Александр Надеждин - Ахиллесова пята
– Чего-то! Жучков наших у себя в телексах. Причем во всех шести. А знаешь, когда их наши туда вогнали? Еще аж в семьдесят шестом году. Те, дурачки, их безо всякой охраны по железной дороге отправили.
– Что, так вот просто и отправили?
– Нет, ну под замками, конечно, опечатанные. Но это ж... ты сам понимаешь.
– Да.
– Ну так вот ты и прикинь, – обменявшись с Минаевым улыбкой авгура, продолжил Ахаян, – что мы целых шесть лет спокойненько читали всю секретную переписку посольства Франции. Конечно, ребят обида взяла. Вот так.
– Да, были времена. Уж работали так работали. Что дома, что здесь. И силы были, как говорится, и средства.
– Ну, так ведь времена не выбирают. Как говорится.
– Ну да.
Минаев не знал, как интерпретировать последнюю фразу своего шефа. Во всяком случае, в тоне, которым она была произнесена, он подсказки не обнаружил и поэтому решил использовать обычный безотказный способ выхода из подобного рода ситуаций.
– Ну что, Василий Иванович, еще по чуть-чуть?
– Можно, – улыбаясь глазами, Ахаян поднял свой, вновь заполненный тридцатью граммами золотисто-медной жидкости стакан. – Ну что, Гелий Петрович, давай-ка мы с тобой выпьем, знаешь, за что?
– За что?
– За твою выдержку. И самообладание.
– В смысле?
– В самом хорошем смысле. Начальство, понимаешь, как снег на голову, а ты... молодцом. Льешь – руки не трясутся. И в хозяйстве у тебя вроде бы везде порядок. Поэтому мы сейчас с тобой... оприходуем, и... я тебе кое-что скажу. Интересное.
Пауза, за время которой Ахаян, так же медленно, расправился с очередной дозой «Мартеля» и последовавшей за ней шоколадной конфеткой, показалась Минаеву довольно долгой, хотя и заняла не больше десяти секунд.
– Так вот, дорогой товарищ Минаев, ухожу я.
– Откуда... уходите?
– Из отдела.
– В смысле? – Минаев интуитивно уже чувствовал, что, скорее всего, может стоять за словами шефа, но не счел нужным в данном случае демонстрировать излишнюю догадливость.
– В самом прямом. Сдаю дела.
– Кому?
– Пока не знаю.
– И... куда, если не секрет?
– Ну какие же у меня могут быть от тебя секреты. В общем, ухожу, может быть, не совсем правильное слово. Поднимаюсь... чуть-чуть повыше. Короче говоря, – Василий Иванович, немножко растягивая удовольствие, взял из вазочки обсыпанную кокосовой стружкой круглую печенюшку, – мне предложили возглавить управление. – Печенюшка исчезла во рту.
– Какое управление? Наше?
Хрустя печеньем, Ахаян развел руки в жесте, переводимом на язык слов как «естественно».
– Только об этом пока молчок.
– Само собой. А Кирпичников куда? – вспомнил о действующем начальнике управления Минаев.
– Ну... – Ахаян жестом изобразил действия рыбака, забрасывающего в воду спиннинг и крутящего его катушку. – Или... я не знаю, чем он там еще любит заниматься. На досуге.
– Понятно. – Минаев на мгновение опустил вниз глаза, и, когда поднял их обратно, на его лице была заметна немного сдержанная, но искренняя улыбка: – Ну что ж, Василий Иванович, поздравляю.
– Рано пока. Коллегия еще не утвердила.
– Да это... – Минаев успокаивающим жестом махнул рукой.
– Ну не скажи. Все может быть. Ты же сам знаешь, какое у нас англосаксонское лобби.
– Да у них сейчас и фигур-то достойных нет. Корниенко если только, да ведь ему уже за шестьдесят. Так что... я лично даже и не сомневаюсь.
– Ну... посмотрим, посмотрим. – Ахаян задумчиво помолчал, затем, подняв глаза на своего собеседника, жестом напомнил ему о пустоте стаканов и, внимательно наблюдая за процедурой их наполнения, продолжил: – Так что теперь передо мной, как ты понимаешь, тоже задача. Кому отдел передать. – Заметив, как рука Гелия, при последних его словах, слегка дрогнула и перелила в свой стакан несколько лишних грамм, он удовлетворенно, про себя, усмехнулся. – Теперь, в общих чертах, ясно, зачем я здесь?
Минаев, опустив глаза, замер в немного скованной позе.
– Ну, чего молчишь?
– Да... я не знаю...
– Что ты не знаешь?
– Ну...
– Вот те раз. А я его за сообразительность хвалил.
– Вы имеете в виду, чтобы я... на ваше место?..
– Есть самоотводы?
– Да, в общем-то... Неожиданно все это как-то.
– Ну так, мил человек, в жизни разведчика все неожиданно. Ты не думай, я ж не просто так прикатил, с тобой проконсультироваться. Я над этим делом долго мозговал. Ты у меня в отделе не единственный.
– Я знаю.
