Эльчин Гасанов - Вербовка
Закурил сигарету, обжигая себе палец, он сидел в позе обиженного человека, готового в любой момент решить все проблемы и закончить на этом.
На столе я заметил тарелку с зеленью: петрушка, лук, репа. Три большие селедки, отварная картошка, хрустальный графин с водкой.
Он налил, мы выпили.
– Рустам, перейдем к делу, Рустам…Вы же видите, мы нуждаемся в вас, вы нам нужны, а вы ломаетесь, как муха на стекле.
– Простите, г-н Очаков…а кто вы вообще? С кем простите, имею честь?
– Я работаю в Москве, старший офицер службы внешней разведки…Ну это не важно впрочем. Рустам, не надо вам мудрить, ей богу. Обещаю, все будет хорошо.
– А что вы обещаете?
– Вот послушайте. Хотели бы вы работать заграницей? В разведке, при посольстве.
– То есть как?
– А вот так. Молча и просто.
– Будучи КГБ – шником, как сейчас?
– Да!… А как же иначе?!
– Допустим, я сказал да. И как вы это сделаете?
– А это уже наше дело, милостивый Рустам.
Ты пойми, Рустам, любой человек страстно желает, чтоб его оценили по достоинству, чтоб отметили его значимость. В принципе, ради этого он и живет.
Вот ответь: что нужно человеку больше всего? Ну что? Здоровье, здоровье детей, власти, гарантий в загробном мире. Правильно? Так было всегда, даже в 1 веке до нашей эры. И так будет вечно.
И все эти желания осуществимы, кроме одного: желания быть значимым. Любой человек хочет быть великим в своем деле, своей профессии и карьере. Но мало кто этого достигает. Я тебе предоставляю шанс: стань великим разведчиком. Будь кавказским Кимом
Филби!
А что тут такого? Это тщеславие, да! Ну и что?! – загадочно говрил он. – Сам Виктор Гюго, великий писатель, много лет домогался того, чтоб город Париж переименовали в его имя.
А Теодор Рузвельт умолял у участников экспедиции на Арктику, чтоб они на промерзлом льду нацарапали его имя: ''Рузвельт''.
Так что, тщеславие, это нормально. Ну что, парень, айда разведчиком за кордон? – он подмигнул мне левым глазом.
– А куда, в какую страну? – жую кусок селедки я.
– Хотя бы на Украину…или в Турцию, – в его голосе была решительность.
Я 'обещал подумать'. Мне захотелось посмотреть на его реакцию, стало любопытно, как же работает русская разведка, тем более, что этот Очаков взрослый, прошел школу КГБ СССР.
Но признаюсь, этот Очаков меня удивил, повел себя странно, он явно недооценил меня, точнее сказать, Азербайджан.
Очаков полностью перетасовал карты, и как – то непонятно вдруг налетел на меня.
– Слышь, Рустам, у меня нет времени играть с тобой в прятки, понял? У меня цейтнот, я горю – торопливо он сказал.
Я был конечно изумлен. Хотя его 'наезд' меня успокоил, я понял, что передо мной не ас спецслужб, а какая то русская шваль.
Гляжу, он опять турбанится.
– Давай, давай, пиши, – после этих слов он достает ручку, протягивает мне, указывая на бумаги в другой руке.
Я взбесился и тут же остыл. И набрав в рот воздуха, я громко, хотя не так звонко, воскликнул:
– Идите на хуй, товарищ Очаков! Ваши пустые философские вывертки оставьте для Москвы.
– Прям так на хуй?…
– Да, на хуй!
– А зачем?
– Ну тогда идите в пизду!
– Странный ты человек, Рустам, очень странный. Я тебе предлагаю то, от чего не отказываются.
– Да не хочу я быть сукой и паскудой! Не хочу на вас работать и стучать как дятел! Тем более русским! Этому возвращенцу Ельцину! На хер мне это надо!? Ясно?
– А ты я вижу, крепкий орешек. Но ты ко мне еще прибежишь, вот увидишь.
– Когда увижу, тогда и поговорим, – закуривая сигарету, отвечаю ему.
– Я просто не хочу, чтоб тебя свели с Сан Санычем, тогда будет уж точно финиш, край! Тогда ты уж точно подпишешься, – сказал тоном обиженного мальчика, у которого отняли мороженое.
– Товарищ Очаков! Мое слабое сердце устало, клянусь Аллахом! Я сам уже устал. Это все меня забавляет конечно, но я не сука. Они кругом, повсюду, а вы доебались именно до меня! Зачем? Моя жопа вас привлекла?! Вы слишком много на меня поставили.
Я в лишний раз убеждаюсь, что русский – это упрямый тупой медведь. Гнет свою линию во что бы то ни стало.
Меня как бы прорвало, я почти излил всю душу. Меня удивляло то, что Очаков как бы не заметил моего бешенства.
– В общем, ты отказываешься? – он старался не смотреть на меня.
– Да!
– Посылаешь нас на хер?
– Так точно!
