятых миллиметра, трассирующие и бронебойные, – пояснил Диллон. – Высокая убойная сила. «Калашников». Я видел, как один такой разнес на куски лендровер, полный британских парашютистов.
– Да… – протянул Пьер. И, не дав Гастону, открывшему уже было рот, произнести ни слова, положил руку ему на плечо и спросил: – А что в другой коробке?
– Еще патроны, – сказал Диллон.
Он достал из сумки кусок брезента, накрыл им пулемет и запер заднюю дверцу. Потом сел за руль, завел мотор, проехал несколько метров, поставил фургон так, чтобы его хвост был направлен под углом к переезду, вышел из машины и запер боковую дверцу. Облака закрыли месяц, опять пошел дождь со снегом, но на этот раз снега было больше.
– Выходит, вы оставляете фургон здесь? – спросил Пьер. – А что, если кто-нибудь им заинтересуется?
– Ну и что из того? – Диллон наклонился к заднему колесу, вытащил из кармана нож, выпустил лезвие и воткнул его в покрышку. Послышалось шипение выходящего воздуха, и колесо быстро осело.
Гастон одобрительно кивнул:
– Умно. Если кто-нибудь станет проявлять любопытство, он тут же поймет, что произошла авария.
– А что делать нам? – спросил Пьер. – Что бы вы хотели?
– Очень просто. Сразу же после двух часов дня Гастон подгонит сюда белый «рено» и заблокирует им дорогу у переезда. Не железнодорожный путь, а только дорогу. Выйдет из машины, запрет дверцу, а потом смотается оттуда. – Он повернулся к Пьеру. – Ты на своей машине заберешь Гастона и прямым ходом – в Париж.
– А как же вы? – поинтересовался Пьер.