– Естественно. И если я принимаю какое-то решение, то только очень тщательно взвесив все... что? Доводы, факторы и обстоятельства.
– Это я тоже знаю. Спасибо, Василий Иванович. Спасибо за доверие.
– Все он знает. Об одном только забыл. Что я этих фраз казенных на дух не переношу. Ты еще по стойке «смирно» вытянись. «Служу трудовому народу» гаркни. Ладно, короче. Тебе сколько до конца срока осталось?
– Полтора года.
– Нормально. Самое время в родные пенаты собираться. Думай, на кого резидентуру оставишь.
– Ну, в принципе, у меня зам ничего. Толковый.
– Это который Будко?
– Бутко. Через «т».
– Михаил... как его там?
– Альбертович. – Минаев обратил внимание, что Ахаян, при упоминании отчества его зама, слегка нахмурился. – В те времена модные имена были.
– Не знаю. Я вроде тоже из тех времен. А у меня и имя, и отчество... – Ахаян задумчиво пожевал губами. – А не зеленоват он еще? Сколько ему годков-то? Сорока вроде нет еще. Или есть?
– Есть. Сорок два. Маловато, конечно. Но товарищ он серьезный, не по годам. Тут и ровесники его есть, и даже постарше, а перед ним вытягиваются.
– Что, суров?
– Ну не то что суров, а... сумел себя поставить. Опять же исполнительный. Аккуратный.
– Ну... это, может, и не самое-то главное. – Ахаян кивнул на бутылку. – Как по этому делу?
– Да... скорее нет, чем да. По крайней мере в особом пристрастии не замечен. Да это как-то и не в его характере. Хотя, когда надо, на грудь может принять. Без проблем.
– Особенно если на халяву, – то ли вопросительно, то ли утвердительно протянул Василий Иванович.
– Это есть. Парень такой, в общем, как бы это сказать, экономный. Ну и то неплохо. Значит, в руках себя держать может.
– Н-да. Вот чем наша профессия интересна, так это тем, что любое качество человеческое может для нас что в плюс пойти, что в минус. Если человек, скажем, прижимистый, значит, мало вероятности, что ударится в какой-нибудь там разгул, нам меньше головной боли, да и супостатам лишней пищи для размышлений. А с другой стороны, скаредный, следовательно, может польститься. Когда-нибудь, если много посулят.
– Да... – неопределенно протянул Минаев, задумчиво качая головой.
– Диалектика. Ладно, о преемнике твоем мы еще поговорим. Пока можно, конечно, и Альбертовича оставить. Посмотрим, как сумеет себя проявить. Хороший зам вовсе не означает автоматически хороший начальник. Принцип Питера знаешь?
– Нет.
– Плохо. Пробел.
– Восполним. И... что сей принцип означает?
– А означает он следующее... – слегка назидательным тоном, медленно продолжил Ахаян, – в иерархической системе каждый служащий имеет тенденцию подниматься до своего уровня... чего? – Проследив за тем, как Минаев, что-то неопределенно промычав, пожал плечами, он сам ответил на поставленный вопрос: – Некомпетентности!
– То есть?
– Ну вот ты, к примеру, неплохой резидент. Нам бы тебя им и оставить, раз справляешься. Так нет. Мы тебя, по своей дурости, наверх потянули. А ведь место-то уже совсем другое. Уровень другой. Масштабы. Мы на тебя понадеялись, а ты – бамц, в лужу-то и сел. Мы же сразу волосенки на лысине рвать. Как так? Что случилось? Был хороший, вдруг резко стал плохой? Нет. Это просто у нас мозгов не хватило вовремя понять, что хороший-то ты был именно на том, старом месте. – Ахаян увидел, что при последних его словах Минаев слегка шмурыгнул носом и, чуть нахмурившись, опустил глаза. – Ты чего это закручинился?
– Почему закручинился. Нет. Я, Василий Иванович, между прочим, в большие кабинеты-то особенно и не рвусь.
– Да я не тебя конкретно в виду имел. Так просто, принцип пояснил. И в кабинет большой я тебя, может быть, именно поэтому и тяну, что ты сам туда не особенно рвешься. Не из ретивых. Но тем не менее предупредить хочу. Доказывать тебе, Гелюша, на новом месте придется еще ох как много. Особенно на первых порах, – Ахаян пожевал губами. – Впрочем, так же, как и мне самому. И престолонаследнику твоему. Полгодика посмотрим, как он тут сам барахтается. А там, если что... может, и в Центре кого подберем. Как говаривал лучший друг физкультурников, незаменимых людей нет. – Ахаян произнес окончание фразы немного протяжно, имитируя кавказский акцент, который, в общем-то, несмотря на фамилию, мало шел ему, выросшему в Ростове полу-, даже четвертькровке, в чьей внешности с трудом можно было разглядеть характерные армянские черты. – Да? – и не давая времени на ответ, продолжил: – Что-то мы паузу как-то растянули. – Василий Иванович поднял свой стакан. – Предлагаю тост за продолжение нашей успешной совместной работы на благо горячо любимой Родины.