– Ну смотри, если где нибудь расскажешь обо мне, о нашей встрече, то сгоришь. Все узнают о твоих гомосексуальных похождениях.
Не хотел я с ним базарить, все – таки не на рынке ведь. Ушел, не спорил с ним. Дела усложнялись.
12 июля.
Вчера произошел супер конфуз, курьезный эпизод. Стыдно признаться, но грешно утаить.
Я изрядно поддал водки, был уже пьян.
И проходя мимо ресторана ''Оскар'', через стекло увидел
Вильгельма. Рядом с ним красивая девушка, тоже русская. Но они были не одни, еще одна пара сидела за их столом. Вместе ели пили.
Я подвалил наскоком к их столу, кивнул Вильгельму, стою перед ними. А потом громко заговорил:
– Уважаемый Вильгельм! Мне очень понравился ваш хуй! В прошлый раз вы меня отменно изнасиловали, поимели, аж до сих пор ноет моя бедная жопа. Пожалуйста, сделайте это еще раз!
Передать, что там произошло, трудно. Взгляды за столом остановились, Вильгельм побледнел. Я на него только смотрел, поэтому других и не заметил.
– Дай мне в рот, Виля! Быстро! Дай мне в рот! Дай мне в рот, дай, дай! В рот дай мне! Сосать хочу!
На лице моем сияло искренне удовольствие. Смутно помню, меня вывели из ресторана двое крепких парней.
14 июля.
Сегодня мне передали на связь одного агента – армянина. Зовут
Вочкос. Типичный натур армянин!
И на фига его передали мне?! На хуй он мне нужен?!
Встречаемся значит у гостиницы ''Гянджлик'', у центрального стадиона, сидим в моей машине.
Гляжу в его профиль, чеканю каждое свое слово.
– Вочкос, ты счастливый человек!
…Я?! Почему это? – его брови полетели на лоб.
– Да потому что ты армянин.
– И это равносильно счастью?
– Конечно! Конечно равносильно. У вас, у армян, сильная диаспора, мощное лобби. Вы сильны! Поэтому вы нас победили в войне.
– Да нам помогла Россия. К тому же, еще не все точки над 'и' проставлены.
– Слышь, не пизди а! Россия, точки над ''и'' (передразнивая)…
Каждому кто-то помогает. Если б войну выиграли бы мы, то армяне орали бы, что азербайджанцам помогла Турция. Но дело вовсе ни в этом.
Суть в том, что мы – азербайджанцы, действительно долбайобы, тупорылые ослы, ебанаты, остолопы, олухи козлиные, ибо только такие как мы могли бы проиграть вам, армянам.
Вот расскажу пример. Я знаю одну супружескую пару: муж да жена.
Мужа звать Эмин, жену – Мая.
Вот этот Эммин – мой очень дальний родственник, так сказать родственник через 33 пизды.
Это существо очень и очень нелицеприятное, несерьезное, нехорошее и некачественное.
Настоящий болван и идиот. Короче говоря, дурак, одним словом.
А жена его, эта Мая, один момент мне показалась довольно неплохой культурной женщиной. Но однажды она совершила такой дешевый поступок, что я охнул от изумления, я разочаровался в ней.
В ответ на это мне шепнули на ухо:
– Рустам, а что ты удивляешься? Эта Мая вышла замуж за Эммина, понимаешь, за ЭМИНА?!
Как ты думаешь – спрашивают они меня – нормальный человек ляжет в постель с Эмином? Или просто свяжет свою судьбу с ним?
Разумеется, что нет! Вот и делай выводы.
– Я это запомнил, Вочкос, – говорю я удивленному армянину. -
Нормальный народ не проиграл бы армянам. Он проиграл бы американцам, англичанам, туркам в конце концов. Но не армянам!
Значит, что-то у нас не в порядке, какой то брак у нас в генетике.
Поэтому, получай сука!
Я схватил его за ухо, и чуть оторвав, ударил ему под глаз. Он чуть вскрикнул, и схватился за глаз. Я поймал его за челюсти, оголил его физиономию и плюнул ему в лицо.
Потом два раза локтем стукнул его в грудь, и еще раз шмякнул его кулаком под ухо.
Вижу что, с его лица пошла кровь, и капает она на мое сиденье.
– На, сука, на, на! А теперь пошел на хуй отсюда, недоебанный армянин!
Придя на работу, я тотчас же написал рапорт на исключение агента
'Вочкос' с агентурного аппарат.
Как решит это руководство, я не знаю. Может назначат контрольную встречу, и там этот армянин все им расскажет? Не знаю.
Мне уже все по фигу. Я скоро увольняюсь.
17 июля.
Люблю я ''Арменикед'', это хороший район Баку. Как в Кисловодске, тихо, без ветра.
Кругом парки. И вот, иду значит мимо парка Орджоникидзе, глянь! – передо мной остановил черный ДЖИП ''Ниссан''. Оттуда вышли двое парней, и буквально силком втащили в машину.
Стекла затемненные, снаружи ни черта не видно. Я сижу сзади, слева и справа от меня сидят те двое, которые меня заволокли сюда.
